Программа

 - Слоан, - начинает он тихо, – через несколько дней я уезжаю, но с тобой все будет в порядке, ладно? Я приеду за тобой.

Я распахиваю глаза.

 - Подожди, что?

 - Мне нужно, чтобы ты была сильной, - говорит он, – просто будь сильной, пока я не вернусь.

Он встает и смотрит на меня так, как будто не хочет уходить. Потом прощается и выходит за дверь, захлопнув ее за собой.

Голова у меня все еще кружится, но я все равно встаю с кровати. Ногам холодно на кафельном полу. Я ковыряюсь с дверной ручкой, и как только открываю дверь, вижу Риэлма, который целенаправленно идет к посту медсестры. Роджер стоит там, расслабившись, шутя с медсестрой. Я уже готова крикнуть Риэлму, чтобы он остановился, но еще до этого он выбрасывает вперед руку и бьет Роджера, так что он перелетает через стол.

– Майкл! – кричит медсестра. Но Риэлм перепрыгивает через стол, хватает Роджера за шею, приблизив к нему кулак, чтобы ударить снова.

 - Которой рукой? – он рычит.

Роджер смотрит на него, его щека уже начинает опухать в том месте, где с ней встретился кулак Риэлма. Я опираюсь о дверной проем, почти не в силах стоять.

 - Не делай этого, Майкл, – говорит Роджер, - ты разоблачишь нас всех.

Риэлм снова сильно бьет его по лицу, и я вздрагиваю, в уверенности, что нос Роджера сломан. Сестра все еще кричит, чтобы они остановились, но не смеет вмешиваться. Не сейчас, когда Риэлм выглядит таким взбешенным.

 - Какой рукой ты ее трогал? – Риэлм требует ответа, приблизив лицо к окровавленному лицу Роджера. И когда обработчик не отвечает, я смотрю, как Риэлм хватает правую руку Роджера и выворачивает ее за спину так сильно, что отчетливо слышен хруст.

Я качаюсь в дверном проеме, падаю на колени. Роджер орет от боли, и Риэлм отпускает его, отходит назад. Рука Роджера, ниже локтя, висит под странным углом, и я судорожно дышу от этого ужасного зрелища. И потом коридор окружают охранники, и я боюсь за Риэлма.

Но вместо того, чтобы вытащить электрошокеры, охранники останавливаются перед ним. Пока один охранник помогает Роджеру встать, второй берет Риэлма, шепчет ему что-то и ведет в другую сторону. И вместо того, чтобы бороться, Риэлм кажется спокойным, до странности спокойным, хотя он только что сломал парню руку и люди из программы тащат его черт знает куда.

 - Риэлм? – я зову его вслед, почти что кричу.
– Что они с ним сделают?

Тогда он смотрит через плечо, и его глаза распахиваются, когда он замечает меня. Но он ничего не говорит. Он только кивает, как будто между нами заключено соглашение.

И потом он позволяет охранникам увести себя.

* * *

Я жду, пока Риэлм вернется. Когда я спрашиваю сестру Келл, она говорит, что не знает, что случится, и на ее лице неодобрение. Без своего единственного друга я чувствую себя незащищенной и пустой. Роджер был прав: я ничего не контролирую.

В первый день без Риэлма я замечаю в коридоре Роджера с охранником слева от него. Правая рука Роджера в гипсе. На его носу – повязка, а под глазом – синяк. Меня охватывает мрачное удовлетворение. Я смотрю, как он несет коробку со своими вещами. Его карьера тут явно закончена. И так как меня никуда не вызывали, похоже, что мое имя осталось от этого в стороне. Риэлм действительно нашел способ избавиться от него.

Когда Роджер проходит мимо меня, он останавливается, чтобы взглянуть на меня. Я не улыбаюсь, потому что в его глазах – чистая ненависть. Это взгляд, который говорит: «мы еще не закончили».

Я отворачиваюсь, не обращая на него внимания, и дальше по коридору я вижу Табиту, которая стоит у себя в дверях. Когда она встречается со мной взглядом, она кивает так же, как и Риэлм. Как будто мы все заключили секретное соглашение, о котором я ничего не знаю. Может, теперь, когда Роджера больше нет, мы все будем спать чуточку крепче.

После этого день тянется медленно, и когда я, наконец, дожидаюсь обеда, Дерек и Шеп уже сидят за моим столиком.

 - Привет, - говорят они, когда я сажусь.

 - Привет.

Я не привыкла разговаривать с ними без Риэлма, и они выглядят так же потерянно, как я себя чувствую.

 - Сегодня вечером будут карты? – спрашиваю я, надеясь, что они отвлекут меня от отсутствия Риэлма.

 - Не-е, - говорит Шеп, отодвигая гамбургер. – Я хочу подождать, пока Риэлм не вернется.

В его зеленых глазах печаль, и мне хочется протянуть руку и коснуться его руки, но я не делаю этого.

Я чувствую себя странно, как будто меня каким-то образом опустошили. Чувствую себя уязвимой и пустой.

 - Так ты знаешь, как он выбил дерьмо из этого обработчика? – спрашивает меня Дерек. Я киваю, нервничаю из-за того, что случится дальше.

 - Я слышал разговор медсестер, и они говорили, что Роджер торговал лекарствами, а Риэлм застукал его. Но потом обработчик сказал, что он причинит нам вред, если Риэлм сдаст его.

Он надул грудь.

 - Ну, очевидно, что я могу позаботиться о себе. Так что я могу предположить, что угрожали тебе. Это объясняет, почему Риэлм так взбесился из-за него.

Я пожимаю плечами и ковыряюсь в салате на тарелке.

 - В любом случае, - продолжает Дерек, - Келл, кажется, думает, что они разрешат Риэлму вернуться. Но они уволили Роджера. Заставили его подписать какое-то соглашение о конфиденциальности с Программой. Вы можете поверить в это? Он должен в тюрьме сидеть.

 - Они никогда не поставят под угрозу Программу, - заявляю я. – Мы – это лекарство, помните?

Когда я смотрю на них, они все глядят на меня, как будто я выжила из ума, и я думаю, что, может, так и есть. Может, эта пустота то, где раньше было мое сердце. Я встаю, отодвигаю поднос и иду в комнату отдыха, где сажусь у окна и смотрю наружу.

Часть 2. Глава 13

Я нахожусь в программе уже четыре недели и восемь часов. Риэлма все еще нет, но я не теряю надежды. Многого из моего прошлого я не помню, но у меня такое чувство, что когда-то я была счастлива. И это заставляет меня думать, что я смогу быть счастлива снова.

Мы с Табитой стоим в комнате отдыха, и она показывает мне свои ногти. В награду за хорошее поведение ей разрешили накрасить их лаком, и хотя ее ногти до сих пор короткие, теперь они ярко-розовые. Она с восхищением помахивает ими.

 - Они потрясающие, - говорю я и замечаю, как она начинает поправлять свои волосы.

 - Спасибо, - говорит Табита. – Через две недели я уезжаю, можешь представить? Я думаю, что еще они разрешат мне сделать прическу. Доктор Уоррен думает, что мне больше пойдет каштановый, а не рыжий. Что думаешь?

Я пожимаю плечами.

 - Мне нравится, как есть.

Она улыбается, как будто мой комплимент действительно много значит для нее. Но потом она замечает что-то позади меня, и ее улыбка становится еще шире.