Призвание: маленькое приключение Майки

— «БейсБоль»… — Майка попробовала слово на вкус.

Звучало красиво, но по-чужому.

— А у меня он своевременный? — спросила Майка, надеясь на лучшее. — Ну… этот… дар?

Никифор по-кукольному захлопал глазами — притворился, что не понимает.

— Вы ведь считаете, что у меня есть дар… — настаивала школьница. — Правильно?

— Неправильно. Мы только предполагаем. А чем ты располагаешь, нам еще только предстоит узнать.

За болтовней они не заметили, как поднялись на самый верхний этаж «Детского мира» и теперь стояли перед чумазой дверью.

Она была усеяна разноцветными пятнами, потеками… Местами дверь была продырявлена, словно кто-то палил по ней из автомата. Сквозь дикий узор с трудом проглядывала неряшливо намалеванная буква «Т».

— А поможет нам в этом один гений, — сказал Никифор. — Алексей Лысиков. Проще — мастер Леша.

«Великан с козликом», — подумала Майка.

— О! Да! — воскликнул Никифор, для которого мысли девочки становились понемногу раскрытой книгой. — У него этих козлов видимо-невидимо. Все отпустить не может…

Договорить он не успел: грянул гром, дверь с шумом распахнулась и наружу повалил дым.

— Ну, что вы там опять натворили? — закричал Никифор, устремляясь внутрь.

«Разведите бурю в стакане воды»

— Петрович! Только тебя мне и не хватало!

По мастерской, заваленной разнообразным хламом, плавали клочья сизого дыма.

Майка закашлялась.

— Лизочке надо срочно дать грамоту за ударный труд! — подскочив к Никифору, весело прокричал мастер Леша со смешной фамилией Лысиков.

— Начудила? — также оживленно спросил Никифор.

— Такое, что даже я диву даюсь! — великан поболтал в воздухе рукой и достал из него бумажный листок. — Достойно почитания! «Выход из себя»!

— Неужели нашелся? — Никифор ахнул.

— Рецептура такая незамысловатая, что впору удивиться, как мы раньше недопетрили… — мастер смешался. — В смысле, не догадались.

— Ладно-ладно, — снисходительно усмехнулся Никифор. — Знаю я ваши шуточки: «недопетрили», «перепетрили», «никишкин живее всех живых», «Петрович Пан — Петрович пропал». Развлекайтесь, мне не жалко. Лишь бы климат рабочий не страдал.

— «Выход из себя»! — с выражением прочел Алексей, умудряясь одновременно и говорить, и пускать из трубки мохнатые клубы дыма. — Вначале приготовить бурю: щепоть горечавки жизненной растереть с порошком желчного камня и тремя кусочками «Справедливости»…

— Простой «Справки»? — уточнил Никифор.

— Замыленной до зелени, вымоченной в уксусе, а затем отбитой до рванины, — пробежавшись по листку глазами, выудил мастер-гигант нужное место.

«Это они про „Справедливость“ говорят», — догадалась девочка.

— …Смешать с тремя каплями эликсира «фрустрацьон», полученное взболтать шумовкой, раскочегарить на пару до степени крайней жгучести. Осторожно ввести неразделенное «Яйцо любви», ингредиенты сбить в однородную массу, — Лысиков оторвал взгляд от странного рецепта и добавил уже от себя. — При перемешивании не дышать. У концентрированной «Бури» — огромный взрывчатый потенциал, можно ошпариться. А дальше просто. Развести «Бурю» в стакане воды. «Выход из себя» готов.

Мастер Леша выглядел таким счастливым, будто узнал рецепт приготовления конфет «Мишка на севере».

— Горько, наверное? — спросила Майка.

— Не горше шоколада, — весело ответил Алексей. — Обжигает, как перец-чили. Действие моментальное, длится 14 минут 43 секунды.

— Откуда такая точность? — Никифор нахмурился. — Опять опыты на себе ставите?

Великан натянул на ладони рукава своего драного свитера, но Майка успела заметить на руках красные пятна. «„Бурей“ обжегся! Бедненький!» — пожалела девочка безрассудного мастера.

— Как дитя, честное слово! — Никифор зафырчал. — Никакой заботы о коллективе. Где мы другого специалиста возьмем, если вы однажды доиграетесь? Вы мне этот многоложный героизм во имя прогресса оставьте!

— Что бы я?! — надулся Алексей. — Никогда! — и хитро подмигнул девочке.

Никифор сделал вид, что не заметил. Храбрый мастер вновь принялся зачитывать рецепт:

— Использование желательно разовое. При повторном приеме чувствительность к снадобью снижается, нужно увеличивать дозу. Не рекомендуется.

— Просто, как все гениальное, — отозвался Никифор, задумчиво пощипывая бородку. — А что «Блюбка»?

— А то! — улыбнулся мастер.

— Ну, взболтайте, — сказал Никифор.

Леша подошел к своему захламленному верстаку, взял из стакана трубочку-тростинку и помешал ею в большом глиняном горшке, стоявшем там же.

— Блюб-лю, — ответил тот.

Заглянув вовнутрь сосуда, Майка увидела текучую светло-розовую массу.

— Воспитательный бульон. Коротко «Блюбка», — шепнул Никифор. — Показывает наивозможные будущие.

Леша вынул трубочку, приставив к губам, подул: на другом ее конце запузырился чудесный шар.

— Латерна-магика, — шепнул Никифор.

Налившись лиловым, шар сорвался с кончика тростинки и замер прямо перед лицом Никифора. Тот дунул, — и по светлой поверхности побежали какие-то гибкие темные тени, потянулись разводы, заволновалась легкая рябь.

— Неплохо, — полюбовавшись, сказал Никифор. — Но голосить рано. Без подробных испытаний не обойтись.

— Начинается, — лохматый великан был, кажется, разочарован. — Опять эти проверки подлинности, экспертизы соответствия, просчеты рисков, контроли качества, болтовня на всех уровнях, — Лысиков аж запыхтел от недовольства. — Пока мы тут думаем, наши заграничные коллеги уж триста раз права оформят, на контрольных экспонатах опробуют, в употребление введут и нам же впарят на невыгодных началах.

— Подумать все равно надо, — сказал Никифор.

Теперь он выглядел уже не веселым чудаком с портрета, а многомудрым Никифором Петровичем, кем по сути и являлся, но Майка об этом еще не догадывалась.

— Время уходит! Драгоценное время! — закричал Лысиков. — Промедление смерти подобно!

— Оно и будет смертеподобием, если мы поспешим, — покачал головой Никифор. — Выход из себя — материя тонкая, могут быть необратимые последствия. Вы готовы нести бремя ответственности, если дароносец выйдет, а назад не придет? — Никифор колюче глядел на Алексея. — А если он, наоборот, испугается и навсегда в себе замкнется?