Проба памяти

– - Стой, - закричала она тонким голосом.
– Я боюсь. Выведи меня.

Молодая, подумал Максим. Можно требовать благодарности... Он быстро потащил ее через кусты, а женщина, дрожа от возбуждения и испуга, сбивчиво говорила: - Сволочь... я за ним от остановки бегу... он как сдернул... я ничего не поняла... ты его сильно?..

Она так и не увидела, что случилось.

– - Не знаю, - сказал Максим, останавливаясь у очередной ямы.
– Проверь, все ли на месте.

– - Закрыта она...

– - Все равно проверь.

Женщина наклонила голову и полезла в сумку.

– - Я так испугалась, - пожаловалась она откуда-то из-под копны волос.
– Меня прям колотит всю.

Тут же она сказала, что "вроде все цело", снова горячей пятерней вцепилась в его руку, и они пошли к выходу из парка. К тому времени, пока они вышли наружу, он уже знал, что ее зовут Илона, что она студентка какого-то платного института, местного аналога Всемирной Финансовой Академии города Редвиль, штат Кентукки, учится на менеджера непонятно чего, работает, с милицией ей лишний раз на самом деле тоже сталкиваться не хочется, потому что регистрация хоть и есть, но мало ли что... При фонарном свете Илона оказалась худенькой живой блондинкой с остреньким носиком, чем-то похожей на белочку, в обтягивающей кофточке, с волосами, распущенными по плечам, и Максим сразу повеселел.

– - Я смотрю, местная порода все улучшается, - сказал он покровительственно.
– И давно ты в Москве?

– - Давно, - охотно отвечала Илона.
– Уже три года, - она махнула лапкой.
– Уже привыкла к вам. И насмотрелась.

– - Не собралась еще замуж?
– спрашивал Максим. Они двигались как раз в нужном ему направлении, но он старался отогнать мысль о том, что ему сегодня еще куда-то надо идти.

– - Не-а, - весело сказала Илона.
– Я ж говорю, на вас насмотрелась. Нужны вы мне!

– - Есть такой анекдот, - сказал Максим, гнусно усмехнувшись.
– Как мужик ночью через кладбище идет. Страшно ему, смотрит - прохожий идет. Он подошел, говорит: "Можно я рядом пойду, а то покойников боюсь?" а тот отвечает: "А чего нас бояться, мы не страшные".

Илона захихикала.

– - Это ты к чему?

– - Да к тому, что не страшные мы, - сказал Максим.
– Или ты все больше страшных наблюдала?

– - Всяких крокодилов, - сказала Илона.
– Ты и сам небось в душе такой крокодил.

– - Обижаешь, - сказал Максим, надувшись.
– Разве я похож? Я это, можно сказать... рыцарь... вон, сумку твою спасаю. А ты: крокодил, крокодил...

Так, не торопясь и разговаривая, они двигались туда, куда шла Илона, и Максим с каким-то неприятным удивлением отмечал, что идут они в ту самую сторону, куда его послали, и куда ему так не хотелось. Совершено не хотелось. Вот прошли родную школу, пропади она пропадом. Вот обогнули то место, где раньше стояла пятиэтажка, в которой ребенком жил Сергей Кириллович, а теперь на ее месте высился длинный многоэтажный зуб, а вокруг, в кучах мусора и разбросанных труб, раскинулся дикий марсианский пейзаж - бугры красной глины, воронки и впадины. Только лунных кратеров недостает. Пари держу, что это надолго... Вот пристройка - бывший НИИ без опознавательных знаков, теперь на ней две вывески - "Фитнесс-клуб" и "Зал игральных автоматов". Культура в массы, подумал Максим. Он уже с ужасом предугадывал, что они вот-вот повернут к бывшему Борькиному дому, но они все же свернули в сторону, мимо передвижной колбасной лавочки, к замшелой девятиэтажке, заросшей деревьями выше крыши, и Максим немного успокоился. Подошли к подъезду. У подъезда было сыро, и пахло плесенью.

