Профессор по вызову

Из Багинского словно стержень выдернули. В одно мгновение он размяк под ее касаниями, растекся мыслями по дивану… а под папкой, мягко вдавливающейся ему в пах — наоборот, напрягся. Его одолевали два совершенно противоположных желания — хотелось одновременно расслабиться, блаженно откинувшись на спинку дивана, и резко, со звериным рыком наброситься на нее, заваливая на этот самый диван и задирая юбку ей на живот…

— Вот, Максим Георгиевич, читайте… Синопсис.

От звука собственного имени он резко очнулся. Надо же, как его размазало… А может, это от той рюмки коньяка? Вот уж точно от алкоголя все беды… От алкоголя и от Шапошникова, раздери его черти!

Максим Георгиевич шумно глотнул и выпрямился в кресле, благодарный папке, которая скрывала истинное положение дел.

— Да, да, конечно… — он прокашлялся и слегка расслабил галстук, одновременно расстегивая пару пуговиц на воротнике рубашки. Если так и дальше пойдет, ему придется и жилетку отправить вслед за пиджаком. — Жарко у вас все-таки… — пожаловался он, пытаясь усмирить дыхание.

— Да, — согласилась она. Чувственно вздохнула и плавным движением сбросила с плеч свой маленький пиджачок, оставаясь в полупрозрачной рубашке, мини-юбке и галстуке, спущенном почти до самого пояса.

Папка на коленях у Багинского резко подпрыгнула, и они оба уставились на нее — причем он в не меньшем удивлении, чем она. Черт побери… он давно так никого не хотел, как эту Пташкину-Птичкину. И как спрашивается, он будет в таком состоянии оценивать ее работу? Он же почти ничего не видит — очки запотели от лихорадочного дыхания, вырывающегося изо рта…

А никак он не должен оценивать ее работу — осенило вдруг его! Не для этого Шапошников послал его к ней… а для того, чтобы она пробила себе путь в его команду через постель!

Так вот почему она так вырядилась! Вот почему сидит рядом с ним в костюме студентки из порнофильма и чувственно вздыхает! Она прекрасно знает, кто он, и собирается соблазнить его, а не добиваться своего места мозгами! Ах, Шапошников… ах, прохвост! Думает, подложит под него смазливую студенточку, и дело в шляпе?

А он тут расшаркивается перед ней, легенды придумывает… Инкогнито хренов!

Ошеломленный, Максим Георгиевич опустил взгляд на лист бумаги, который открыла для него девушка, и его глаза расширились — лист был пустой! Она даже не удосужилась показать ему свою реальную работу, настолько была уверена, что он не устоит перед ней!

И он бы не устоял. Если бы не был Максом Багинским, который за свою жизнь обломал такое количество возбужденных студенток, что их можно было штабелями выкладывать и ходить по этим штабелям, не касаясь земли.

Но эту сучку он обламывать не станет — уж больно соблазнительна, зараза.

Он даст ей то, что она так настойчиво выпрашивает. Поиграет с ней — по своим правилам.

А вот потом обломает — и ее, и их общего хитрожопого «папу».

— С какой стати я должен всё это читать? — нарочито брезгливо он оттолкнул от себя папку, позволив ей свалиться с колен на пол. Чуть расставил ноги, привлекая взгляд девушки к своему паху под натянутой бугром ширинкой, и как только уловил в ее глазах испуганный блеск, ухмыльнулся и продолжил. — Свою тему ты должна знать наизусть. Бери стул, садись напротив и по памяти рассказывай, о чем докладывать собралась… А я пока… жилетку сниму. Жарко, знаешь ли.

Чуть неуверенно девушка встала и подхватила стул, стоящий рядом с маленьким столиком. Избавившись от жилетки, он наблюдал за ней.

— Нет, не так, — дождавшись, пока она поставила стул, остановил ее. — Поверни стул ко мне спинкой и садись на него сверху, как на лошадь.

— Зачем? — удивилась она, машинально начиная поворачивать стул. Потом, видать, поняла, в какой позе окажется в своей коротенькой юбчонке, и нахмурила красивые брови. — С какой стати я должна так сидеть? Это вы должны…

— Затем, что мне лучше знать, как вам… сидеть, магистрантка Птичкина, — он прищурился, приподнимая над очками одну бровь. И медленно принялся расстегивать верхние пуговицы рубашки.

Глаза девушки заволоклись дымкой, взгляд сосредоточился на его руках…

Словно под гипнозом, она закончила поворачивать стул к нему спинкой, и Багинский снова задохнулся, наблюдая, как она расставляет по обе стороны стула свои длиннющие ноги, как ее мини-юбка расползается в стороны и вверх, и она медленно садится, раскрывая перед ним промежность в белоснежных, тонких, кружевных трусиках…

Глава 4

При самом большом желании, вспоминая об этом безумном вечере, я не смогла бы с точностью сказать, когда именно потеряла голову. Скорее всего, это произошло в тот самый момент, когда я увидела в глазок его — мужчину-экскортника, который специально для меня вырядился «профессором». А может чуть позже — когда он уселся в одной жилетке на куцый гостиничный диван и потребовал, что я рассказала ему о своей работе.

В любом случае, это случилось.

Воспользуйся этим случаем — приказал мне настойчивый внутренний голос. Раз и навсегда удовлетвори свое тайное желание с профессионалом. Выведи свой фетиш из системы и больше не страдай от того, что в твоей жизни такого «профессора» нет и никогда не будет. Этому Максимке специально за это и платят. И, будь уверена, за конфиденциальность в том числе — что происходит в Вегасе, остается в Вегасе, детка. Лови свой шанс, пока твоя мечта здесь, воплотилась в облике этого гаденыша в модных очках и костюме-тройке.

Чёрт, у него даже манеры профессорские! И голос… боже, какой у него сексуальный голос! Если бы мне читали им лекции, я бы наверняка провалилась по всем предметам!

Я не знала, как далеко готова была зайти в своей игре — решила, что выставлю границы позже. Не будет же мужчина из эскорта меня насиловать, в конце концов… Но набраться воспоминаний я должна (обязана!) на всю свою оставшуюся жизнь! Чтобы было о чем мечтать, закрывая глаза, когда я, наконец, потеряю свою девственность с кем-нибудь… «обыкновенным».

В общем… вместо того, чтобы прогнать подосланного мне мужчину легкого поведения, я вдруг обнаружила себя в ванной, лихорадочно выискивающей в дорожной сумке что бы такое надеть посексуальнее… ну, и чтобы образу «студентки» соответствовало. Потому что ролевая игра тут напрашивалась чисто по определению.

Трясущимися руками я натянула найденные в кипе белья чулки, радуясь, что успела убрать с ног лишнюю растительность. Расправила и надела прямо на лифчик прозрачную блузку, которую никогда не носила без поддетой под нее майки. Сверху свободно повязала галстук от брючного костюма, в котором собиралась выступать на конференции, накинула пиджачок-болеро, приготовленный на вечерние выходы, и, наконец, чуть не икая от волнения, застегнула на поясе плиссированную юбку а-ля «школьница католической школы». Юбка эта на самом деле была частью купального костюма — ее полагалось надевать поверх плавок, чтобы не стесняться идти прямо в купальнике в бар-ресторан. Но ведь «профессору» про это знать было необязательно, правда?