Программа

 - Похоже, что я тебе больше не нравлюсь.

Тогда я думаю, не взять ли его за руку, но не делаю этого. Я иду дальше, а Риэлм идет немного позади. Я никак не могу объяснить Риэлму что при свете он не такой, каким я его считала. Что сегодня я чувствую себя по-другому. По-другому отношусь к нему. Ко всему. Я не вполне уверена, почему, но мне более, чем когда-либо, хочется пойти домой. Я собираюсь сыграть в эту игру, победить Программу. Я хочу выбраться отсюда.

* * *

За ланчем Риэлм практически приклеился ко мне. Под яркими флюоресцентными лампами он больше похож на себя. И все же я чувствую, что сего-то не хватает. Каждый раз, когда он касается моей руки, или пытается коснуться, я отшатываюсь от него. Он не спрашивает снова, нравится ли он мне, но я вижу этот вопрос в его глазах.

Я ухожу от него и решаю подольше постоять под душем. Медсестры это разрешают, хотя одна из них и остается со мной в ванной комнате. Я, наверное, стою под душем целых полчаса, потому что кожа у меня размокла, а от жары я устала. Сегодня все неправильно, моя новая свобода, мои изменившиеся чувства. Я едва не пропускаю обед, но я голодна, так что иду вниз.

В последнюю минуту я решаю посидеть с Табитой, не обращая внимания на Риэлма, который ждет за нашим столиком. Я не могу разобраться в своих новых чувствах или в том, почему я хочу держаться подальше от своего единственного друга.

 - Так вы с Риэлмом вроде как расстались?
– спрашивает Табита, вонзая свой спорк (столовый прибор, комбинированная ложка с вилкой — прим. перев.) в бифштекс. Теперь ее волосы ярко-каштанового цвета, рыжего больше нет. Она почти не похожа на прежнюю себя, но выглядит здоровее. Даже ее кратковременная память, кажется, восстановлена.

 - Мы и не встречались, — говорю я, не глядя на нее.

 - Ага, рассказывай. Он бегает за тобой как щенок, а ты, похоже, не возражаешь.
– Она замолкает и улыбается.
– Так я могу нацелиться на него?

У меня в животе что-то переворачивается, и я не знаю, ревность ли это или беспокойство.

 - Вперед, только он уезжает меньше, чем через неделю. Короткий роман.

 - Я просто хочу заняться сексом.

Я смеюсь и смотрю на нее, но она просто ухмыляется.

 - Я знала, что это привлечет твое внимание.

 - Надеюсь, ты шутишь.

Я все еще улыбаюсь, поднося зеленые бобы ко рту. Табита смотрит мимо меня на Риэлма, корчит смешные рожи, когда он отворачивается. В этом моменте есть что-то подлинное, и мне это нравится.

 - Эй, - спрашиваю я, - хочешь потом поиграть с нами в карты?

Табита светится от радости.

 - Серьезно? Ты приглашаешь меня потусоваться с крутыми детишками?
– она пытается говорить это с сарказмом, но ее выражение лица говорит мне, что она ужасно хочет, чтобы ее пригласили.

 - С сего момента ты официально принята, - говорю я. И потом, чтобы это выглядело официально, мы чокаемся пакетиками с молоком.

Часть 2. Глава 16

– Ерунда, Слоан! – кричит Риэлм, а я сижу напротив него.

Мои губы расплываются в улыбке.

 - Не может быть.

 - Покажи карты, - Риэлм прищуривается, как будто думает, что я блефую. Я смотрю через стол на Табиту, которая хихикает, прикрыв рот рукой, и Шепа и Дерека, которые вопят, чтобы я открывалась. Я закатываю глаза и открываю карты. Риэлм скрещивает руки на груди, выглядит он впечатленным.

 - Три дамы, - говорю я.

 - Не могу поверить, что они у тебя и правда есть, - говорит Шеп, смеясь и отправляя карты Риэлму. Когда Риэлм берет их, он смотрит на меня, внимательно изучает мое лицо.

 - Думаю, мне не догадаться, лжешь ли ты.

 - Думаю, нет, - улыбаюсь я.

 - Я знала, что она говорит правду, - говорит Табита, гордясь этим.

 - Да нет же, - спорит Шеп.

Я продолжаю ухмыляться, когда мы начинаем следующую партию, и я чувствую себя хорошо. Может быть, лучше всего с тех пор, как я попала в Программу. Дозу моих лекарств снизили, и мой вес стабилизировался. Туман, который окутывал меня с самого начала, исчез.

Это по-настоящему. Когда я поднимаю глаза, я вижу Риэлма, который смотрит на меня, склонив голову набок. Как и тогда, в саду, он кажется немного печальным, но я не знаю, почему. Он ведь должен быть рад, что уходит из Программы. Он должен быть рад, что почти дома.

В течение следующих нескольких дней Табита выигрывает каждую партию «ерунды», даже один раз ловит меня на лжи. Я не могу не думать, что никто из нас не должен тут быть. Мы нормальные. Никто не говорит о самоубийстве, не плачет. Когда я вижу новоприбывших пациентов, они в совершенном отчаянии плачут, дерутся. Теперь нас разделяет целый мир, и я не могу представить, что когда-то была такой же.

Я сижу в комнате, читаю журнал, когда в дверь раздается стук. Она медленно открывается, и Риэлм просовывает голову.

 - Привет. – говорит он тихо.

 - Я улыбаюсь.

 - Привет.

Риэлм входит и, до того, как сесть рядом с моей кроватью, закрывает дверь, закусив губу.

 - Я… - он прочищает горло. – Завтра я уезжаю, Слоан.

Я чувствую сильную боль в груди.

 - Ох.

Мы смотрим друг на друга целую минуту, и потом я протягиваю руки, и Риэлм забирается ко мне на кровать, чтобы обнять меня. Мы сидим так очень долго, а потом он всхлипывает и вытирает лицо.

 - Я в первый раз вижу, как ты плачешь, - говорю я сдавленным голосом.

 - Могу я попросить тебя кое о чем, Слоан? – Риэлм говорит тихо, как будто не уверен, стоит ли делать это.

 - Конечно.

Он делает паузу.

 - Мы можем увидеться снова – после того, как все это кончится?

Я нахмуриваюсь, думаю, что это очень странный вопрос. Что, конечно же, я увижу его. Но внутри себя я чувствую сомнение – что, может, я вовсе не хочу найти Риэлма. Когда я сразу не отвечаю, он кивает, с кончика его носа стекает слеза.

 - Мне нужно идти, - говорит он, - я должен вернуться назад, к парням. Они устраивают для меня прощальную вечеринку.

 - А меня не пригласили? – спрашиваю я, и не хочу, чтобы Риэлм уходил. Я чувствую себя ужасно, как будто я была для него плохим другом.

 - Прости, сладенькая, - говорит он. – вход только для мальчиков.

Риэлм встает, но я беру его за руку, не даю ему уйти. Он останавливается, смотрит на пол, как будто боится повернуться ко мне. Я встаю с кровати и сжимаю его в объятиях, прижавшись щекой к его груди.