– - Воон там я живу, - манерно сказала Илона, неестественно выгнутой тоненькой ручкой показывая вверх, то ли на пятый, то ли на шестой этаж.
– Воон... сейчас приду, лягу, отойду малость... в себя приду после таких приключений...

– - И меня не пожалеешь?

– спросил Максим укоризненно.
– Ты-то вот придешь в себя, а я? Неужели прогонишь защитника?

– - Ага, - сказала Илона, кивая головой с сильно преувеличенной амплитудой.
– Прогоню. Я такая...
– она сочувственно вздохнула.

– - Примета плохая, - сказал Максим, вступая в игру.
– В другой раз некому заступиться будет, одну оставят.

– - Я в другой раз осторожная буду, - протянула Илона.
– И соседка у меня строгая, суровая... жестких правил вообще женщина, - произнося эти слова, она все ломалась и извивалась, как лиана. Максим долго и насмешливо взывал к ее чувству благодарности, говорил, что пострадал в процессе защиты девушки (то есть Илоны), что она должна, просто обязана, залечить его раны и залатать дырки (попутно он осматривал и ощупывал себя в поисках тяжелых ран и повреждений в одежде). Ран не обнаружилось, а вот порванный рукав неожиданно нашелся, причем Максим даже не мог вспомнить, когда это он его порвал. Не исключено, что рукав и раньше был порван, а Валя недоглядела.

Таким образом, предлог, чтобы подняться в квартиру, был естественно найден. Вот так, думал Максим, мысленно адресуясь к жене, следила бы хорошо за мужем, так и не было бы повода обращаться к другим. Сама виновата.

– - У тебя ж, небось, и вода горячая есть?
– спросил он Илону на лестнице, где было темно, и пахло мусоропроводом и кошками.

– - Еесть...- протянула Илона.

– - Вот видишь. А у меня вот отключили.

Максим врал. Горячая вода у него была, но никогда не мешает усилить момент.

– - Проходи, - сказала Илона, открыв не особенно солидную, в нескольких местах побитую дверь.
– Эээй!
– крикнула она в глубину квартиры.
– Есть кто живой?

В лучах вспыхнувшей в коридоре лампочки возникла худенькая черноволосая девушка, смуглая, с крючковатым носиком и действительно угрюмым выражением лица.

– - Что кричишь?
– спросила она.
– Гостей приводишь? Ну-ну. Есть все равно нечего, не надейся. И он пусть не надеется, - она пронзительными глазами уставилась на Максима.
– Даже хлеба нет. Был ка-мам-бер, - она подчеркнуто разделила слово на слога.
– Но я его съела. Я как будто так и знала, Илона Юрьевна, что вы приведете какого-нибудь нахлебника.

– - Это не нахлебник, - протянула Илона, сбрасывая туфли и ничуть не удивляясь приему. Видно было, что между девушками существовал какой-то особый язык, непонятным посторонним.
– Это спасиитель... Его зовут Максим. Он спас мою сумку. Максим, это Катя...

– - А много там было, в твое сумке?
– хмыкнула Катя, пожав плечами.
– Спас пять копеек, а убытку от него будет на пять рублей.

– - Там был паспорт!
– сказала Илона возмущенно.
– Вот свистнули бы паспорт, что бы я стала делать? Трахали бы меня все менты в округе, в рамках борьбы с терроризмом, а кто-нибудь на мой паспорт взял бы кредит на квартиру...
– она жалобно, преувеличенно жалобно всхлипнула.
– Ты такая нечувствительная, прям я не знаю!..

– - Я не нахлебник, - подтвердил Максим, почувствовав, что его походная форма одежды оказывает неблагоприятное впечатление.
– Я вовсе даже наоборот. Для таких прекрасных девушек я вовсе даже кормилец и поилец.

– - И спонсор?
– иронически спросила Катя.

– - Это по обстоятельствам, - сказал Максим.

– - Все слова, - отчеканила Катя, снова уставив на Максима пронзительные, неподвижные глаза.
– Пришел же вот с пустыми руками. Кормильцы не приходят с пустыми руками. Принес бы девушкам... принес бы вот французского вина.