Призраки иного мира

Теперь всё решали секунды. Успею ли я добежать до костра до того, как кожистокрылый поймёт что к чему? Не успел. Лаенхарт быстро сориентировался и, пытаясь откусить мне ухо, начал отчаянно махать крыльями. Его усилия не заставили себя ждать – через секунду мы сменили курс на противоположный, паря над каменным полом. Мне не очень нравилась перспектива быть сброшенным в костёр, как и на камень, когда мы наберём высоту. Так что я быстро разжал объятья. Тут для меня случился очень неприятный факт – клинок «охотника за привидениями» застрял в моём бронике, так что вместо падения на все четыре я неуклюже повис. Конечно, чехол бронника был не настолько прочным как драконья кожа, и вскоре лезвие клинка сделает своё дело, но на это нужны секунды, которых у меня не было.

Судя по ухмылке, Лаенхарт понял, что к чему. Я в буквальном смысле повис на лезвии его ножа, он может убить меня десятком различных способов. Всё, что я сейчас могу, так это попытаться вынуть лезвие, вот только враг не даст мне этого шанса. Что он сделает? Сбросит меня в огонь? Вторым клинком перережет мне горло? Судя по его замаху, он выбрал второй вариант. Жмуриться я не стал, не так я представлял свою вторую смерть. Мне представлялось, что меня подстрелят, после чего я умру в падении с «криком Вильгельма», или меня убьёт Мелкопипка в стиле «шедевра» турецкого кинематографа*. Но раз всё так сложилось, то нужно встретить её достойно - с немигающим взглядом.

К счастью (а для многих к сожалению), вскрытия сонной артерии или проникающего ранения в мозг не состоялось. То, что этому помешало, не должно было стать для меня неожиданностью, но я всё равно был крайне удивлен, когда через пещеру прошёл разряд от электромагнитного устройства. Хотя задержка оказалась довольно долгой, но лучше поздно, чем никогда – по крайней мере, прибор сработал раньше, чем мне нанесли решающий удар. Сама же «детонация» сопровождалась сильными грохочущими звуками и множеством искр. Я бы их сравнил с работой местных ЭМИ гранат, вот только разряды были гораздо мощнее. Всё помещение пещеры стало похоже на лабораторию Николы Теслы или грозовую тучу – туман усиливал впечатление. Я же почувствовал себя приговорённым к электрическому стулу и, судя по морде Лаенхарта, он разделял мои ощущения.

Предсказуемо мы оба рухнули на каменный пол, корчась от действий разрядов. Электромагнитное устройство, что собрал Сулик, было гораздо мощнее импульсных гранат, и естественно, его работа была более долгой – пока вся накопленная на "Мстителе" (бывшем "Громовержце") энергия не будет использована. Судя по тому, как долго устройство заряжалось, время его работы будет большим, чем у его яблокоподобных аналогов. В данный же момент у меня было смутное чувство времени, но уверен, что мы пролежали добрую минуту, а «шоковая терапия» всё не прекращалась. У меня даже находящийся во внешних карманах броника запас патронов совершил непроизвольную детонацию, также сработали сигнальные патроны для ракетницы, так что некоторое время я горел ярче новогодней ёлки. От множества ранений меня спасло то, что мой бронежилет был очень надёжен – я ощутил лишь несильные толчки, а вот от хлопков уши заложило. Но могло быть и хуже. Помимо патронов, я взял с собой множество импульсных гранат и одну осколочную. Страшно представить, что бы случилось, если бы они сдетонировали (корпус гранат сработал как «Клетка Фарадея»?) – броник бы не помог.

Как я мог забыть, что у меня есть гранаты? Совсем котелок не варит. Что я ещё забыл? У меня есть нож! Голова садовая! Я как последний идиот бился в рукопашную, а у меня всё это время был нож! Хотя… Нужно успокоиться и не быть к себе слишком строгим. Я - лоботомит, у меня в башке ковырялись, так что не нужно удивляться собственной тупости.

В момент, когда я размышлял о собственных скудных умственных способностях устройство, наконец, прекратило свою работу. Теперь во всей пещере, и, возможно, за её пределами, вся электроника должна придти в негодность. Судя по тому, что свет вырубился, ожидания оправдались – "Сады Эквестрии" сейчас должны быть лишь большой грудой высокотехнологичного металлолома. Однако, несмотря на вырубившиеся освещение, пещера не погрузилась в абсолютный мрак. Костры зелёного пламени всё ещё горели и придавали пещере специфичную атмосферу. Для меня же последствия были аналогичны тому, когда Лайфблум ударил меня моим же шокером – я остался в сознании, но не мог шевелиться. Судя по тому, что Лаенхарт лишь смотрел на меня злобным «кошачьим» взглядом (из-за свечения в глазах), он разделял моё положение.

— Это была не атомная бомба, - гулифицированный ночной пегас первым прервал затишье, и, что странно, его голос был не КАНТЕРЛОТСКИМ. Электромагнитный выброс повредил его звуковой усилитель? Может, и его звуковое оружие прекратило работу? Дрожи в воздухе я больше не ощущал.

— Я слегка преувеличил, - параллельно с ответом я отчаянно пытался расшевелиться.

