Продром

Проморгавшись, я увидел, как на белой стене передо мной надпись «Прогресс: 99%» сменилась на « Прогресс: 100%», пустая шкала замигала, и барьер рассыпался быстро тающими в воздухе обрывками, похожими на снежинки. Рука, зафиксированная в стене, освободилась, и я едва не рухнул: всё тело обессилело, а привычно опереться на посох я не мог — он валялся где-то под ногами.

Упасть мне не дал Гильт. Дварф быстро подскочил ко мне, поднырнул под левую руку и обхватил за пояс. В поле моего зрения показалась Ярна, вышедшая вперёд и вставшая напротив. Резко развернувшись, она опустилась на одно колено и склонила голову; проделала она всё это так быстро и неожиданно, что я не успел увидеть выражение её лица.

— Ты прикоснулся к моим воспоминаниям, а я увидела твои, Безымянный, — глухо сказала драконица. — Ты действительно близок к Владыке и его сёстрам… Прости меня за недоверие и неподобающее поведение! — Ярна подняла голову и посмотрела мне в глаза, её раскаяние и сожаление казались искренними. — Я, Ярна из рода Хагилас, последний дракон Оминариса, клянусь тебе, Вестнику Морана, в верности. Покуда несёшь ты волю Владыки, я буду рядом и разделю с тобой все невзгоды; пока теплится во мне хоть капля жизни — я буду твоим оплотом, я с радостью отдам за тебя жизнь, и если ты сможешь поднять меня после смерти — продолжу служить тебе верой и правдой. Пусть Владыка будет свидетелем моей клятвы!

Где-то над нами громыхнуло, будто раскат грома, а у меня перед глазами выскочило сообщение: «Внимание! Получено достижение: Клятва верности дракона — вам поклялся в верности разумный дракон, став вашим вассалом. Теперь он будет служить вам и выполнять ваши приказы, невзирая даже на угрозу гибели вследствие таковых, пока вы не нарушите условия клятвы».

— Я не виню тебя, Ярна Дот Хагилас, — я хотел говорить твёрдым голосом, но получился у меня едва слышный шёпот. — Я видел, что тебе пришлось пережить, и чувствовал, что тебе пришлось выстрадать… Твоё недоверие вполне оправдано, а поведение вовсе не было неподобающим. Никто из моих друзей не пострадал, всё в порядке. К тому же ты помогла мне снять барьер и мне не пришлось расплачиваться жизненными силами за оставшиеся незаполненными контуры — ты можешь этим гордиться. — Я прокашлялся, силы быстро возвращались, и мой голос уже не звучал так слабо. — Поднимись, пора активировать алтарь и выполнить то, зачем мы сюда пришли.

Ярна слегка улыбнулась — мол, я прекрасно понимаю свою вину и благодарна за снисхождение, хоть и не заслуживаю его, — поднялась и помогла мне выпрямиться, подставив плечо с правой стороны. От неё исходило приятное тепло, и я сразу почувствовал, как слабость уходит. Скосив глаза, я разглядел потоки магической энергии, которой драконица пыталась со мной поделиться.

— Нам туда, — она указала на хорошо заметный шпиль Первохрама, и мы зашагали в том направлении.

Через несколько минут я смог идти самостоятельно и поблагодарил Ярну за помощь. Драконица ответила улыбкой. Гильт протянул мне обронённый посох, а Ванорз, поймав мой взгляд, вытянул вверх большой палец правой руки; на лице его светилась полная восторга улыбка. Хамель выглядела как обычно, а Альма с детским восхищением прыгала вокруг Ярны, то и дело шлёпая ладошками по разным пластинам её доспеха, на что драконица не обращала никакого внимания.

Всё закончилось тем, что гномиха попыталась ткнуть Ярну своим мечом. Теперь уж та отреагировала мгновенно: одной рукой она легко вырвала у девушки меч, а второй молниеносно подняла её в воздух и усадила себе на плечо. Альма радостно захохотала и засучила ногами в воздухе. Так она и осталась сидеть, временами смеясь, временами бормоча несвязные фразы, но по крайней мере больше не мешала.

