Призрак в машине

— Думаешь, они могут понять название буквально?

— Вот именно. Поэтому вышло так, что… — Бенни заерзала на месте от смущения и удовольствия. У бедняжки перехватило горло, и следующие слова вырвались сами собой: — Они выбрали мое!

— Бенни!

— Да, выбрали. — Лицо Бенни сияло от радости. Она кивнула. — Мое.

Довольные собеседники улыбались друг другу. Наконец Деннис сказал:

— Ну?

— Я подумала о нем, потому что весной его в саду полно и потому что Кэри его любила. А в библиотеке есть красивая акварель с его изображением, и Кейт думает, что мы сможем воспользоваться ею как товарным знаком. В общем, мы решили, что будем называться… издательством «Чистотел»!

— Жаль, что это не шампанское. — Деннис снова наполнил бокалы. — Бенни, ты умница.

Бенни вспыхнула. Насколько она помнила, еще никто не называл ее умницей.

— Завтра мы начнем искать оборудование. Компьютеры, принтеры и все прочее.

— В воскресенье? — Деннис был разочарован. Завтрашний день идеально подходил для разговора с Мэллори.

— Теперь магазины работают без выходных, — ответила Бенни. — Они привезут меня назад, а потом на пару дней уедут в Лондон паковать вещи.

— Понятно. — Что ж, пара дней — это недолго. До отъезда он постарается позвонить Мэллори и назначить точную дату. — Шоколадный торт будешь?

— С удовольствием.

Деннис нарезал торт, наполнил джерсийским сливочным варенцом стеклянные вазочки в форме кувшинок и поставил свою тарелку на приставной столик.

— Дело в том… э-э… у меня есть друг.

— Да? — На верхней губе Бенни появились коричнево-белые усики. — Это замечательно.

— Он написал роман.

— Какой роман?

— Кажется, исторический. Это соответствует профилю издательства «Чистотел»?

— Кейт собиралась издавать все, что обладает художественными достоинствами.

— Ну, в этом я не уверен… — Деннис почесал в затылке.

— Не волнуйся, — сказала Бенни. — Как говорится, волков бояться — в лес не ходить. Как фамилия твоего друга?

Деннис уставился на нее.

— Я же должна знать, с кем связаться.

— Уокер.

— Пусть присылает рукопись, — сказала Бенни. — Я займусь ею лично.

В конце концов Полли отказалась от намерения бросить деньги в лицо Билли Слотеру или засунуть их за резинку его трусов. Она поняла, что это ребяческое желание («на-кася выкуси») было вызвано злостью на собственное бессилие. Можно ведь и схлопотать в ответ.

Следовало проявить благоразумие. Полли вспомнила, как во время поточной лекции один студент-антрополог прочитал отрывок из газетной статьи, утверждавшей, что в Лондоне грабят людей каждые три минуты. И днем и ночью.

— Этим болванам следовало бы переехать в Бирмингем, — добавил он под смех окружающих.

«Но если бы это случилось с тобой, ты не стал бы так веселиться, — подумала теперь Полли. — Особенно если при тебе было бы несколько тысяч наличными». В результате она решила расплатиться банковским чеком.

Конечно, совету отца дочь не вняла и ждать не стала. В тот же день позвонила по единственному номеру, который у нее был, но ей ответили, что мистер Слотер уехал в деревню и вернется только в понедельник после ленча. Этот человек говорил как грубый слуга из грубой английской пьесы.

Адрес Билли удивил ее. Полли представлялось, что он живет в каком-нибудь по-настоящему шикарном месте. На верхнем этаже башни в Канари-Уорф с «порше» в гараже или в перестроенном складе в Доклендсе с видом на реку. Может быть, даже в Монтеветро, в роскошном доме Ричарда Роджерса, имеющем форму гигантского куска стеклянного торта, сияющего и сверкающего над Темзой в Баттерси. Но Билли жил в Уайтхолле. Точнее, на Уайтхолл-Плейс. В нескольких минутах от Кенотафа [54] . Конечно, центр, однако район ужасно скучный.