Сейчас между нами происходил очень странный поединок, и победит в нём тот, кто сможет быстрее восстановиться. Парадокс в том, что формально мы оба имеем повышенные регенерационные способности, вот только кантерлотский гуль более живуч. Однако в этот раз мои «призрачные» особенности явно побеждали – пока Лаенхарт только начинал дёргаться, я уже успел вынуть нож и, будучи пока неспособным встать на ноги, медленно с ножом в пасти полз к врагу. Достигнув цели я, не теряя времени, взял нож «по-человечески», но так и не смог осуществить задуманное. Лаенхарт успел восстановить над собой контроль и, выставив блок, отвёл удар. Далее он, не вставая со спины, ловко выбил клинок и уже сам бросился в ножевую атаку - теперь уже я ушёл в оборону. Примерно минуту мы перекатывались по полу в положении «куча мала» или «кошачья сцепка» - противник пытался меня прирезать, я этому отчаянно сопротивлялся. Окончились данные обнимашки тем, что я всё же смог оттолкнуть противника и в обратном перекате встать на ноги.

Может, в данной ситуации было бы разумней продолжить рукопашную, но я решил, что без оружия Лаенхарта не убить – и вместо того, чтобы воспользоваться форой, отчаянно пытался найти брошенный нож. Увы – это было невозможно в такой темноте, а вот ночной пегас не просто так назывался ночным, так что его пауза в наступлении была более обоснованна. Пока я в темноте и тумане безуспешно искал оружие, кожистокрылый с негромким хлопком, поднялся в воздух. Для меня в этом не было ничего хорошего и вскоре я ощутил, почему.

Будучи ночным животным, Лаенхарт был в своей стихии и, уходя в пике, наносил мне один режущий удар за другим. Я даже не сразу понимал, с какой стороны меня атакуют, и чувствовал себя… Даже не знаю, как выразиться – как персонаж одной из серий Ералаша, когда школяр, погоняв чёрного кота (я кошек люблю, хоть и не умею их готовить), поставив портфель, разбил в подъезде лампочку. Далее он, выйдя на улицу, услышал вопрос: «А портфель?» и, возвращаясь назад в тёмный подъезд, понял, почему не нужно бить лампочки, а кошек не нужно обижать . Для того персонажа всё окончилось больничной койкой, для меня же вообще всё окончится, если ничего не придумаю. Увы, но котелок вообще не варил – я лишь безуспешно пытался предугадать направление удара, но даже если угадывал, то это не спасало. Я, получая порез за порезом, окончательно выбился из сил. Лаенхарт это заметил, так что его очередной заход был не режущего, а ударного действия, после которого я, лёжа на спине, был прижат к каменному полу.

— Ты ведь не станешь бить лежачего? – с учетом, что ранее я сам полз с ножом к лежащему, данный сарказм был крайне неудачен.

— Тебе не будет пощады, - хриплый голос гуля даже в не КАНТЕРЛОТСКОЙ обработке звучал угрожающе.

Договорив, ночной пегас поднял свой клинок для решающего удара, я же придал своей морде максимально счастливое выражение – всегда хотел умереть с улыбкой на… морде. У кого-то в подобные моменты должна была вся жизнь промелькнуть перед глазами, со мной такого не было, но не могу сказать что перед моими глазами ничего не мелькало. Позади Лаенхарта я различил тёмный силуэт копытного, что на задних ногах с каким-то длинным предметом в передних бесшумно подкрадывался к ночному пегасу.

Очень скоро в тусклом свете зелёного костра я опознал «крадущегося тигра». Точнее, это был зебра. Я уж думал, он копыта отбросил! Но в данный момент травоядный выглядел как хищник. Зебра, тигр – оба полосатые. Серьезно, будучи гулем, внешне Сулик не выглядел угрожающе. С лысой башкой и плешью на шкуре он больше походил на дряхлого старика, чем на зомби или демона. В данный момент Сулик был сам на себя не похож. Конечно, по критерию криповости Лаенхарту он сильно уступал, но всё равно видок у него был жутковат. Особенно сильно данное впечатление усиливал цвет его глаз. Даже в этом полумраке мне было видно, что белок его глаз был неестественно красным. В дополнение к этому из его ушей текли "кровавые ручьи", как при баротравме. На этом фоне я не сразу обратил внимание на оружие, с которым Сулик подкрадывался, хотя данная алебарда, как в фильме про меняющего профессию Ивана Васильевича – что застряла в машине времени, была довольно заметной. Нёс он её в перевёрнутом виде – топором вверх, колющим вниз, и вскоре я понял почему.

Удар в район плеча конечности, которой Лаенхарт на меня замахнулся, колющим концом легко пробил броню ночного пегаса. Из получившегося отверстия тут же повалил розовый дым, хотя Сулик ещё не вынул своё оружие. Далее гуль зебра, орудуя алебардой как багром, оттащил другого гуля и, вынув острый конец, бросился в атаку.

Я не стал следить за подробностями данного поединка. Даже моего скудного ума было достаточно, чтобы предсказать его исход – гулю обыкновенному ни за что не удастся победить гуля кантерлотского. Я должен помочь своему прогнившему полосатому напарнику, вот только что я мог? В данный момент я был обессилен и обескровлен настолько, что даже подняться не мог. Конечно, я быстро восстанавливаюсь, вот только у меня нет этого времени. Тем не менее, я не стал отказываться от своего плана и тактики – нужно найти нож и вспороть голову и брюхо Лаенхарта. С данной мыслью я стал быстро осматриваться в поисках упавшего ножа – в отличие от прошлого, в этот раз поиски были недолги и успешны. Нож был совсем рядом, нужно было лишь немного подползти и потянуться.