Призраки
Шрифт:
«Откуда вы знаете, что было шесть вечера?», — спросил Хоуз.
«Как раз шли новости. По телевизору. У нас есть телевизор над баром. С этого всё и началось.»
«Что вы имеете в виду?»
«Эта девушка вела шестичасовые новости. Как её зовут? Я забыл её имя.»
«Я не знаю её имени», — сказал Хоуз.
«Но вы ведь знаете, кого я имею в виду, правда? Она и этот парень вместе ведут новости. Шестичасовые новости.»
«Ну, а что насчёт неё?», — сказал Хоуз.
«Кто-то сказал, что у неё отличные сиськи — у девушки из телевизора, а рыжая сказала, что они фальшивые, а парень, сидевший рядом с рыжей, сказал что-то о том, что у неё тоже
«Эспозито был там в шесть часов, когда вышли новости и блузка слетела», — сказал Карелла.
«Верно.»
«Он всё ещё был там в шесть тридцать?»
«Шесть тридцать, шесть тридцать», — сказал Броган. «Дайте мне подумать минутку.»
Карелла посмотрел на Хоуза. Хоуз выдохнул через нос.
«Босс пришёл минут через десять после шести», — сказал Броган.
«Он увидел рыжую девушку, сидящую за стойкой бара, раздетую до пояса, и сказал: „Что, чёрт возьми, здесь происходит?“ Он подумал, что она проститутка или что-то в этом роде, понимаете? Он говорит ей, чтобы она убиралась к чёрту, ему не нужны проститутки в его баре, которые будут нагнетать обстановку. Между нами говоря, он принимает ставки на всякое. Так что, естественно, он не хочет, чтобы какой-нибудь коп пришёл туда, чтобы арестовать проститутку, и случайно нарвался на операцию со ставками.» Его голос доверительно понизился. «Я говорю вам об этом, потому что мы все — государственные служащие.», — сказал он. «Я не хочу причинять парню неприятности.»
«Итак, босс пришёл в шесть десять», — сказал Хоуз. «Был ли Эспозито там, когда пришёл босс?»
«Да, он присоединился к хору.»
«Какому хору?»
«Все сказали боссу, чтобы он заткнулся и оставил рыжую в покое.»
«И что дальше?»
«Босс велел ей надеть блузку и убираться оттуда, пока он не вызвал полицию. Он не собирался вызывать полицию, потому что тогда у него могут возникнуть неприятности, которых он не искал; он просто угрожал ей, понимаете?»
«Она надела блузку?», — спросил Карелла.
«Она надела блузку.»
«В десять минут шестого?»
«В четверть шестого.»
«И что дальше?»
«Она ушла. Нет, подождите. Сначала она назвала босса тугодумом и сукиным сыном. А потом ушла.»
«В шесть пятнадцать?»
«Шесть пятнадцать, точно.»
«Эспозито всё ещё был там, когда она ушла?»
«Он всё ещё был там.»
«Откуда вы знаете?»
«Он попросил у меня ещё один „Роб Рой“ и сказал, что это самые большие сиськи, которые он когда-либо видел в своей жизни.»
«Хорошо, значит, сейчас шесть пятнадцать», — сказал Карелла.
«А в шесть тридцать он ещё был там?»
«Я подал ему счёт в шесть тридцать.»
«Откуда вы знаете, что было шесть тридцать?»
«Потому что так в новостях говорили.»
«Он ушёл, когда вы дали ему счёт?»
«Сперва он заплатил.»
«А потом он ушёл?», — спросил Хоуз.
«Он ушёл.», — сказал Броган и кивнул.
«В шесть тридцать?»
«Должно быть, через несколько минут после шести тридцати.»
«Откуда вы знаете, что это Эспозито ушёл?»
«Он дал мне пять долларов чаевых. Он сказал, что пять баксов — это за шоу в баре.»
«Почему вы не смогли вспомнить всё это, когда мы впервые спросили вас?», — сказал Хоуз.
«Потому что у всего в жизни есть начало, середина и конец.», — сказал Броган и философски пожал плечами.
Наконец-то им удалось установить алиби Уоррена Эспозито.
Тот был в «Элмере», выпивал и смотрел импровизированное стриптиз-представление как раз в тот момент, когда его жену зарезали на тротуаре возле их дома.Они снова вернулись к началу, а середины и конца, казалось, уже не было видно.
В 6:00 той ночи машина «Бой-Семь» 12-го участка была направлена к дому 1134 по Ллеулин-Мьюс, чтобы расследовать то, что звонивший описал как «крики и вопли в квартире». В полицейской номенклатуре этого города было принято называть такие участки, как 87-й и 63-й, соответственно Восемь-Семь и Шесть-Три, в то время как все участки с 1-го по 20-й именовались своими полными и правильными названиями. В этом городе не было участка Один-Шесть, он был 16-м. Точно так же не было и Один-Два; люди, откликнувшиеся на вызов в Квартале в тот день после Рождества, были полицейскими из 12-го.
Они вышли из патрульной машины, перешагнули через снежную насыпь на обочине и осторожно направились по скользкому тротуару к скульптурной чёрной кованой ограде, окружавшей выложенный плиткой двор. Они открыли калитку в заборе и прошли через небольшую рощу австралийских сосен к ярко-оранжевой парадной двери здания. Один из патрульных поднял массивный латунный стук на двери и отпустил его. Он повторил это действие четыре раза, а затем попробовал ручку.
Дверь была заперта. Изнутри не доносилось ни звука; они сразу же предположили, что сейчас отзвонятся по коду 10–90 — «Не найдено». Но, будучи добросовестными сотрудниками правоохранительных органов, они обошли здание сбоку и через небольшой сад, занесённый снегом, постучали в заднюю дверь, затем заглянули через окно на кухню, снова постучали в дверь и попробовали ручку. Дверь была открыта.
Один из патрульных просунул голову на кухню и крикнул:
«Полиция. Есть кто-нибудь дома?»
Ответа не последовало.
Он посмотрел на другого патрульного. Другой патрульный пожал плечами. Они осторожно вошли в квартиру, не зная своих прав, но зная, что отвечают на вызов, и полагая, что их долг — провести тщательное расследование, особенно учитывая незапертую заднюю дверь, которая, как они догадывались, может свидетельствовать о взломе, если дело дойдет до разбирательства.
В обшитой деревянными панелями библиотеке они обнаружили мёртвого мужчину в красной куртке для курения с чёрным бархатным воротником.
Детектив 2-го класса по имени Курт Хейдигер приехал на убийство один, потому что его напарник заболел гриппом, а в отделе сегодня творился сумасшедший дом, и никто не мог выделить ему сопровождение. Он с первого взгляда определил, что вероятной причиной смерти являются множественные ножевые ранения, и узнал от соседки из дома напротив — женщины, которая позвонила в службу спасения 911, — что погибшего зовут Дэниел Корбетт и что он работает в издательской фирме «Харлоу Хаус».
Хейдигер был умным полицейским и большим любителем чтения. Когда городские газеты не бастовали, а это случалось редко, он читал все три газеты от первой до последней страницы каждый день недели. Он вспомнил, как в пятницу прочитал о смерти писателя по имени Грегори Крейг, чью книгу «Мёртвые тени» он тоже читал, и увидел в книжной рубрике утреннего выпуска литературной городской газеты объявление о памятной дате с чёрной полосой; объявление было размещено издательством под названием «Харлоу Хаус». В первую очередь он вспомнил, что Крейг стал жертвой жестокой поножовщины.