Программа

* * *

На следующее утро Риэлм ждет за моим столиком. В новой лимонно-желтой пижаме он выглядит бодрым. Волосы у него еще мокрые, они зачесаны назад, что каким-то образом делает его еще моложе. Вместе с подбитым глазом, это почти восхитительно.

 - Вафель нет, - говорит он, как будто ожидает, что я буду разочарована. – Но я заполнил карточку с пожеланиями, так что будем надеяться на завтра.

Я смеюсь и сажусь рядом с ним, но пока что не беру еду.

 - Этот фингал ты от обработчика получил? – спрашиваю я, наклонившись, чтобы разглядеть его. Пока я осматриваю, Риэлм глядит на меня с печальным лицом.

 - Роджер пихнул меня локтем, - тихо говорит он, - но я его едва не задушил, так что мы вроде как квиты.

Я напрягаюсь и отворачиваюсь. Я жалею, что позволила Роджеру прикоснуться к себе, но знаю, что взамен я должна сохранить частичку себя. По крайней мере, я надеюсь на это.

 - Что? – спрашивает Риэлм.

 - Ничего, - бормочу я, - я просто голодна.

Я встаю и иду в очередь за едой.

* * *

Моя третья неделя в Программе подходит к концу, и я по-прежнему отказываюсь от таблеток. Я почти хочу не знать, что со мной делают лекарства, чтобы мне не приходилось бороться каждый день. Но я знаю. И я хочу бороться.

После сеанса терапии и свежего укола я почти дохожу до своей палаты, когда он проходит в коридор.

 - Привет, Слоан, - говорит Роджер. – Прости, что меня не было рядом. Проводил много времени в твоей новой школе.

При звуке его голоса у меня по рукам бегут мурашки.

 - Оставь меня в покое, - говорю я немного невнятно.

 - Не хочешь знать, почему?

Я поворачиваюсь и смотрю на него. Его темные волосы падают ему на глаза.

 - Нет.

 - Имя Джеймс Мерфи кажется тебе знакомым? – спрашивает он.

Я ахаю и останавливаюсь, опираюсь о стену. Джеймс – мой парень, или, по крайней мере, был им, пока не попал в Программу. Он раньше дружил с Миллером – а до этого… Что? Кем был Джеймс до этого?

Я прижимаю тыльную часть ладони ко лбу. Я не могу вспомнить.

 - Кажется, Джеймс упрямый. Неудивительно, что вы двое были вместе так долго. Вы – пара смутьянов.

Роджер смеется, и мне хочется наброситься на него, выцарапать ему глаза.

 - Он в порядке? – спрашиваю я.

Роджер кивает.

 - В порядке. Просто от него одни неприятности. Он всегда проверяет своих обработчиков, ускользает от них. Ему повезло, что скоро ему будет восемнадцать, или он мог бы снова оказаться здесь.

Джеймс в порядке. Я улыбаюсь и облокачиваюсь о стену.

 - Знаешь, Слоан, - шепчет Роджер, подойдя ко мне ближе, - после еще одного или двух сеансов Джеймса навсегда сотрут из твоей памяти.

 - Заткнись, - говорю я, зажмуривая глаза, когда его пальцы касаются кожи у меня на руке.

 - Я назначил тебе цену, и я думаю, это справедливо. Что скажешь? – он наклоняется ближе, дышит мятой мне в ухо. Его палец скользит вверх по моей руке и по рубашке, коснувшись груди.

Все в коридоре кружится от лекарств, но я пытаюсь держаться. Я не хочу быть такой беззащитной перед ним. Не хочу чувствовать на себе его отвратительные руки.

 - Нет, - рявкаю я.

 - Хммм… - говорит он и одной рукой обнимает меня за талию, прижимая мою голову к своему плечу, - может, мне следует помочь тебе добраться до палаты.

Я пытаюсь оттолкнуть его и едва не падаю, когда слышу крик дальше по коридору.

 - Эй, Род, - говорит Риэлм, засунув руки в карманы желтой пижамы. – Похоже на то, что тебе может понадобиться помощь.

Вместо ответа Роджер кладет меня на пол, отступив назад.

 - Я ничего такого и не делал, Майкл, – отвечает он.

 - Точно? – спрашивает Риэлм, подойдя к нам. Мне приятно чувствовать прохладу белого кафельного пола на щеке.

– И с другими девочками ты тоже ничего такого не делал? – спрашивает Риэлм. – А что на это скажет доктор Уоррен?

Риэлм встает надо мной, его лицо расплывается. Я протягиваю руку, касаюсь края его брюк, пытаюсь встать.

 - Если ты сохранишь секрет, я тоже, - говорит Роджер, сузив глаза и отходя от нас по коридору.

Риэлм берет меня за руку и осторожно помогает встать.

 - Можешь идти, Слоан? – спрашивает он.

Я пытаюсь ответить да, облокотившись на него. Риэлм наклоняется и одной рукой хватает меня под коленями, потом поднимает, моя голова прижимается к его груди. Он хочет идти к моей палате, а Роджер отходит так далеко от стены, как может.

 - Мы еще не закончили, - говорит ему Риэлм, перед тем как толкнуть ногой дверь. Я чувствую, как напряжено его тело и думаю, что бы Роджер сделал со мной, если бы не показался Риэлм. Но я отталкиваю эту мысль и цепляюсь за Риэлма, пока он кладет меня в кровать. Я прошу его остаться, не отпускаю его рубашку, пока его руки обнимают меня. Потом теряю сознание.

Когда настает время обеда, мы с Риэлмом не говорим о том, что случилось. По крайней мере, сначала. Он помогает мне положить еду, пока Дерек с Шипом из кожи вон лезут, утверждая, что его высекли. Я дрожу, мне то жарко, то холодно, как будто я плохо реагирую на лекарства.

 - Можно мне посидеть с вами? – спрашивает Табита, примостившись на краешке нашего стола. Парни смеются, но Риэлм подвигается.

– Конечно, Тэбби.

Я улыбаюсь ему, думаю, что он добрый. Потрясающий. В каком-то смысле он напоминает мне о Джеймсе, который всегда знает, как сделать так, чтобы мне стало лучше. А еще Джеймс смешит меня, хотя я и не помню, когда мы смеялись в последний раз.

 - Держи, - говорит Риэлм, пододвигая ко мне кусок кукурузного хлеба, - тебе нужно есть, Слоан. Ты чахнешь.

 - Может, я хочу чахнуть.

 - Не говори такие вещи в таком месте, – сердито шепчет он, - тебя снова пометят.

Я киваю, расстроившись, что разозлила его, и беру его руку под столом.

 - Мне просто жаль себя, - тихо говорю я. – мои воспоминания… у меня немного осталось.

Риэлм сжимает мою руку и не отпускает. Он смотрит на меня, как будто понимает, и потом мы возвращаемся к обеду, слушаем, как другие болтают. Я киваю, когда Дерек говорит нам, что когда ему исполнится восемнадцать, он уедет из страны.