Профессор по вызову

Маргарита Птичкина знает, что он именно таких и ищет в свою команду — и просится к нему навсегда! Вот таким вот… неординарным способом.

Ну всё, Шапошников — можешь попрощаться со своей магистранткой. Такая корова и самому нужна. Мало того, что умница-красавица, еще и отсасывать будет после лекций и семинаров.

Понимая, что чуть не вышел из роли, Максим Георгиевич взял себя в руки. Он профессор, она — студентка, значит? Раздеваться она не хочет, немедленного секса — тоже, а вот его желает видеть голым и поскорее… Быстро соображая, в какую сторону направить их интереснейшую игру, он поднялся на локтях и жадно осмотрел сидящую на нем красавицу, явно ожидающую от него действий.

— Ну что ж! — решил наконец. — Раз по-другому ты учиться отказываешься, устрою тебе, Птичкина, особый экзамен… А ну-ка слезай!

Похлопав ее по заднице под юбкой, он заставил ее приподняться и чуть не взвыл от потери контакта с ее бедрами. Спокойно, Макс, спокойно… это подождет…

— Забирайся на кровать и устраивайся поудобнее, — приказал ей, снова теряя голос от волнения.

Сама взвинченная донельзя, Птичкина только что не взлетела на двуспальную кровать, сверкнув на него белыми трусиками из-под юбки.

— Так? — невинно спросила его, усаживаясь в изголовье с вытянутыми ногами и опираясь о подушки.

Он предпочел бы, чтобы она села перед ним по-турецки, но не стал тратить времени на перемену поз.

— Сойдет, — одобрил, кивнув и вставая. — Что ж, Птичкина… Раз ты не хотела зачитывать мне свою тему в нормальных условиях… — он помедлил, хмыкнув себе под нос — вряд ли можно назвать «нормальными условиями» то, как он заставил ее сесть раньше, — будешь делать это в условиях… экстремальных.

— Это к-как? — икнув от волнения, она схватила и прижала к себе ближайшую подушку.

— А вот так…

И, повернувшись к ней, он начал расстегивать оставшиеся пуговицы рубашки, обнажая грудь и годами тренированный, тугой и крепкий живот. Девушка резко втянула ртом, пискнула что-то неразборчивое, поджимая ноги и еще больше прячась за подушку…

— Расскажи-ка мне, Птичкина… — вальяжно протянул Багинский, полностью расстегнувшись и прохаживаясь перед ней с руками в карманах брюк, — а вот хоть про самую последнюю научную статью, которую ты читала по своей теме. Ты же наверняка интересуешься новыми исследованиями, правда? Вот и расскажи мне, что читала из последнего… и что ты по этому поводу думаешь. Ответишь так, будто перед тобой твоя завтрашняя публика — четко, понятно и без мямляний — брошу эту рубашку в тебя… Не ответишь — ты бросишь мне свою.

Глава 6

Несколько секунд я пыталась вспомнить, как дышать. А может, даже несколько минут.

Во всяком случае, когда я наконец смогла хоть как-то отреагировать на предложенную мне игру на раздевание, «профессор» уже успел соскучиться и смотрел на меня довольно нетерпеливо.

— Ну? Если ты так будешь вести себя на конференции, у тебя разбежится вся публика. И я в том числе.

Вы будете на конференции? — удивилась я про себя, чуть не задав этот вопрос вслух.

Однако, тут же нашла вполне себе логичное объяснение — если это его нишевый образ, возможно, он собирается «снимать» там обеспеченных докторш наук или даже аспиранток… Самое место для этого — научная конференция!

Мысль о других клиентках «Максима Георгиевича» неприятно кольнула, и я мысленно обругала себя за наивность — а чего я, собственно, ожидала — что я его единственный источник дохода?

Зато со мной, небось, поинтереснее, чем с какой-нибудь престарелой профессоршей, требующей куннилингуса! — подбодрила сама себя, не желая скатиться в уныние в такой вечер.

Вот и делай так, чтобы ему было интересно, а не сиди тут, спрятавшись за подушкой! Когда еще предоставиться шанс соблазнить красавца-профессора прямо на конференции?

— Я согласна!

Отбросив подушку в сторону, я выдохнула и резко поднялась на колени, смело выставляя вперед грудь, закрытую только лифчиком и полупрозрачной блузой. Мельком заметила, как глаза «профессора» зажглись плотоядным огнем, и чуть не запрыгала. Ага! Вон как ему интересно со мной! Небось и про деньги забыл!

Проигрывать в игру на раздевание мне, однако, вовсе не хотелось. Пусть сам раздевается, раз стриптизер…

— Какую, говорите, статью я читала… — произнесла рассеянно, блуждая взглядом по рельефной груди мужчины и невольно срываясь вниз, к соблазнительной полоске, ведущей под кромку его брюк.

— Погоди, — остановил меня он и уселся передо мной на диван, как бы случайно опустив правую руку к ширинке и забросив на нее большой палец. Рубашка профессора при это распахнулась еще шире и моему взору открылись его соски — маленькие, темные и поросшие короткими мягкими волосками.

Что ж… задачу он мне облегчать явно не будет.

Поморгав и трудом разлепив пересохшие губы, я повторила.

— Статью, значит… какая же там была статья… эммм…

— Ты и перед аудиторией будешь так мямлить, Птичкина? — бодро перебил меня Максим Георгиевич, как бы ненароком проводя большим пальцем по выступающему холму на ширинке. — Даю тебе еще один шанс.

— Так не честно! — вскинулась я. — Вы меня возбуж… отвлекаете!

Запрокинув голову назад, он довольно рассмеялся.

— Какая прелесть, Птичкина… Что ж, мне приятно, что ты тоже от этого получаешь удовольствие… Но продолжим. Так что там про статью?

Мои брови поползли наверх — что значит «я тоже получаю удовольствие»? Мы, по-моему, только ради этого тут и собрались в теплой компании — ради моего удовольствия. Однако сформироваться в вопрос мое недоумение не успело — новое движение пальцев Максима Георгиевича увлекло всё моё внимание целиком.

О нет, о нет, нет-нет-нет… — забилось панически сердце, вспрыснув долю адреналина в кровь. Неотрывно, словно прикованные, мои глаза наблюдали за тем, как молния на брюках моего незваного гостя медленно ползет вниз, а свободное место после нее тут же заполняется темно-бордовой тканью боксеров, вздутых и натянутых тем, что под ними.

Чёрт, я не думала, что у него уже тааак стоит! Так вообще должно быть? Стриптизеры всегда такие возбужденные? Вроде бы уже не должен быть таким… чувствительным? А может, он умеет специально возбуждать себя — ради шоу, как порноактер? Или это исключительно в мою честь?

Все эти мысли пронеслись в моей голове в одно мгновение и материализовались в виде очередного, шумного и долгого «ооххх…»

— Сдаешься? — Максим Георгиевич поднял на меня одну бровь, опустив пальцами очки. Вторая его рука уже покоилась на бордовой ткани. Ничего не делала, просто лежала. Но оторваться от этого зрелища было невозможно.