Прочитай меня. От бессознательных привычек к осознанной жизни

Увидев, что в ответ на прямую агрессию он получает ещё больше урона, ребёнок может перейти во вторую стадию этого процесса – «жертву». Жертва, в данном случае, это «морально одобренный способ выражать злость». Знаешь, в некоторых кофейнях есть купоны, мол, «покупая кофе, ты получаешь наклейку, и когда ты приносишь купон с 10 наклейками – ты получаешь кофе бесплатно»? Точно также «жертвам» нельзя проявлять злость напрямую, ведь в море водятся акулы покрупнее, поэтому они собирают купоны определенных обстоятельств и после этого «я отдал сюда много сил и поэтому имею моральное право быть недовольным» или «я пережил это и это и поэтому теперь, естественно, буду злиться». То есть у человека есть естественная склонность к злости, но нет права проявлять ее напрямую. В родительской семье такого человека зачастую существовали некоторые невидимые соглашения, по которым «мама терпит многие вещи от папы, послушная и играет подчиненную роль, но взамен раз в месяц устраивает истерики с битьем посуды, рассказывая, насколько же ей плохо в данной семье». Человек, создав свои отношения, будет склонен в таком случае иметь такие же невидимые контракты с другими людьми (о чём второй человек, конечно, не будет предупрежден), в результате чего, после месяца тепла, заботы и «берущейся из ниоткуда» любви без какого-либо недовольства, он может, накопив «купонов», устроить концерт по заявкам «кто выкладывается на всю, а получает ничего».

Когда же ребенок маленький, он, в ответ на «откусанную родителями кусалку», может встать в позицию жертвы, в которой «мне очень плохо, и мне плохо из-за вас. Увидьте, насколько мне плохо, и испытайте вину, что это сделали вы».

Но родители могут быть не только «более опытными агрессорами», но и более опытными «жертвами», ответив на такой пассаж «Это тебе плохо? А посмотри, как мне плохо. Смотри». И, окуная ребёнка во все подробности и детали своей жизни, встав по отношению к нему и всему миру в позицию «жертвы», родитель может создать «спасателя».

Спасатель – это самый несчастный человек из всей тройки. Это человек, которому сначала отбили «агрессора», а потом «отбили жертву», и у него есть невидимый контракт со всем миром, зачастую неосозноваемый им самим.

1) сначала я разгребаю все ваши проблемы

2) потом, когда вы будете готовы, я вывалю на вас факт того, как из-за вас молча страдал и терпел все эти годы всё человеческое страдание

3) потом эти «жалобы» перерастут в агрессию и я наконец-то выражу, насколько я вас всех ненавижу, что вы это страдание друг другу и сами себе сделали

Эти люди зачастую никому не жалуются и всё носят в себе, ведь «другим, наверное, еще тяжелее, и чтобы это разгрести – кто-то первый должен помочь другому». Также им, по данной теории, с самого детства «откусили кусало», из-за чего они перестали направлять рождающуюся у них злость наружу, а направляют её на самих себя – и именно отсюда рождается эта бесконечная вина и самокритика.

Чтобы «спасти спасателя», нужно дождаться, когда он сам обратится за помощью, после чего описать ему, что он «сломанная жертва», «сломанный агрессор» и, возможно, настрадался больше всех, а стал таким, потому что в его семье была «профессиональная жертва», которая его убедила, что он должен всех спасти.

Если ты даёшь непрошенные советы – ты агрессор. Если ты «без спроса» вкидываешь ресурсы человеку, который не решает своих проблем, а просто «живет на дотациях» – ты спасатель. Если ты – такой человек, то ты – жертва. Если же тебя злят все люди из этого списка и ты хочешь прийти и надавать им голове, то ты – агрессор.

Если человек «не обращался за помощью», то мы его не трогаем.

Никому не нужна помощь. Помочь можно только самому себе. Отстань от других и займись собой. Они сами разберутся. Ты никому ничего не должен, они ничего не должны тебе.

Таким образом, «спасатель» это «сломанная жертва», и ему нужно сначала восстановить возможность жаловаться и признать, что именно он – пострадавший. Далее, когда он станет «жертвой», которая является «сломанным агрессором», ему уже можно возвращать возможность злиться наружу. Когда же он начнет злиться на людей и станет «агрессором», уже тут можно разбираться с его злостью.