Чем ближе мы подходили к центру, тем пригляднее становились строения вокруг. Здесь уже не было пыли и все дома выглядели почти новыми, по крайней мере по сравнению с теми, что остались вне барьера. Наконец мы вышли к площади, посреди которой возвышалось величественное здание Первохрама. Меня опять охватило лёгкое ощущение дежавю — я помнил этот собор из белоснежного камня и площадь, окружённую чёрными обелисками. Сейчас над нами не было неба и солнечные лучи не играли на полированных поверхностях стен, а без света от барьера вся пещера вновь погрузилась во тьму. Казалось, будто белые стены немого светятся сами по себе, придавая огромному зданию торжественный вид, однако тёмная площадь с зубцами обелисков выглядела мрачно.

Мы поднялись по широким ступеням, ведущим к огромным створкам главного входа в храм. Ярна опустила Альму на пол и вернула ей меч, который та сразу же, по обыкновению, водрузила на плечо. Очевидно, даже гномиху проняла величественность строения, и она вела себя тихо. Я шагнул вперёд и прикоснулся к серебристой поверхности дверей в поисках способа открыть их — никаких ручек не было заметно, лишь покрытые рельефной гравировкой или чеканкой створки. Не успел я толком рассмотреть рисунки на дверях, как изнутри раздался лязгающий металлический звук и створки начали бесшумно раскрываться. Как только они полностью распахнулись, внутри начали один за другим загораться светильники.

Мы зашли в просторный холл с колоннами. По бокам виднелось множество небольших дверей, впереди — ступени, ведущие к крестовой площадке со створками для входа и лестницами, уходящими в стороны. Я помнил, что по ним можно подняться на второй этаж, алтарь же должен быть где-то впереди.

Мы снова поднялись по ступеням, и очередные створки распахнулись, стоило мне к ним прикоснуться. Перед нами предстал огромный вытянутый зал. Сразу у входа было просторное место — нечто наподобие трансепта, по сторонам виднелись створки дверей, а впереди массивные колонны вели к восходящей ступенями апсиде.

Загоревшиеся светильники на колоннах и где-то под потолком не были яркими, но от них исходил неестественно белый свет, отчего особенно ярко сверкало серебро украшений. Алтарь находился на небольшом подиуме и представлял собой похожий на стол прямоугольный блок из белого камня с узорами, делающими его похожим на мрамор. По бокам этого стола имелись завитки из того же камня, а на торце впереди виднелась гравировка круга, разделённого на четыре равные части крестом по типу буквы Х. В каждой такой части имелся свой, отличный от других символ.

За алтарём, в полукруглых нишах, стояли четыре большие статуи. Первая была нам хорошо знакома: она изображала эльфийку в перевязанной поясом тунике. Вокруг её сандалий скульптор изваял лианы, стремящиеся вверх и органично оплетающие фигуру богини. Рядом стоял знакомый мне человек в тоге, с посохом в руке. В отличие от эльфийки, в его волосах сверкала диадема, а навершие посоха было выполнено в виде черепа. По росту и комплекции в следующей статуе угадывалась дварфийка. Она была облачена в лёгкую облегающую броню, а лицо её скрывал глубокий капюшон. Кинжалы в руках статуи были выполнены из меди или бронзы и блестели зеленоватым оттенком. Последняя статуя изображала мускулистого орка, задравшего голову в рыке. Его испещрённое шрамами тело прикрывала лишь меховая набедренная повязка, а в каждой руке он держал по боевому топору.

Мы зашли в зал и медленно приблизились к алтарю. На площадке перед подиумом мы остановились, и после некоторого молчания, во время которого все рассматривали скульптуры, я озвучил беспокоящий меня вопрос:

— И как мне активировать алтарь?

— Да очень просто, — тут же отозвался знакомый насмешливый голос. — Зайди за него и положи руки на его поверхность. Впрочем, можешь сделать это с какой тебе угодно стороны, сработает в любом случае, однако удобнее всё-таки стоять лицом к публике.

Рядом с алтарём появилась фигура Мора — точная копия его статуи, разве что без посоха: руки он скрестил на груди. Фигура имела вид слегка призрачный, я сразу же понял, что это проекция, но вот за внимательность других я не стал бы ручаться. Возглас удивления пронёсся по залу, и все мои спутники опустились на колено и склонили голову. Альма сперва стала озираться в поисках причины коленопреклонения, а потом, судя по выражению её лица так ничего и не поняв, с грохотом бросила меч и бухнулась на колени с таким пылом, что даже упёрлась лбом в пол. Мор засмеялся.