Проект Эрешкигаль

Мой смелый собеседник утвердительно кивнул.

– Я бы не стала так разбрасываться едой. Вы же знаете, что здесь живут медведи, лисы, барсуки и прочая живность, обожающая все, до чего доберется? Наверное, уже встречались с этими воришками, пока до меня шли?

Троица переглянулась, пожала плечами. Блин, да сколько же им лет, что они ничего про местный лес не знают? Где их откопали, и кто?

– Ладно, я пошла за чайником, а вы не стойте – тащите своих товарищей, там вот у стены есть лавки, можете усадить и заняться перевязкой. У вас же есть с собой аптечки первой помощи? А для жертвы капкана что-нибудь придумаем после первичного осмотра, – я оглядела застывших от удивления бойцов и, вздохнув, сменила тон на командный. – Чего стоим?! Ты, – мой палец ткнул в сторону самого смелого. – Прекращай топтать мою морковку и тащи рюкзаки с едой, аптечкой, боеприпасами. Что там у вас еще есть. Вы, – палец перешел на остальных. – Хватаете раненных. Тех, кому досталось от растяжки, можете усадить на лавки у стола. Заодно разложите медикаменты. Беднягу с капканом тащите к дому, тут места больше, его можно будет положить. Что стоите? Двигайтесь! Земля холодная, почки не казенные.

Будто по щелчку выключателя парни резко развернулись и торопливо скрылись за малиной. Оттуда послышались стоны, нытье, шуршание и маты. Видать бедняги не готовились к тому, чтобы поскорее оказаться в более комфортных условиях.

Закатив глаза и вздохнув от бестолковости уцелевших, я все же отправилась в дом за чайником и травами. Заодно прихватила марлю, большую бутылку йода и вату. Пришли тут на мою голову, запасы разорять.

Во дворе уже стоял непривычный шум. Ходячие ныли и жалели себя (будто не военные, а дети малые), капканный подвывал, но держался. Уцелевшие растерянно метались между остальными, пытаясь понять, как поступить дальше. Распоряжений им никто не давал, отчего бедолаги, привыкшие к командам, просто растерялись от внезапной свободы действий.

Оглядев хаос на своем обычно спокойном и тихом дворе, я вздохнула, но торопливо вмешиваться не стала. Просто прошлась до одного из ходячих, вручила большое ведро, стоявшее рядом с крыльцом, и указала на старенький колодец с поменянными в прошлом году досками:

– Воды принеси.

Тот удивленно уставился на меня, то ли не услышав приказа, то ли не поняв, что это он и был.

Хорошо хоть остановился и уставился бараном, а не попытался продолжить свой бег по кругу, пытаясь оказать первую помощь марганцовкой и пластырем.

Я нахмурилась, выпрямилась и рявкнула:

– Исполнять!

Как и ожидалось, приказ подействовал молниеносно. Парень резко приставил руку к голове, развернулся в два шага и заспешил к колодцу. Второй же в это время удивленно уставился на меня, будто желая уточнить, какой магией мне пришлось воспользоваться, чтобы привести его товарища в чувства.

– Чего застыл? – тут же переключилась я на него. – Аптечку открывай. Тебя учили оказывать первую помощь?

– При порезах и легких ранениях, – на удивление нерешительно промямлил третий за своего соратника. – Но здесь…

– Порезы и легкие ранения, – перебила я его и прошлась до скулящего, придерживающего левую щеку бедолагу. – Я растяжки ставила не для того, чтобы убить кого-нибудь ненароком. И вообще, не рассчитывала, что они сработают. Руку убрал, – раненый послушался без споров и возражений, удивленно уставившись на меня, будто впервые поняв, что они добрались до цели.

Моя охранная система сработала отлично. Щеку оцарапало изрядно, местами старенький металл впился в мягкую плоть достаточно глубоко, но не распорол, не пробил до полости, а просто прошелся красивой, почти ровной бороздкой.

– Шрам останется, – с похвальбой заметила я и ловко открыла казенную аптечку, отставив личные запасы.

Пациент печально застонал, но стих, едва встретился с моим строгим взглядом. Не похож он все-таки на бойца, бледный какой-то и слишком уж пугливый. Ему от силы можно было дать лет двадцать, под плотной камуфляжной курткой пряталось тщедушное, пусть и жилистое тело, тонкие черты лица и робкие, едва ли не слезящиеся карие глаза глядели мирно. Парень не вписывался в компанию трех крепких ребят с Абаканами, бьющими по бедрам, когда им приходилось переходить от одного страдальца к другому.

В заветной пластиковой коробке бледно-красного цвета нашлись и йод в карандаше, и широкие пластыри, и узкие бинты. Все, для быстрой ликвидации мелких последствий.

Оттого уже через полчаса мы сгрудились над самым несчастным – любителем совать ноги, куда не надо. Мужчине было не больше тридцати, достаточно крепкий, но не атлет. Кровь от лица схлынула, видать, много потерял. В темных волосах редкая седина, а из-за бледности точеный нос и скулы превращали его в гипсовый бюст античного героя.

Самый смелый осторожно стянул с него штаны и с умным видом изучал перебитую зубастым капканом ногу и волосы, вставшие дыбом от прохладного воздуха позднего лета.

Правда самому бедняге было все равно – он старался даже дышать через раз, чтобы потреблять меньше кислорода и не гонять кровь так часто, как хотелось бы.

А мужик-то ничего. И внешне, и духовно. Вон, как стоически переносит ранение. Хоть сам и виноват, что не смотрит, куда идет.

Я скрестила руки на груди и огляделась. А у меня тут сбор бледных заключенных – вид ноги всех привел в какой-то детский ужас. Будто она сейчас отвалится и заживет своей жизнью, выискивая виновника ее страданий.

Лучше б они с собой хирурга взяли, военного. Эти молодцы всегда готовы и к обстрелу, и к операции, и к ампутации, и ко сну стоя. И никакой бледности, прикрытых ртов и испуга в глазах. Все хладнокровно, четко, по делу.

– Мда, – разочаровано заметила я и присела рядом с капканным. – Что скажете, больной? Может, сразу отпилим и дело с концом?

Позади раздался стон, кто-то из раненых не оценил юмора. Что ж, не для них стараюсь.

Мужчина тихо выдохнул, слегка подернул глазами и уставился на меня:

– Пили, – прошептал он. – Главное быстро.

– Ее ж не медведь откусил, – с усмешкой возразила я и прошлась пальцами по ране, чуть выше и ниже. – Перелома нет. Максимум трещина. Ходить будешь, но нескоро. Вам бы вертолет и транспортировку до ближайшей больницы, а не у меня тут на лавке лежать.

– На подобный случай инструкций не было, – робко заметил один из ходячих.

– А терять и гробить людей – были?

Участок погрузился в задумчивое и стыдливое молчание. То-то же, собрались тут истинные солдаты.

– Аптечку несите, – коротко скомандовала я и села на прохладную землю так, чтобы иметь возможность орудовать всем, что потребуется и не чувствовать стеснения в движениях.

Из-за левого плеча выплыла знакомая бледно-красная коробка. Я перехватила ее, раскрыла и сморщилась. Здесь нашлись и антисептики, и перевязка, но судя по характеру раны, бедолага сначала ничего не понял и от испуга дернул ногу, отчего сильно порвал кожу, а заодно и связки, выглядывавшие порой в кровоточащие дырки.