Пробуждение Посейдона

– Почему я не позволил тебе покончить с собой?
– спросил образ Свифта, принимая ироничную позу, поглаживая подбородок.
– Это вообще требует ответа, Кану?

– Это был наш единственный выход.

– Ты хочешь сказать, что это был твой единственный выход. Это освободило бы тебя от дальнейшего участия в этой неприятной истории, это правда. Но это не привело бы к разрешению более серьезной проблемы и не оставило бы Ниссе надежды на собственное спасение.

– Мне пришлось сесть на корабль от Дакоты. Я не мог просто убежать.

– И я не мог позволить хорошему человеку пожертвовать собой, как бы сильно он ни возмущался моим вмешательством.
– Свифт наклонился вперед, положив обе руки на консоль, его лицо нависло перед Кану.

– У нас здесь есть над чем поработать - есть знания для сбора. Потенциал для встречи с интеллектами, выходящими за рамки нашего опыта! Дакота - это возможность, а не препятствие.

– Для тебя, может быть.

– Наши цели не отличаются друг от друга, Кану.

– Я начинаю задумываться об этом. Признаю, что пришел сюда, чтобы найти кое-какие ответы. Как и ты. Но это было до того, как мы узнали о Посейдоне, об Ужасе, обо всех этих мертвых Хранителях. О Дакоте и о том, во что они ее превратили. На данный момент мне этого достаточно. Я видел подводные камни - видел, что поставлено на карту. Но ты хочешь продолжать настаивать -тебе нужен окончательный контакт с М-строителями или Хранителями, в зависимости от того, что появится первым.

– В таком случае, прости меня за то, что я не хочу упиваться невежеством.

– Дело не в невежестве, Свифт, а в том, что ты ставишь интересы себя и своих друзей-роботов выше всех нас.

– Сделаю вид, что этого не слышал.

– Притворяйся, как тебе нравится. У меня был шанс остановить это, а ты вмешался.

– От меня ожидают извинений за то, что я спас тебе жизнь?

– Это был мой выбор. Ты отнял это у меня. Если Дакота - марионетка Хранителей, то кем же это делает меня? Просто еще одна марионетка, правда, вместо них я служу интересам Эволюариума?

– Я верю, что мы оба служим интересам разума и просвещения. И наши отношения основаны на взаимной выгоде, Кану. По отдельности мы неэффективны. Вместе у нас, по крайней мере, есть шанс обойти Дакоту с фланга.

– Это и есть твоя идея обойти ее с фланга?

– Так или иначе, она получит свой корабль, Кану. Если даже не твой, то она заманит "Травертин" для тех же целей. Мы обязаны избавить наших новых друзей от этой особой трудности.

Наконец Кану почувствовал, как что-то внутри него дрогнуло. Он все еще чувствовал себя оскорбленным, его доверие к Свифту было подорвано. Но в то же время он смог высказать эти мысли только потому, что его друг не позволил ему покончить с собой.

– Будь ты проклят, Свифт. Как тебе удается делать так, чтобы все, что ты делаешь, воспринималось как единственно достойный образ действий?

– Потому что я хорошо учился у мастера.
– Свифт подошел к нему и похлопал по плечу.
– Сильное сердце, Кану. Наш день еще далек от того, чтобы быть потерянным.

– Одно обещание.

– Если позволишь, я буду тебе обязан.

– Если я когда-нибудь снова попытаюсь свести счеты с жизнью, ты окажешь мне честь и не будешь вмешиваться.

– Но на карту была бы поставлена и моя собственная жизнь.

– Это правда. Но это сделка, на которую ты подписался. Если я решу прекратить свое существование, я не хочу, чтобы машинный интеллект-паразит с Марса решил, что он знает больше, чем я.

Свифт постучал пальцем по губам.
– Хорошо, что мы можем говорить откровенно.

– Да.

– Могу я добавить свое собственное взаимное условие?

– Если ты настаиваешь.

– Ничего не делай в спешке, Кану. Во время перехода я ощутил вкус небытия. Смерть - это все очень хорошо, несомненно, в ней есть свои преимущества, но я еще не совсем покончил с жизнью. Думаю, у вселенной все еще припасено несколько сюрпризов для нас обоих.

* * *

В доме Нисса была молчалива. Она запрограммировала проекционную стену так, чтобы она показывала движущееся изображение с Земли, вид с пляжа, когда старое солнце пробивается к плоскому океанскому горизонту. Свет был ярким, но в то же время почти бесцветным - линия хромированных бурунов на фоне темнеющей платины воды, небо идеально отливало серебром, песок был похож на снег, деревья на переднем плане казались черными силуэтами.

– Я не мог тебе сказать, - сказал он.

Стена издавала шум волн. Они врезались и разбивались в бесконечной череде статического рева, каждый из которых был рождением миниатюрной вселенной, каждый из которых возвращался в медленную, шипящую смерть.

– Никогда, - сказала она, - больше так со мной не поступай.

– Я и не собираюсь этого делать.

– Ты думал, это и есть ответ, Кану? После всего этого времени? Ты действительно настолько глуп?

– Люди на борту другого корабля предупредили меня, - ответил он.
– Я получил от них сообщение, в котором говорилось, что я не должен сотрудничать с ней.

Она все еще стояла лицом к океану, а не к Кану.
– Они проделали весь этот путь, чтобы сказать тебе это?

– Не знаю. Мне бы хотелось иметь возможность поговорить подольше, но это было сложно даже при задержке всего в несколько минут. Хочешь знать одну странную вещь?

– Меня держат в плену говорящие слоны. Я бы сказала, что моя способность к странностям несколько перегружена.
– Стойкость сдалась энтропии; в промежутке между этой волной и следующей она спросила: - Что это было?

– Они отправили одного из нас, другую Экинья, на том другом корабле. Ее зовут Гома, и я даже не знаю, кто она такая.

– Ты думаешь, у нее добрые намерения?

– Думаю, мы все хотим как лучше.

– Это не ответ на мой вопрос.

– Это лучший ответ, который у меня есть. Мы действительно хотим добра - все мы, а не только Экинья. Но преуспевать - это самое трудное из всего. Наши умы не готовы к этому. Машина слишком велика. Мы не можем понять, как кто-то из нас вписывается в это, как любое данное действие формирует конечный результат.

Нисса отвернулась от океана. Наконец-то он почувствовал обещание прощения или, по крайней мере, готовность не таить его вечно. Он бы принял это.

– Тогда мы должны стать лучше, - сказала она.

– Да.

– Намного, намного лучше.
– Она встала и повернулась к нему лицом, обхватив его голову обеими руками, пальцы были как тиски.
– Я почти не осмеливаюсь спросить. Один из вас решил не доводить это до конца. Кого я должна благодарить?

На борту "Занзибара" все еще оставалось несколько судов ближнего радиуса действия - Кану и Нисса заметили их при первом прибытии, - часть которых была приспособлена для использования и транспортировки танторов. В течение нескольких дней небольшой экспедиционный отряд переправился на борт "Ледокола" вместе со всеми припасами и оборудованием, которые Дакота сочла необходимыми. Шаттл "Ной" был состыкован с помощью стыковочного соединения, которое позволяло людям и Восставшим переходить с одного корабля на другой.