Призрак в машине
Шрифт:
Когда в коридоре раздался голос Мэллори, Кейт, предыдущие два часа жаждавшая мести, ощутила прилив новых сил. Борясь с желанием встать и начать кричать, она решила сыграть роль «адвоката дьявола». По крайней мере, сейчас выяснится, почему он опоздал. Может быть, это не его вина. «Что бы ты сейчас чувствовала, если бы муж попал в аварию? Скажи спасибо, что он вообще приехал, живой и здоровый, целый и невредимый». Она пожалела, что так много выпила.
— Кейт… Я ужасно…
— Где тебя носило, черт побери?
— Извини.
— Плевать я хотела на твои извинения! Ты забыл, что мы собирались устроить праздник?
— Конечно,
— Этот вечер должен был стать нашим.
— Я знаю.
— Первый день отдыха за всю жизнь, как выражаются в «Карманном справочнике любителя психологии».
— Что за дьявол в тебя вселился?
— Давай посчитаем. Острое разочарование. Усиливающаяся скука. Раздражение. Растущая обида…
— И, судя по твоему внешнему виду, изрядная доза алкоголя.
— Да, и это тоже. Шок, ужас.
— Я могу объяснить.
— Так объясняй.
— Машина не заводилась.
— Ох, Мэллори, Мэллори… Неужели за пять часов ты не мог придумать что-нибудь получше?
Все было наоборот. По дороге он придумал многое, зная, что ему никто не поверит. Не потому, что он станет говорить что-то особенное. А потому, что это будет ложь. Мэллори не мог солгать даже в детстве, когда ребенок лжет так же естественно, как дышит. Он краснел, шаркал ногами, ерзал на месте и плакал. Конечно, сейчас Лоусон ничего этого не делал, но ложь колола ему язык, как пчелиное жало.
Правда заключалась в том, что они с Полли сели пить чай. Потом она предложила перекусить «У Орландо», буквально за углом. В начале вечера там будет пусто. Их обслужат тут же; подумаешь, тарелка пасты. На все про все уйдет двадцать минут.
Через пять секунд Мэллори понял, что это имеет смысл. Даже если он выедет сию минуту, к моменту прибытия в Эпплби-хаус Кейт и Бенни уже все съедят. Заставлять Кейт готовить снова будет верхом эгоизма.
Сидя «У Орландо» (где было полно народу), Мэллори понял, что впервые за много лет показался на людях с дочерью. В последний раз такое случилось, когда Полли была совсем маленькой. То, что люди не сводили с Полли глаз, его не удивило. На ней был тугой джемпер с короткими рукавами, сшитый из тонкой черной ткани с серебряным узором и явно очень дорогой. Даже на неопытный взгляд Мэллори, Полли что-то сделала с волосами; там, где на них падал свет, они отсвечивали темно-рыжим. Кудри были собраны на макушке и закреплены бронзовой заколкой, украшенной жемчугом, бирюзой и кораллами. Заколка тоже казалась дорогой.
Они ждали свою тоннареллу по-пизански почти полчаса, потягивая красное веронское и закусывая соломкой. В это время Полли рассказывала смешные и злые истории о личной жизни других обедавших. Но когда принесли пасту, она притихла, стала серьезной и начала рассказывать о себе. В основном об учебе в ЛШЭ и своих проблемах с преподавателем статистики. Мэллори, который, как и Кейт, многие годы питался крохами информации, жадно внимал каждому ее слову.
Мэллори обратил внимание на время только тогда, когда Полли начала рассказывать про других студентов, которые, похоже, делились на две части: тех, кто отчаянно хотел с ней дружить, и всех остальных, которые ей просто завидовали. Тут Полли стала выпрашивать у него сабальоне.
— Папа, ты же знаешь, как я его люблю. Его привозят на тележке. Это не займет много времени. Я все съем, пока ты будешь расплачиваться.
Однако времени это заняло много, потому что Полли заодно заказала капучино, а потом исчезла в туалете и пробыла там целую вечность, хотя на самом
деле прошло всего десять минут.Против Мэллори были все лондонские светофоры, а едва он выехал на магистраль М40 и собрался нажать на газ, как уперся в пробку длиной в милю…
— Что?
— Почему ты не позвонил?
— Мобильник разрядился.
— Очень удобно.
— Я устал. — Теперь уже Мэллори ощутил обиду. Черт побери, можно подумать, что это не он спасал дочь от финансовой катастрофы!
— Ее осматривали только на прошлой неделе.
— Кого?
— Машину, черт побери! — Кейт пришлось сесть. Она чувствовала себя так, словно кто-то долбил ей череп стамеской. — Ты звонил в Автомобильную ассоциацию? Или в гараж?
— Гмм… нет… В конце концов выяснилось, что разъемы отсырели.
— Отсырели? Это при двадцати двух градусах тепла?
— Ради бога, оставь меня в покое!
Внезапно они уставились друг на друга с ужасом. Два незнакомца в незнакомой комнате. Это было страшно.
«Если бы я не дал слово Полли, — подумал Мэллори. — Напрасно я пообещал ей ничего не говорить. И напрасно пошел с ней обедать, зная, что Кейт будет ждать. Сейчас она сердится, подозревает меня, а я вешаю ей лапшу на уши…»
«Если бы я не напилась», — думала Кейт. Она заново представила себе приезд Мэллори. Нужно было подойти, обрадоваться его благополучному прибытию и обнять. Разогреть еду или приготовить что-нибудь заново. Они бы посмеялись, поговорили, выпили, легли в постель и занялись любовью. В первый день их новой жизни. Вместо этого он стоит перед ней измученный и сердитый, а она пытается не дать воли слезам. Но, может быть, еще не слишком поздно.
Кейт заставила себя улыбнуться и сказала:
— Мэл, наверное, ты умираешь с голоду. Сейчас я тебя накормлю.
— Все в порядке. Я уже…
— Вот как?
— Я хотел сказать, что уже слишком поздно…
— Все, хватит с меня! — крикнула Кейт. И ушла.
На следующее утро Мэллори, ночевавший в библиотеке на диване, заварил чай и понес поднос в комнату Кейт. Она спала без задних ног. В мягком свете, проникавшем сквозь полупрозрачные шторы, были отчетливо видны следы засохших на щеках слез. Мэллори ощущал нежность, к которой примешивался стыд за собственное поведение. Он бережно поставил поднос на тумбочку, но Кейт открыла глаза, тут же проснулась, села и прислонилась к изголовью кровати.
— Кейт, милая… Извини меня за вчерашний вечер. — Мэллори сел на край кровати. — Честное слово, мне очень жаль.
— Нет-нет! — перебила его Кейт. — Мне самой не следовало так говорить. Просто я напилась. Боялась, что с тобой что-то случилось.
— Послушай, я хочу тебе все сказать…
— Это неважно.
— Нет, важно. — Он взял ее за руку. — Я был с людьми, которые попали в большую беду. Они просили помощи, и я не смог им отказать. Это заняло больше времени, чем я рассчитывал.
— Это кто-то из твоих сотрудников? — Кейт уже сочувствовала этим беднягам. — Я могу чем-то помочь?
— Я обещал никому об этом не говорить.
И тут Кейт все поняла. Мэллори знал, что так и будет. Он взял ее другую руку, сжал обе кисти в ладонях и долго не отпускал.
«Все как обычно, — думала Кейт. — Двое против одной. На сей раз в пиках. В проклятых пиках. Но, по крайней мере, до сих пор все, что было между нами троими — споры, размолвки, ссоры, шутки, — делилось на троих. Или нет? В том-то и секрет. Другие никогда о нем не догадаются. Где им!»