Призраки прошлого

— Иди сюда и успокойся, — мягкое, утешающее объятие. — Ты умничка, прекрасная, смелая, сильная. Идешь на риск, проводя такие сложные операции. Кто научил? — тона купали в бесконечной, необъятной нежности.

— Эль Хаар. Он много лет учил меня, пока не уехал отсюда.

— Наслышан о нем. Тот рейн, он выживет?

— Деревенский староста? Не знаю. Удача улыбнулась, за мной на удивление вовремя послали. По — хорошему, надо осмотреть его завтра, но…

Завтра весь день проведет под замком под домашним арестом, когда ОН будет уже далеко отсюда…

— Разве переворот ри Грея не даровал равные права, открывая возможность учиться женщинам и мужчинам, не глядя на сословия и чины? Я могу, понимаешь? Чувствую, что способна заниматься врачеванием, но связана по рукам и ногам. Хочется расправить крылья, а их обрубают. Теория важна, но и практика необходима.

— Понимаю.

Захватом притянул крепче, сжимая в тугих, железных тисках, вызывая волну неадекватного порыва бросится на шею и рассказать, что жила все эти годы, только им и для него, деля существование на «до» и «после». Поведать застрявшие на шаткой границе сна и яви переживания той еще девочки, прочувствовать и прожить снова, удерживая себя в нужном тонусе, не смотря на новое вскрытие едва зарубцевавшихся ран. Однако, вопросы получились совсем иными.

— Куда везут зерно, изъятое из деревенских амбаров? А золото, добытое на Ледяных сопках? Император готовится к новой войне? Свободные земли? Бриарр, да? Почему нет целителей, почему знахарок причисляют к ведунам? Планомерное уничтожение граждан Истерроса или закономерная случайность? Так много вопросов, и я уже отчаялась услышать хоть сколько — нибудь внятные ответы.

— Лейя, не здесь и не сейчас…

"А когда?"

— Нас могут услышать.

— Разумеется.

Закрыть глаза, разнежится на широкой груди, уловить ее тепло и ровный стук сердца.

Разомлев, успокоилась, и расслабленно прислонилась к упругому телу, ощущая даже сквозь кожаные доспехи стальные бугры мышц. Едва хватало сил сидеть и говорить вполне сдержанным голосом более — менее понятными фразами.

Разве можно так остро чувствовать того, с кем не виделась кучу лет? Лейе захотелось отмотать назад, выбрать несколько дней и задержаться в них на целую вечность. Поверить, что чудеса все — таки существуют, что любовь жива, пускай лишь в одном ее истерзанном сердце.

— Помнишь, как семь лет назад, почти дети, вот так же сидели на грязной скамейке в лесной сторожке, прячась от дождя?

Блестящая морская гладь вновь коснулась осколков желтого янтаря, купая их в свежей, живительной влаге.

— Я помню все, все дни, проведенные в крепости Сноуфорст. Это была моя единственная поездка с отцом за пределы Таласса и его окрестностей, — печально хмыкнул о'Майли.

— ТЫ. МОЯ. ПЕРВАЯ. ЛЮБОВЬ, девушка с лучистыми глазами. — Плавный, обволакивающий шепот прямо в разгоряченное ушко заставил вздрогнуть и хватать воздух ртом, вызывая порыв погрузиться в пьянящий огонь, утопать в ласкающих мазках голоса и желать погасить вожделеющий жар влажным бархатом его языка. Беззаботно парить крохотной, беззащитной птичкой, и резко рухнуть с недосягаемой высоты в огромные ладони опытного птицелова. Пряди ее волос мягко скользнули по его губам.

Все вернулось! Первую любовь забыть нельзя — неоспоримая, священная истина. Тем более, когда она так бесцеремонно и неожиданно вторгается в реальность, напоминая о себе снова. Чувства не исчезли, стали ярче распаляя новое пламя до размера бесконечного пространства.

Отблески свечи качаясь и гуляя, очерчивали фактуру густых волос и выразительный мужской профиль. Легкие до головокружения наполнял тончайший запах его тела, пробивающегося через запах одежды. Сколько сидели так, не разрывая контакта рук? Большой палец огромной кисти очерчивал замысловатые узоры на девичьей ладони, гоняя по кругу будоражащие волны пожара и великого удовольствия. Прикрыв веки, едва не мурлыкала, как пригревшаяся кошечка в объятьях отзывчивого хозяина. Пусть мгновение остановится, сейчас плевать на Роан и запреты отца, даже староста уплыл в запредельную пустоту, как несущественное приложение к суете повседневного быта.

Уютное уединение уродливо порвал дребезжащий голос старухи.

— Простите, эйр Фейрл, — покашляла она, замерев на пороге. — Там всадник из крепости, требует девушку. Просят поторопиться пока утихла вьюга.

Лейя медленно повернула голову.

— Передайте сейчас иду.

Поскрипывая половицами хозяйка послушно исчезла в темном проеме.

— Бран, я должна идти. Отец прислал, меня уже хватились, — сказала она последний раз любуясь косыми лучами приглушенного света на лике мужчины.

Обоюдный тяжелый вздох и едкая горечь от разжатых пальцев. Источник тепла, снабжающий тело сладкой негой и режущими судорогами исчез, оставляя зияющие дыры. В полутьме леденящим серебром сверкала зловещая эмблема Роана.

— Хорошо, будь осторожна. Береги себя, — мягкое, почти осязаемое скольжение двух бликующих солнечных камней с темно — медовой крапиной в черной окантовке радужки по силуэту отстранившейся девушки, спешно застегивающей полушубок.

— Ты еще вернешься на Север? — приглушенный всхлип с нотками едва сдерживаемого разочарования.

Он исчезнет, а она останется прикованная железными цепями к серым скалам любимого проклятого мыса, к крепости, затерянной на задворках империи, забытая и одинокая, потому что чудес не бывает, привязанности обрывает ноющая пустота вязкой бездны бесконечного бытия.

Бастард встал и подошел ближе, остановившись почти впритык у самого дверного проема, где прислонилась девушка.

— Ничего не могу обещать, Лейя. Теперь я — тень. Человек с чужим именем и стертой биографией. Я просто не существую, — горячая тональность сиплого голоса, от природы неспособного выдавать ложь. Как она любила его серьезность, без кривляний, ужимок, подколов!

— Бранндон, я… — взгляд остановился на плотно сомкнутых упругих губах и плавной линии легкой небритости усиков и подбородка, так гармонирующей с оттенком его кожи. Идеальный образ от которого переклинило, сбивая дыхание, ослепляя и оглушая изнутри всполохами — толчками палящего зноя.

— Что, Лейя?

И правда — что? Попросить написать ей на мыс? Признаться, в чувствах без уверенности в наличии ответных? Прыжок с обрыва в пропасть неуместен и глуп. Зачем? Он ведь только что четко сказал, что ничего обещать не может.

— До встречи!

— Стой!

Снова разворот и полшага навстречу. Уйти от него невозможно. Ни тогда, ни сейчас.

— Да?

— Станешь путеводной звездой в моих походах?

О! Романтика, но это может означать? Слова доносятся из уст закаленного воина, что ругаются бранью и насилуют любую добычу женского пола, не задумываясь вспарывая глотки в процессе самого акта.

— Вообще — то ты всегда ею была, — поясняет он чуть смущенно, но искренне. Дрогнули густые ресницы и веки опустились, прикрывая напряжение в золотисто — медовых глазах. — Останешься?