Призраки

Гарднер успел прочитать около сорока страниц рассказа, когда вдруг услышал сонный голос Бобби:

– Гард? Гард, ты здесь?

– Я здесь, Бобби, - сказал он и встал, жалея, что не может дочитать и узнать, чем окончится рассказ. Но он еще успеет сделать это... Поверить в то, что Бобби написала четырехсотстраничный рассказ, было легче, чем во все остальное, что он сегодня увидел. Но как она могла сделать это за три недели, с тех пор как он видел ее в последний раз? Рассказ, безусловно, лучшее, что она когда-либо написала. Нет, это невозможно. Проще поверить, что сам он сошел с ума.

Если бы он только мог!..

9. АНДЕРСОН РАССКАЗЫВАЕТ СКАЗКИ

Бобби, кряхтя как старуха, медленно оторвалась от кушетки.

– Бобби...
– начал Гарднер.

– Боже, я проспала все на свете, - зевнула Андерсон, - и я изменила... ну, неважно. Сколько же я проспала?

Гарднер взглянул на часы.

– Около четырнадцати часов. Бобби, твоя новая книга...

– Не сейчас. Я вернусь, и ты мне скажешь о ней, - и с этими словами она медленно направилась в ванную, на ходу расстегивая блузу. Гарднеру еще раз со всей очевидностью бросилось в глаза, как сильно Бобби потеряла в весе.

Она вдруг остановилась, как бы зная, что он смотрит на нее, и, не оглядываясь, сказала:

– Я все смогу тебе объяснить, будь уверен.

– Сможешь?
– тупо переспросил Гарднер.

Андерсон была в ванной довольно долго, гораздо дольше, чем можно было бы ожидать. Гард прислушался - вода не бежала. Он начал беспокоиться. Бобби выглядела немного лучше, когда проснулась, но лучше ли ей было на самом деле? Он тихо подошел к двери ванной, решив, что только послушает. Если он услышит нормальные для умывающегося человека звуки, то пойдет и приготовит кофе и, возможно, сварит пару яиц. Если же не услышит ничего...

Дверь ванной была неплотно прикрыта, и он увидел, что Бобби стоит у зеркала, в котором не так давно сам Гарднер созерцал себя. В одной руке она держала зубную пасту, в другой щетку... но тюбик все еще был закрыт. Она, как загипнотизированная, смотрела на себя в зеркало. Ее губы были приоткрыты, словно она оскалилась.

Заметив в зеркале какое-то движение, Бобби оглянулась:

– Гард, как тебе кажется, с моими зубами все в порядке?

Гарднер присмотрелся. Зубы выглядели как всегда, хотя он, по правде говоря, не мог вспомнить, обращал ли когда-нибудь на них внимание. В памяти опять всплыло ужасное фото Карен Карпентер.

– Конечно.
– Он старался не выдать своим видом, как неприятно поразила его ее худоба.
– Думаю, да.
– Он улыбнулся.
– Никаких проблем.

Андерсон попыталась улыбнуться в ответ, но результат был несколько гротескного характера. Она надавила пальцем на один из зубов.

– Он атаеха, кога я елаю ак?

– Что?

– Он шатается, когда я делаю так?

– Нет. Во всяком случае, я этого не вижу. А в чем дело?

– Просто мне как-то снился один сон, и там...
– Она оглядела себя. Выйди отсюда, Гард. Я не одета.

Не переживай, Бобби. Я не собираюсь изнасиловать скелет.

– Извини, - сказал вслух он.
– Дверь была открыта. Я думал, ты уже вышла.

Он вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Из-за двери раздался ее голос:

– Я знаю, что тебя удивляет.

Он ничего не сказал ей, молча стоял. Но у него появилось ощущение, что она знала - знала, - что он все еще здесь. Как будто она могла видеть сквозь дверь.

– Тебе кажется, что я сошла с ума.

– Нет, - запротестовал он, - нет, Бобби...

– Я так же разумна, как и ты, - из-за двери продолжила Андерсон. Просто я устала, как лошадь, и голодна, как собака, и очень похудела... но я в здравом уме, Гард. Думаю, ты сегодня уже не раз задумывался, не сходишь ли ты сам с ума. Ответ один: и ты, и я - мы оба вполне нормальны.

– Бобби, что здесь происходит?
– Вопрос прозвучал как беспомощный крик.

– Погоди, вот я сейчас приму душ, а ты тем временем приготовишь нам завтрак. И я все тебе расскажу.

– Ты говоришь правду?

– Да.

– Ладно, Бобби.

– Я рада, что ты здесь, Гард, - сказала она.
– Раз или два у меня было плохое предчувствие. Как будто бы у тебя что-то было не в порядке.

Гарднер вытер тыльной стороной ладони внезапно выступивший на лбу пот.

– Я приготовлю завтрак, - пробормотал он.

– Спасибо, Гард.

И он, как слепой, почти ощупью побрел на кухню.

Почти дойдя до кухни, он вернулся к двери ванной, потому что ему в голову пришла вдруг одна мысль:

– Где Питер, Бобби?

– Что?
– спросила она, не расслышав вопроса из-за шума воды.

– Я спросил, где Питер?
– повторил он, повысив голос.

– Умер, - после паузы ответила Бобби.
– Я очень плакала, Гард. Но он был... ты знаешь...

– Старым, - прошептал Гарднер, и, сообразив, что она опять не услышит, повторил громко:

– Он был очень старым, так?

– Да, - отозвалась Андерсон сквозь шум воды.

Гарднер еще мгновение постоял у двери. Странно, но он был совершенно уверен, что Бобби солгала насчет того, что Питер умер.

Гард сварил восемь яиц и поджарил в гриле бекон. Он заметил, что в кухне появилась микроволновая печь, а также прибавилось количество дополнительных светильников: там, где готовят еду, над плитой и обеденным столом...

Он сварил кофе, черный и крепкий, и уже почти все поставил на стол, когда из ванной появилась Бобби, свежая и бодрая. Ее волосы были замотаны полотенцем.

– А гренки?
– спросила она.

– Сама делай свои дурацкие гренки, - ворчливо сказал Гарднер.
– Я приехал сюда не для того, чтобы готовить тебе завтрак.

Андерсон замерла:

– Ты прибыл сюда... Вчера? Под дождем?

– Да.

– Да что же это происходит?! Мюриел сказала, что ты освободишься не раньше тридцатого июня.

– Ты звонила Мюриел? Когда?

Андерсон махнула рукой, как будто это не имело никакого значения. Она вновь спросила:

– Что случилось?

Гарднер хотел было рассказать ей, но что-то сдержало его. Зачем, собственно, это нужно Бобби? Чем она поможет? Нет, не сейчас... возможно, позднее...