Призраки
Шрифт:
Скорее всего, никакой связи не было, но Хейдигер был слишком умён и слишком опытен, чтобы оставить без внимания даже самые незначительные возможности. Когда он покончил со всей этой чепухой, связанной с медицинским экспертом, лаборантом и отделом убийств на месте преступления, он вернулся в офис и уточнил в штаб-квартире имя детектива, расследующего убийство Крейга. Он позвонил в 87-й участок, его соединили с отделом наверху, и детектив по имени Берт Клинг сказал, что Карелла ушёл домой чуть позже четырёх. Он дозвонился до Кареллы в доме в Риверхеде в четверть восьмого. Карелла внимательно
Похоже, что у них есть ещё один компаньон.
Дженнифер Гроут была высокой костлявой блондинкой лет сорока, её волосы были беспорядочно уложены на макушке, а передняя часть длинного синего халата испачкана чем-то похожим то ли на майонез, то ли на заварной крем. Она объяснила, что просто готовится ко сну. Праздники просто вымотали её, и теперь ещё вот это случилось. С того момента, как она впустила детективов в свою квартиру, она ясно дала понять, что вообще жалеет о том, что вызвала полицию. В этом городе лучше всего заниматься своими делами и идти своей дорогой.
«Когда вы позвонили в службу 911», — сказал Хейдигер, — «вы упомянули, что слышали крики и вопли в квартире Корбетта…»
«Да», — сказала Дженнифер и кивнула.
«Звонок поступил в пять пятьдесят три, это правильно?»
«Да, это было чуть раньше шести.»
«Что за крики и вопли вы слышали?»
«Что это за крики и вопли?», — сказала Дженнифер. «Крики и вопли — это крики и вопли.»
«Криком…»
«Кто-то кричал во всю мощь своих лёгких.»
«Какого рода были крики?»
«Я не знаю, что этот человек кричал.»
«Он звал на помощь?»
«Я не знаю.»
«Это был один и тот же человек, который кричал?»
«Я не знаю. Я услышала там шум и позвонила в полицию. Там всегда шумно, но это было хуже, чем обычно.»
«Что вы имеете в виду?», — сразу же спросил Карелла. «Что за шум?»
«Вечеринки постоянно. Люди пьют и смеются в любое время суток. Ну, вы понимаете. С такими друзьями, какие были у мистера Корбетта…», — она оборвала фразу.
«Что это были за друзья?», — спросил Хейдигер.
«Вы знаете.»
«Нет, простите, не знаем.»
«Анютины глазки», — сказала она. «Фрукты. Педики. Геи», — сказала она, сделав ударение на слове «геи» и скорчив гримасу.
«Гомосексуалисты», — сказал Карелла.
«Квиры», — сказала Дженнифер.
«И они постоянно веселились, да?»
«Ну, не всегда. Но достаточно часто. Я телефонистка, работаю в полуночную смену, стараюсь немного вздремнуть перед выходом из дома каждый вечер. Со всем этим шумом это невозможно. Я как раз собиралась вздремнуть сейчас. Если не одно, то всегда другое», — сказала она и снова скорчила гримасу.
«Эти друзья мистера Корбетта», — спросил Карелла, — «откуда вы знаете, что они были гомосексуалистами?» Он вспомнил, что алиби Корбетта о его местонахождении во время убийства Крейга было связано с замужней женщиной по имени Присцилла Ламбет, которая развлекала его на диване в своём кабинете.
«Один из них пришёл сюда буквально на днях», — сказала она, — «в поисках большой вечеринки». Слово
«вечеринка» она произнесла с придыханием и сопроводила его небрежным жестом. «Он не знал, что мистер Корбетт живёт на другой стороне улицы.»«Он назвал вам своё имя?», — спросил Хейдигер.
«Кто?»
«Мужчина, который пришёл сюда в поисках Корбетта.»
«Мужчина? Не смешите меня.»
«Он назвал вам своё имя?»
«С чего бы это? Он спрашивал Дэнни», — затем она снова вальяжно проговорила нецензурное слово, и замерла, сжимая запястье, — «и я сказала ему, что это 1136-й номер, а тот, что ему нужен, — 1134-й. Он любезно поблагодарил меня и пошёл через двор.»
«Это было когда, вы сказали?»
«Канун Рождества. Мистер Корбетт устроил большую вечеринку в канун Рождества. Мне пришлось работать в канун Рождества, и я попыталась немного поспать. Но вместо этого в дверь постучал гомосек и попросил позвать Дэнни.»
«Вы видели, чтобы кто-нибудь входил во двор сегодня вечером?», — спросил Карелла.
«Нет, не видела.»
«Я имею в виду, до того, как вы услышали крики.»
«Никого. Я как раз была в ванне, когда услышала всю эту суматоху. Я люблю принимать ванну перед ужином. Потом я немного перекусываю, ложусь спать, что я и должна делать сейчас», — сказала она и взглянула на часы, — «а потом одеваюсь и иду на работу.»
«Видели ли вы кого-нибудь во дворе после того, как услышали крики?»
«Я оставалась в ванне.»
«То есть вы не сразу вызвали полицию?»
«Нет, я позвонила им, когда вылезла из ванны. Там всегда шумно. Если бы я звонила каждый раз, когда слышу шум, это была бы постоянная работа.»
«В котором часу вы услышали крики?»
«Я не ношу часы в ванной.»
«Как долго вы оставались в ванне? После того, как услышали крики, я имею в виду.»
«Минут пятнадцать, наверное.»
«Звонок поступил в пять пятьдесят три», — сказал Хейдигер. «Это значит, что вы услышали крики в…» Он замешкался, прикидывая в уме, а потом сказал: «Примерно без двадцати шесть, где-то так.»
«Наверное.»
«Когда вы вышли из ванны», — сказал Карелла, — «вы видели кого-нибудь во дворе? Кого-нибудь рядом с квартирой Корбетта?»
«Я не смотрела. Я подошла к телефону и позвонила в полицию.
Я подумала, что, если ничего не предпринять, шум будет продолжаться всю ночь. А я хотела спокойно поужинать и вздремнуть.»
«Крики всё ещё продолжались?»
«Нет, к тому времени они уже прекратились.»
«Но вы всё равно вызвали полицию.»
«Кто знал, когда это может начаться снова? Вы же знаете, каковы эти люди», — сказала она.
«М-м-м», — сказал Карелла. «Что ж, большое спасибо, мисс Гроут.
Извините, что побеспокоили вас.»
На улице Хейдигер прикурил сигарету, запоздало предложил одну Карелле, который отказался, а затем сказал: «Вы когда-нибудь разговаривали с этим Корбеттом?»
«В прошлую субботу», — сказал Карелла.
«Предполагали, что он педик?»
«Казался прямым как стрела.»
«Кто может сказать в наше время, а?», — сказал Хейдигер. «Как насчёт Крейга?»
«Он жил с красивой двадцатидвухлетней девушкой.»