Проект по дружбе

Поднимаю на него глаза и встречаюсь с насмешливым взглядом, в котором читается какое-то самоуверенное, но все же искреннее веселье. Я жутко смущаюсь и смотрю себе под ноги.

Говорю:

– Извини.

– Да ничего.

Достаю телефон и делаю вид, что очень увлечена тем, что вижу в нем. Пишу Алине сообщение:

Отправлять не собираюсь, мне просто нужно создать видимость бурной деятельности. Но автобус снова дергается, палец мажет по экрану, и сообщение улетает подруге, тут же оказываясь прочитанным. Будто она только этого и ждала.

Телефон нескончаемо вибрирует от сообщений Алины. Я смеюсь над тем, как ярко она реагирует, но сама думаю – это был бы далеко не прикол.

– Над чем смеешься? – спрашивает Яр заинтересованно.

– Алинка веселит, – я блокирую экран и убираю телефон подальше от его любопытного носа.

А потом вдруг оглядываюсь, хватаю его за руку, проталкиваюсь через толпу к выходу. Мы едва успеваем выскочить. Автобус захлопывает двери и стартует с места так, как будто он гоночный болид.

А я покачиваюсь, запутавшись в ногах, и Яр снова одной рукой ловит меня за рукав куртки и придает вертикальное положение.

– Спасибо, – бормочу сбивчиво.

Он самодовольно хмыкает:

– Сочтемся.

Я украдкой прижимаю холодные ладони к щекам. Спокойно, Женя! Может, сказывается то, что у меня в принципе мало опыта в общении с парнями. А может, мне не следует так много времени проводить с Яром. Не знаю, какую защиту нужно отрастить, чтобы не попасть под его странное мужское обаяние. Ну, что ж, придется найти подходящие доспехи.

Глава 8

Женя

В кино Яр идет к бару, а я сбегаю в туалет. Там останавливаюсь у раковины и смотрю на себя в зеркало. Мне казалось, что все внутреннее смятение и неловкость должны были беззастенчиво выползти на мое лицо, но у меня даже щеки не раскраснелись. Глаза только странно блестят. Но вряд ли Шмелев настолько проницателен, чтобы это заметить. Я успокаиваюсь. Сейчас посмотрим фильм, разговаривать во время сеанса совсем не обязательно, так что все должно пройти неплохо. Немного привыкнем друг к другу, я перестану так смущаться рядом с ним, и дело пойдет на лад. Наверняка мне просто непривычно, что мы стали больше общаться. И я все время думаю, что нам просто необходимо наладить взаимодействие, это подспудно как-то очень гнетет. Напряжение уйдет, я расслаблюсь, и все будет в порядке. Включаю прохладную воду, споласкиваю руки и мокрыми ладонями провожу по волосам и шее. Так лучше.

Выхожу и направляюсь туда, где оставила Яра.

– Ты с ума сошел? – вырывается у меня первым делом, когда я вижу, что он купил.

– А что такое? – он строит невинное лицо, но я почти уверена, что все это сделано специально.

– Не делай вид, что не понимаешь!

– Милая, мы же еще плохо знаем друг друга, так что я не в курсе, что ты любишь, – вкрадчиво сообщает он, протягивая мне стаканчик с газировкой.

Как подумаю о том, сколько там сахара, мне просто дурно становится. Не найдясь с ответом, я молча сжимаю пальцы на стакане. Смотрю на ведро попкорна и пытаюсь отсеять нецензурные слова, которых, конечно, в моей голове большинство.

Говорю:

– Скажи, пожалуйста, а ты вот гуглил, какой попкорн самый калорийный, или сам догадался?

Шмелев ослепительно улыбается:

– И в мыслях не было! Просто люблю сладенькое.

Он подмигивает и задорно хрустит карамелью. Кошмар какой. Это надо как минимум два дня не есть, чтобы вот так перекусить в кино. Что ж, дальше нужно лучше следить за языком. Если бы не сказала в колледже про калорийность, он бы и не догадался, что для меня это определенного рода… ну, пунктик.

Тяжело вздыхаю, открываю на смартфоне билеты, чтобы найти номер зала, и иду в нужную сторону.

Яр молча следует за мной, но я прямо чувствую, насколько он доволен собой. В голову приходит глупый каламбур – чтобы мне насолить, он взял карамельный попкорн. Сжимаю губы в нитку и ускоряю шаг. Ныряю между кресел и сажусь в середине четвертого ряда.

– Серьезно? – едко спрашивает Шмелев, усаживаясь рядом.

– Сейчас-то что не так?

– Ты всегда фильмы так близко смотришь?

– Да, – с достоинством отвечаю я, а потом вдруг говорю откровенно, не успев затормозить, – у меня зрение не очень хорошее.

– Почему очки не носишь?

Я сердито чешу голову около уха и тут же себя одергиваю. Нельзя. Складываю ладони на коленях и сдержанно отвечаю:

– Не хочу давать лишнего повода для буллинга.

– Буллинга?

– Не делай вид, что не знаешь это слово.

Яр хмурится, оборачиваясь ко мне всем корпусом:

– Над тобой же никто не издевается.

– Это здесь. В колледже. В школе было иначе.

– Тебя дразнили?

Я киваю, стекленея взглядом. Потом натужно улыбаюсь:

– Здесь получилось начать все заново. Но ты же понимаешь, я все равно не в фаворитах.

– Тут нет фаворитов.

Не выдержав, я смеюсь. Смутившись, тут же прикрываю улыбку ладонью:

– Ярик, ну ты как упрямый ребенок. Во-первых, есть. И ты это знаешь. Во-вторых, ты сам меня все время цепляешь. А за тобой как за, скажем, лидером мнений следуют остальные.

Он молчит и чуть склоняет голову набок. Удивительно, но я вижу в его серых глазах почти раскаяние.

– Не думал раньше об этом? – мягко интересуюсь я.

– Я тебя не унижал, – упрямо говорит Шмелев, не желая принимать то, что я пытаюсь донести.

И я сдаюсь. Говорю:

– Конечно, Яр.

В этот момент в зале гаснет свет, и мы отворачиваемся к экрану. Почти уверена, что смогла посеять что-то в его закостенелую голову. Хотя, может быть, он не такой уж и деревянный, как мне казалось до этого.

—.. —.– —. —.. —

Фильм захватывает меня с самого начала. Это, конечно, совсем не удивительно, я просто фанат романтических мелодрам. Я знаю их все, без шуток. Если бы я вдруг оказалась на какой-то викторине по ромкомам, то вышла бы стопроцентной победительницей. Эта история – о лучших друзьях, которые договариваются ходить вместе на все свадьбы, на которые приглашены. А потом они, конечно, влюбляются друг в друга.

В сцене, где они первый раз целуются, Яр наклоняется ко мне и шепчет на ухо: