Проект 3

В общем, язык тела в исполнении исполняющей, был довольно понятным. Сначала она изобразила дорогу, параллельным движением рук, потом, бегущего по этой дороге человека, потом стоящее дерево с ветками-руками и более мелкими ветками — перьями. Потом руки опустились, обозначая падение а перья упали на землю, потом упало само дерево. Исполняющая не стала падать столбиком до конца а только обозначила падение и стала собирать с земли перья и взваливать воображаемые большие ветки на плечо, потом опять движение и опять дорога, которое закончилось тыканьем пальцем себе под ноги.

«Интересный язык», — подумал указующий, — «в принципе, не сложные вещи, можно и так объяснить. Судя по тому, как резко она метнулась в сторону леса, зверь её понял. А корректировать её движение зверь как будет?»

А распределяющая, в это время, думала о других вещах, о которых сочла необходимым сообщить вслух.

— За такое отношение к еде, раньше бы ей руки оторвали, — недовольно говорит распределяющая, глядя на подброшенную птицу.

— Раньше у нас не было такой еды, — резонно заметил указующий.

— А ты что думаешь? — спрашивает гладкая у белой не отрываясь от попыток очистить птицу.

— На счёт чего? — уточняет белая.

— Да на счёт всего. На счёт изменений.

— Хорошо быть сытой, — лаконично отвечает белая.

— Это понятно, — ненадолго задумывается в поисках подходящей формулировки для интересующего её вопроса, — я про то, что все начали слишком уж активно шевелиться.

— Ну так, — с гордостью отвечает белая, — у нас теперь есть еда, можем себе позволить больше двигаться.

— Вы то, может, и можете а мне то как? — с обидой спрашивает гладкая.

— Точно! — внезапно вспоминает белая, — тебе же нельзя на солнце! Ты чего тут сидишь? Иди в тень!

— Да где тут тень то?

— Ну… — вертит головой в поисках тени. Ближайшая тень обнаруживается в паре дюжин шагов от настила. — вон там, — показывает она пальцем.

— Вот именно! — всё так же обиженно говорит гладкая, — тень вон там а работа вот тут!

— Ну … у нас задание какое? Почистить птиц? Никто же не говорил, что мы должны это делать именно здесь. Можем и там делать. Возьмём с собой немножко птиц и будем там заниматься. Если ты сейчас раскиснешь от перегрева работа быстрее не сделается. Пойдём?

— Пойдём. Только там … настила нет. Всё мясо в грязи извазюкаем.

— Ну … лопухов нарежу. Хорошо, когда нож есть.

— Надо было сразу сюда пересесть.

— Да, здесь прохладнее. И от распределяющей дальше.

— Точно! Могли бы сделать вид, что не услышали приказа. Не пришлось бы ещё и во внутренностях ковыряться. Как тут не испачкаться и мясо не испачкать?

— Вряд ли. Она бы стала кричать ещё громче. Она умеет. А мясо … его так и так промывать. Ты мне лучше скажи, когда эта работа закончится?

— Ну … птиц больше уже не становится. Может и закончится когда-нибудь.

— О! Птиц больше не подкидывают?

— Нет. Теперь туда ветки подкидывают. Прямо на птиц. Если так пойдёт то птиц под ветками ещё искать придётся.

— А ветки то зачем? Дрова?

— Ммм … не думаю. На дрова не похожи. Они все с листьями и с одного дерева. Да и кто будет дрова на настил складывать?

— Исполняющая?

— Ну да … она странная. Представляешь? Волочёт огромную ветку по земле да ещё и упирается так, будто от этого жизнь всего отделения зависит. Аж хрипит от натуги но всё равно тащит. Вроде бы и сил уже не осталось а всё равно, забрасывает ветку на настил и что? Ни отдохнуть, ни воды попить, сразу обратно в лес прыжками своими дурацкими. Бешеная!

— Мдаа-а … значит нам повезло ещё. Если бы у нас были волосы как у неё, нас бы тоже так припахали. Ущербными быть не так уж и плохо. Сидишь в тенёчке, ковыряешься потихоньку, красота! И не вспоминает про тебя никто.

— Тихо ты! Сейчас накликаешь! Сама понесёшь эти ерундовины из внутренностей распределяющей!

— Ну и понесу. Они не тяжёлые.

— Да? А новое задание получить в догонку не желаешь?

— Какое ещё?

— Птиц приготовить! Девать то их скоро некуда станет!

— Не! Не боюсь. Мне нельзя к огню подходить. Так что, это будет твоё задание!

— Да? … ну ладно … тогда будешь одна в кишках ковыряться! А я буду умный вид делать рядом с костром!

— Эй! Так не честно!

— Ну и как у вас дела?

— О! Исполняющая! Ты откуда взялась и почему такая замученная? Тебя распределяющая загоняла, да? — если даже левая разглядела моё выражение лица то выгляжу я, действительно не очень.

— Да нет, не она. Сама себя загоняла. В лес бегала, веток правильных натаскала, пока есть такая возможность.

— Правильных, это каких? — рукастому тоже интересно стало.

— Это вот таких, — передаю ему голую ветку очищенную от всего лишнего.

— Ну и чем она такая правильная? … тяжелая какая … это зачем такая?

— Хочу лук сделать … вот такой, — передаю ему ещё и лук, — как ты думаешь, получится?

— Ну… — вертит в руках оба предмета, — если найти нормальную нить … и вырезать ровно … что бы плечи одинаковыми были … то, в принципе … уверена, что справишься?

— Нет! — и уточняю, — сразу нет. Но веток у меня теперь много. Времени мало. Получится когда-нибудь. А чего у вас расплющенные травинки в озеро уплывают?

— Да кто же им запретит то? Левая их обратно сгребает периодически.

— Вот ведь? А отгородить не пробовали?

— Что отгородить? Воду от воды?

— Ну да. Всякого мусора в дно навтыкать, что бы забор получился и не будет ничего уплывать.

— Да-а? Что же ты сама такой забор не сделала?

— Так я же ночью тут сидела! Что я там видела то? Как я в темноте что найду?

— Ага… — задумчиво изрёк рукастый и посмотрел в сторону левой.

— Я сейчас, — сообразила левая и начала искать веточки сначала вокруг себя а потом и дальше.

— Так ты над луком подумаешь пока? — обращается исполняющая к рукастому.

— Подумать то подумаю, только …

— Тогда я пойду, — не дала закончить мысль исполняющая, — мне тут мысль …

— Стой! — остановил её рукастый.

— Что?

— Покажи, что дальше делать!

— А! Там просто всё. Надо пучок собрать, воду выжать, потом обстучать его прямо весь и промывать. Скручивать, стучать, промывать, пока не останутся только вот такие тонкие волоски. Вот из них нить то и сплести. Левая знает как. Всё, я побежала. Удачи!