Призывающий ветер

Сотрясла, что называется, воздух. Ведь спустя минуту выяснилось, что ей снова надо спуститься по ступенькам, чтобы вымыть клемы и морской шпинат, а потом снова подняться, чтобы пройти к плите.

Вздохнув и сжав зубы, она вышла на крыльцо, миновала застывшего в изумлении Митча Да Сильву и направилась к колонке.

Хорошо бы сунуть голову прямо под струю. Только долго же придется ее остужать! Знать бы, какой такой секрет есть в Митчелле Да Сильве, отчего это, стоит ему открыть рот или просто посмотреть на нее, всю ее выдержку как рукой снимает?

Послышался шорох, на колонку упала тень. Резко обернувшись, Лейси увидела Митча, прихромавшего к ней.

— Что еще? — фыркнула она.

— Простите, Феррис, — спокойно произнес он. Не успела она и словом отозваться, как он повернулся и заковылял обратно к дому.

Лейси не видела его почти до вечера. Она намеренно ушла и бродила по острову, стараясь держаться как можно дальше от дома. И все это время пыталась понять, что означает его неожиданное извинение и как ей надо бы реагировать на него. В конце прогулки она поднялась вверх, надумав взобраться на свое любимое место, откуда открывался вид на океан. И обнаружила там Митча — он сидел на скале, глядя вдаль.

Лейси раздосадованно уставилась на него. Незачем ему разгуливать, да еще забираться на скалы. Ведь она нарочно ушла, оставив весь дом в его распоряжении. Лейси стояла и смотрела на него в нерешительности, пока он не обернулся. Взгляды их встретились, но он не заговорил.

Как будто передавал инициативу ей, Лейси.

Поколебавшись, она глубоко вздохнула и полезла по скале вверх.

— По-моему, вам лучше оставаться дома.

— Точно в заключении.

— К-как ваша лодыжка?

— Лучше. — Он вытянул ногу и чуть пошевелил ступней. — Могу уже становиться на нее. И опухоль немного спала.

— Рано вам еще ходить.

— Скучно сидеть на месте, — пожал он плечами. — Мне всегда нужно чем-нибудь заниматься.

— В монастыре у вас бы не было занятий, — проговорила Лейси и тотчас же пожалела о сказанном. Зачем понадобилось напоминать о последней их стычке?

Но Митч только миролюбиво покачал головой.

— Уверен, что были бы. Монахи тут же включили бы меня в работу: пропалывать фасоль или еще что-нибудь.

— Пропалывать фасоль? — Лейси не могла даже представить его за таким занятием.

— Ну, в это время года фасоль уже не пропалывают. Наверно, я бы убирал урожай.

— Вы серьезно? — Лейси, сощурившись, разглядывала его.

— Конечно. — Он кивнул. — Я делаю это каждый год.

— Почему?

— Мир и покой. Возвращение к природе. Сосредоточение на главном.

— Я бы сказала, что и здесь мы вынуждены сосредоточиться на главном. — Лейси сухо усмехнулась и обвела взглядом их остров-тюрьму.

— Вероятно, вы правы, — с легкой усмешкой согласился Митч, но почему-то оглядел при этом не остров, а ее фигуру. Она непроизвольно подалась назад и, возмущенно покраснев, мрачно буркнула:

— Я не это имела в виду, Да Сильва.

Он снова усмехнулся, но теперь в улыбке не было двусмысленности. Он улыбался тепло и дружелюбно, приглашая ее ответить тем же.

Лейси озабоченно кашлянула.

— Если вас и вправду тянет убирать урожай, я покажу вам несколько мест, где вы сможете этим заняться. Завтра. Сегодня вам и в самом деле не стоит утруждать ногу.

— Вероятно, вы правы, — повторил Митч и встал.

— Конечно, права, — подтвердила Лейси.

— Вы думаете, что сможете постоянно командовать мною? — спросил он с улыбкой.

На этот раз Лейси не удержалась и тоже улыбнулась в ответ.

— В данный момент, — задорно кивнула она. Митч подошел ближе и пальцем коснулся кончика ее носа.

— В данный момент, Феррис, — хрипло повторил он за нею. — Но только в данный момент.

И, быстро повернувшись, начал осторожно спускаться по каменистой тропинке. А Лейси растерянно смотрела ему вслед, смущенная, подобревшая и очень озабоченная.

Что хуже, думала она, затяжное состояние войны или короткие перемирия?

ГЛАВА ПЯТАЯ

Если хладнокровие благотворно для отваги, то нет ничего благотворней для хладнокровия, как соблюдать дистанцию, — так рассуждала Лейси. Если она не может рядом с Митчем Да Сильвой сохранять бесстрастность, значит, надо держаться от него подальше.

Укрепившись в этой мысли, Лейси ушла в дальний конец острова и провела там остальную часть дня. Она бродила по берегу, собирая на крохотном лугу неподалеку от бухты позднюю землянику, или выискивала среди камней морской шпинат. Пригодится как добавка к их консервному меню на ужин.

Только когда начало темнеть, а ее стал терзать зверский голод, Лейси повернула к дому. Совсем уж избегать Митча невозможно. Всю дорогу она наказывала себе не поддаваться его обаянию. Митч ничем не отличается от друтих мужчин: берет все, что само идет ему в руки. Если она еще не испытала этого на себе, то Денни раскрыл ей истину.

Митч больше не сидел на крыльце. Дверь в дом была закрыта, вокруг царила тишина. Однако напряжение не отпускало ее, будто она ждала, что он неожиданно вынырнет откуда-нибудь и до смерти напугает ее. Но слышалось только пение птиц над головой, шелест ветра среди деревьев и грохот волн, бившихся о скалы.

Лейси поднялась по ступенькам и открыла дверь. Митч спал на кровати.

Она тут же забыла про свое мудрое, с утра пораньше принятое решение — не смотреть на него спящего. Благое намерение бесследно растаяло. Она разглядывала его. Просто не могла оторваться.

Она стояла на пороге и не могла отвести глаз от мерно поднимавшейся и опускавшейся груди, от ресниц, лежавших на щеках, будто половинки черных лун, от прядей таких же темных волос, падавших на поцарапанный лоб, от распухшего глаза и забинтованной лодыжки.

Не сказать, что картина приятная. Но, подумав так, она тотчас же поняла, что кривит душой. В Митче Да Сильве было что-то невыразимо красивое, хотя трудно сказать, что именно.

Спокойная сила? Затаенная мощь? Кротость спящего вулкана?

Все вместе взятое, и что-то еще?

Вздохнув, Лейси переключилась на хозяйственные дела. Предстоит очень дтинная неделя.

Когда она делала картофельное пюре, он проснулся. Лейси уже открыла банку тушенки и разогревала ее на плите, ошпарила клемы и приготовила что-то вроде шпината. Но перед тем накормила Джетро, чтобы он перестал жалобно мяукать, вертеться у ног и следить за каждым ее шагом. Теперь он блаженствовал на стуле, довольно помурлыкивал и умывался.