И то, что из всех троих «спасатель» выглядит самым общественно-полезным, не значит, что обществу нужно на нем паразитировать.

Вся эта история у меня была к тому, что «процесс переворота собственной злости на себя» может произойти ещё в дословесном периоде детства, из-за чего человеку будет казаться, что он всегда был таким, всегда чувствовал себя виноватым.

Такие люди, когда происходит что-то плохое, склонны обвинять в этом себя, а не других. Ударившись ногой о что-то, они будут винить не человека, который поставил тяжесть на проходе, а себя за невнимательность. И внешне эти люди могут быть очень приятными и приветливыми, «добрыми ангелами», но одна из возможных причин будет в том, что всю свою рождающуюся злость они тут же разворачивают на себя, постоянно страдая от самокритики и вины.

Хорошая же особенность заключается в том, что, найдя себе умелого психолога, они начинают со временем оборачивать эту злость с себя на реальные причины их злости – и тогда у них кончается и бесконечная вина, и самокритика. Оказывается, что это «не они были плохие», а их просто очень раздражали собственные родные, просто нельзя было об этом говорить.

Забавная же особенность заключается в том, что во время терапии, когда клиент только начинает выпускать свою злость наружу, его первой «разрешенной целью» становится сам терапевт. И происходит это обычно так, что через несколько месяцев после начала терапии клиент начинает жаловаться терапевту на то, что «я к вам хожу, а мне ничего не помогает. Вы просто берёте много денег за то, что мы тут ничем не занимаемся». Так может происходить несколько сессий и терапевт, обычно являясь таким же по складу человеком, может поверить в эти обвинения. Он будет думать «что я делаю не так? Может, клиенту нужен психолог другого пола для лучшей работы с переносом»? Но на самом деле именно во время этих сессий происходит нужная ступень, потому что клиент впервые (и незаметно для себя) на кого-то открыто, беспричинно и несправедливо злится. После того, как он опробует это с терапевтом, он начнёт ругаться с родными, благодаря чему те перестанут относиться к нему токсичным образом и пользоваться им, как психологическим ресурсом – и в результате у человека пройдут и поводы для злости, и злость, и привычка переворачивать её против себя. Поэтому, работая с такими клиентами, следует договариваться с ними о том, что они обязательно придут еще на 8-10 сессий даже после того, как им покажется, что терапия зашла в тупик и больше нет никаких продвижений.

Спасение от беспричинной вины – это остановка злости, направленной на себя, и поворот ее в сторону лиц и явлений, которые действительно ее вызвали.

Но можно пробовать и «раскаяние» – надо пробовать всё и чувствовать, что помогает и что меняет жизнь. Ведь проще за полгода-год решить эти вопросы с психологом, чем потом всю жизнь недополучать удовлетворение.

В этой главе 12 тысяч символов, 5 страниц и история всей моей жизни в миниатюре. Ох, как я рад, что я это остановил, ты бы знал. (Витя – жертва, жалуется)

Отвращение

«Как это больше не можешь? Давай. Ложечка за маму, ложечка за папу, ложечка за бабушку, ложечка за дедушку. Вот на тарелке ничего и не осталось».

Отвращение – это эмоция, которая возникает у нас, когда нас что-то отравляет или разрушает. Она необходима для того, чтобы «отвергнуть» неприятный элемент и снизить контакт с ним до минимума. Чем больше дистанция до «объекта», тем меньше отвращения.

Некоторые психологи считают, что именно отвращение является той силой, которая противостоит «приятным» эмоциям, чтобы держать нужную дистанцию до объектов. Так, по данной гипотезе, при насыщении каким-либо продуктом сначала пропадает «приятное» из его вкуса и постепенно у нас нарастает отвращение.

И тут мы сталкиваемся с тем фактом, что зачастую в обществе проявление отвращения табуировано, мы про эту эмоцию никогда не знали и люди часто путают ее со злостью, и большинство людей в нашем обществе игнорируют это чувство. Взрослые кормят детей едой даже после того, как дети не хотят её есть, и приучают «впихивать в себя» то, чего ты не хочешь. Также детей заставляют делать то, что им не хочется, и игнорировать возникающие в это время чувства. И даже когда ребенок вырастает – привычка игнорировать отвращение у него сохраняется.