54

Обелиск в Лондоне, на улице Уайтхолл, 1, воздвигнутый в 1920 г. в честь погибших во время Первой мировой войны. Раз в год в поминальное воскресенье (ближайшее к 11 ноября, дню заключения перемирия в 1918 г.) здесь проходит официальная церемония возложения венков в память погибших в двух мировых войнах.

Полли поспрашивала людей, слышал ли кто-нибудь про это место, но все только хлопали глазами. Лишь один старый итонец [55] , изучавший философию и экономику, сказал, что у его дяди, адмирала в отставке, там квартира. Оттуда рукой подать до его клуба на Пэлл-Мэлл [56] и до палаты лордов. Всегда ворчит, что плата за обслуживание слишком высокая, и клянется, что она больше закладной его дочери.

Полли пришла туда пешком от станции метро «Набережная Виктории» [57] . Вестибюль был устлан ковром бледно-розового цвета и наполнен цветами. Полли хотела пройти прямо, но ее остановил привратник и спросил, по какому она делу. Он позвонил по телефону, удостоверился, что ее ждут, и показал, в каком направлении находится лифт.

55

Выпускник старинного аристократического колледжа, основанного в Итоне-на-Темзе (графство Бакингемшир, неподалеку от Лондона) в 1440 г.

56

Улица в центральной части Лондона, ведущая от Трафальгарской площади к Букингемскому дворцу, средоточие клубной жизни.

57

Одна из наиболее красивых лондонских набережных, расположенная между Вестминстерским мостом и мостом Блэкфрайерс.

Длинные коридоры, устланные толстыми коврами, белые и серые мраморные колонны и бесконечные панели из закаленного стекла произвели на Полли сильное впечатление. Кроме того, тут было поразительно тихо. Всего несколько минут от Трафальгарской площади, а слышно, как пищит комар.

Подняв голову, Полли услышала, как закрылась дверь лифта и заработал механизм. Она принялась ждать, вспоминая романы Джона Ле Карре [58] . Именно в подобных изолированных и анонимных местах встречались со своими хозяевами тайные агенты разведки, работавшие под прикрытием и оставлявшие сообщения в дуплах деревьев. Иногда после таких встреч кто-то из столпов власти с треском лишался своего поста. В таких местах никто не знает твоего имени. Внезапно ей перестало казаться странным, что Билли Слотер живет именно здесь.

58

Джон Ле Карре (р. 1931) — английский писатель, автор множества остросюжетных политических детективных романов о роли разведывательной службы в сохранении свободы и политической стабильности в государстве.

Она вышла из лифта в длинный, тускло освещенный коридор, конец которого утопал в тени. Потом открылась тяжелая дверь, из которой хлынул поток света. В освещенное пространство вышел мужчина в вечернем костюме, поднял руку и сказал то, чего Полли не расслышала.

Она шагнула вперед. Билли следил за ее приближением. На ней было тонкое белое платье в темно-синий горошек, подол которого соблазнительно шелестел над красивыми коленями. Она шла, покачивая бедрами и уверенно ставя на пол загорелые длинные ноги. Ее ступни с розовыми ноготками беспечно опирались на четырехдюймовые каблуки, щиколотки были перехвачены блестящими узкими ремешками.

«Как им это удается? — думал Слотер, любуясь ее походкой. — Почему они не падают?» Когда девушка подошла ближе, он вернулся в квартиру. Полли, побаивавшаяся той или иной физической формы rapprochement [59] , ощутила облегчение. Она бы не вынесла, если бы Билли попытался поцеловать ее. Или обнять за талию. У него хватило бы на это наглости.

Интерьер квартиры удивил ее еще больше. Комната, в которую она вошла следом за Билли, была обставлена в стиле гостиной сельского дома. Темно-зеленые диван и кресла от Ноула были сильно потерты. Застекленные полки ломились от зачитанных книг. Тут было несколько маленьких картин, в основном пейзажей, но две изображали изящных лошадей на фоне регулярных парков с бьющими фонтанами. На противоположной стене висели вставленные в рамки карандашные наброски танцоров. На низком столике лежали кларнет и пачка научных журналов; рядом стояло синее глазурованное блюдо со спелыми абрикосами.

59

Дипломатический термин, означающий «восстановление дружественных отношений между государствами» (фр.).