Программа

 - Ты должна сконцентрироваться на единственной мысли. Потом ты глотаешь таблетку и удерживаешь эту мысль. Не смешивай это воспоминание ни с чем еще, не пытайся вспомнить больше, или оно будет нечетким в твоей голове.

Я смотрю то на таблетку, то на обработчика. У меня пересохло в горле, а руки липкие от пота. Это просто поцелуй, но он как будто просит меня спрыгнуть с моста. Я не могу приблизиться к нему еще больше и чувствую, как моя решимость тает.

 - Чего это стоит для тебя, Слоан? – мягко спрашивает он. – Чего стоит твое прошлое?

С этими словами у меня на глазах появляются несколько слезинок. Я думаю о Джеймсе, Брейди, Миллере. Той части меня, которая не переживет Программу. Может, эта таблетка может изменить исход событий. Может, она может спасти меня.

 - Всего один поцелуй, - говорю я ему.

Роджер смеется.

 - Да, но я решаю, каким долгим он будет. И он должен быть хорошим, Слоан. Я хочу почувствовать твою страсть.

Я с силой вытираю лицо, растирая кожу так сильно, что становится больно. Кладу таблетку в карман халата и с трудом шагаю вперед.

 - Не заблуждайся, - шепчу я, - я ненавижу тебя.

Он улыбается.

 - Мне нравится, когда мне бросают вызов.

Он грубо хватает меня, крепко держит за предплечье одной рукой, прижимает меня к себе, другая рука змеей обвивает меня. Его рот, влажный, сильный, прижался к моему. Сначала я пытаюсь отвернуться, но он сжимает меня еще сильнее, и я теперь чувствую, как он возбужден, когда прижимается ко мне.

Я вздрагиваю, пытаюсь отодвинуться, а его язык облизывает мои губы.

 - Сделай так, чтобы я поверил, - выдыхает он, - или я заберу таблетку.

Он снова меня целует, и на этот раз я позволяю его языку проникнуть мне в рот. Мои губы обволакивает перечная мята, я не могу терпеть этот вкус. Я не могу терпеть больше ни секунды. Слезы продолжают течь у меня по щекам, а его рука хватает меня за задницу, прижимает к себе. Другой рукой он хватает меня за шею, откидывает голову назад, чтобы он мог целовать меня там.

 - У тебя потрясающий вкус, - говорит он, уткнувшись мне в кожу.

Я пытаюсь притвориться, что это Джеймс, но прикосновения Роджера слишком агрессивны. Джеймс бы никогда не прикасался ко мне так. Скоро я начинаю плакать, а Роджер снова целует меня, его рука скользит мне под подол. И наконец, я вздрагиваю, заношу вверх колено, промахнувшись мимо его яиц, но ударив по бедру. Он вскрикивает и отпрыгивает назад. Но, пока я стою перед ним, с моих губ еще слетают тихие стоны, он начинает смеяться.

 - Ой, да ну, Слоан, - холодно говорит он, - было не так уж плохо. Другие девчонки давали и больше.

 - Убирайся, – мне удается сказать, и я прислоняюсь к подножию кровати.

 - Убирайся! – кричу я.

Он морщится и смотрит назад, на дверь.

 - Хорошо, - говорит он, подняв руку. Но ты поняла, что это между нами. Если…

 - Я знаю. – Я не могу перестать плакать. Я выплевываю его вкус прямо тут, перед ним, и он смотри на это, удивляясь, что я еще расстроена.

 - Следующую дозу ты получишь, если разденешься, - предупреждает он. – И я рекомендую тебе держать себя в руках, потому что слезы в моем случае не срабатывают.

С этими словами он поворачивается и уходит, захлопнув за собой дверь.

Часть 2. Глава 8

Когда слезы высохли, я ложусь в кровать, забираюсь под одеяла. Я знаю, что очень скоро они будут искать меня, им будет интересно, где я. Но я не могу вернуться в столовую, потому что мое тело не может перестать дрожать.

Я вытаскиваю из кармана таблетку и пристально смотрю на нее. Это может и не сработать, но я должна попытаться. Мне нужно бороться. Это мой последний шанс удержаться и не потерять все.

Я кладу таблетку в рот и глотаю, не запивая, один раз, когда она застряла, закашлявшись, но потом проглотив ее. Я знаю, какое воспоминание сохранить. Оно не романтично. Не то, чем можно наслаждаться. Но я надеюсь, оно приведет меня к ответам, когда я выйду отсюда. Когда я приму следующую таблетку, я сохраню отчетливое воспоминание о Джеймсе.

Пока что я представляю себе фотографию с ним и Брейди, кольцо. Те вещи, которые я спрятала в матрасе, чтобы найти их, когда вернусь. Теперь я знаю, что все, что случилось в моем доме в тот день, будет стерто из моей памяти, так что я, может, даже не стану искать эти вещи. Это - единственный способ.

Я концентрируюсь на фотографии: Джеймс, его обнаженная грудь, одна рука беззаботно обнимает брата за плечи. Смех Брейди и река, которая медленно течет на заднем плане. Кольцо – пурпурное кольцо с блестками в форме сердца, которое Джеймс подарил мне, даже хотя я и не помню, когда. Но раньше я его все время носила, так что оно должно быть особенным.

Это все в матрасе, те вещи, которые приведут нас обратно друг к другу. И я, закрыв глаза, крепко прижимаю к себе это воспоминание.

Проходит только несколько минут, когда меня внезапно пронзает ужасная боль. Я кричу, чувствую себя так, как будто меня только что ударили молотком по затылку. Я перегибаюсь, и меня вырывает рядом с кроватью. Желудок у меня скручен, горло горит. Я прижимаю руки к голове, как будто это может остановить резкую, пульсирующую боль.

Комната кружится перед глазами, и я откидываюсь на подушку, зажмуриваю глаза. Я пытаюсь контролировать дыхание, и снова думаю о кольце и фотографии, спрятанных у меня в матрасе. Агония продолжается целую вечность, но, должно быть, проходит не больше пяти минут перед тем, когда я, наконец, снова могу открыть глаза. Все у меня в животе скручено, и я знаю, что мне нужно убрать рвоту до того, как сестра Келл придет за мной.

Я медленно сползаю с кровати, осторожно обхожу рвоту и потом убираю ее с помощью туалетной бумаги, которую спускаю в унитаз. Дыхание у меня частое, неровное, как будто в любой момент мне снова может стать плохо. Во рту у меня кислый привкус, но под ним – перечная мята.

Я наклоняюсь к туалету, и меня снова рвет.

* * *

Когда я снова захожу в уже опустевшую столовую, я уверена, что плохо выгляжу. У меня как будто похмелье, глаза налиты кровью, а грязные волосы забраны назад, в хвост. Но, кажется, никто не замечает этого, и мне приходит в голову, что здесь лучше не быть хорошенькой. Лучше оставаться незамеченной. Я нахожу поднос, который я оставила и притворяюсь, что ем мясной рулет у меня на тарелке. Пью апельсиновый сок, что угодно подойдет, чтобы скрыть запахи, оставшиеся у меня во рту. Табита смотрит на меня с другого конца столовой, как будто изучает меня, но скоро опускает глаза.