Прогулки с бесом. Том первый

– Надоели повторы, износился, ничего нового не выдаю, себе противен! Подпишите заявление!
– собственное желание имеет объяснение: на месте, где у заявителя когда-то "было что сказать" - поселился ужасный призрак "Исписался". Призрак показывает большую фигу и шепчет писателю:

– Всё, будя, прочирикал своё, готовься к отправке в "страну Забвения". Хорошее место, почти курортное и никаких затрат...

– ... а в попутчики исписавшемуся приставить братьев Аута и Пиздеца. Ребята надёжные, дело знают, но назойливые: без приглашения являются, и от услуг братьев никому до сего времени не удалось отвертеться, всех сопроводили до "места вечного покоя". Одна обида: сопроводят до места - и удаляются молчком, бросают, не составляют компанию на первое время, пока вновь прибывший не привыкнет к Небытию.

– Двоих многовато, один бы справился, работа не трудная... Похоже, и там не борются с расширением штатов?

– В самый раз, а когда работы много братья поодиночке трудятся.

– Как распределяют Пиздеца и Аута?

– Аута направляют к преставившимся в звании "большие государственные деятеятели", сообщать по телевиденью "вчера министра дел посетил Пиздец" не прилично.

– А "...и уподобился раб божий пустому топливному баку когда-то дорогого и нового авто..."

– Можно, нейтральная мыль.

– Есть ещё...

– Выкладывай.

– "...или женолюбивому мужу с пустыми тестисами..."

– Дай пояснение тестисам.

– Чего пояснять? Обычные яйца, добротные и могутные мужские яйца с исправными функциями и приличных размеров.

– Надо дать научное, понятное и убедительное толкование бедствию "исписался"?

– Можно. Охотники выяснили: если у лося выпадает хотя бы единый зуб - зверь ложится и умирает с пониманием, что без одного зуба ему не жить. Исписавшимся "инженерам человеческих душ" не мешало придерживаться лосиных правил.

– А если исписавшийся не знает "закон лося"? И допустимо сравнивать писателя с лосем?

– Почему нет?

– Ну, как же... человек, поди... мыслящее создание...

– И лось мыслит, но о чём никто не знает...

– Нарываешься? Вымахиваешься? Ведь припомню!

– Отложи мщение на потом, а сейчас набирай: "исписался" сидит в самовнушении, и начиная очередную, ненужную писчую работу автор против желания попутно заражается мыслью:

– Сделаю ещё один шедевр - и конец, брошу писать!
– из всех пыток надёжно фиксируется в мозгу "конец", и когда "концов" набирается больше, чем способен вместить котелок - происходит перегруз и останов мышления: "сколько можно, когда кончу"!?

– Лекарство против "исписался" есть?

– Против всякой болячки есть лекарства, только о них знать надо и правильно применять. Садишься писать - включай: "напишу задуманное - а там займусь следующим, не менее важным и более интересным вопросом". "Исписался" не значит "всё сказал", "исписался" часто бывает "есть что сказать", только лень шевелить мозгами и пальцами. Не менее страшный враг, чем "исписался" - ужасный, убийственный и безответный вопрос "на хер кому нужны мои писания"? Грубо, но о каких нежностях речь, если на бывшего плодовитого писателя сваливается литературная немощь? Есть такая, не лучше обычной импотенции. Накал страстей на литературной тропе не уступает военным, но потерь в живой силе и технике не случается. Кражи идей и мыслей бывают, воруют, но до кровопролитий не доходят.

Прогуливаются две субстанции, одна из которых - пока живой человек с начальным образованием и сущность, коя при вселении отрекомендовалась "бесом". Длительное время пара из сущности невыясненной природы и человека (автор) полных двенадцать лет делала попытки слабо изложить субъективные представлений о "славном и героическом прошлом страны советов" Иной не было...

Вспомнить и понятно выложить начало жизни в конце занятие трудное, почти невозможное: как мощный зимний циклон заметает снегом дороги - так и свой склероз не подпускает к событиям прошлого и не позволяет извлекать на свет многие события.

– Поэтому без меня никак не обойтись, и твои страхи в момент вселения достойны осмеянию .

– Твоя взяла... пока, но наша военная обстановка может поменяться в корне.

– Как представляешь перемену, в какую сторону? Надежда на ослабление Склероза? Напрасно, этот товарищ назад ходу не делает, только вперёд "до полной победы над врагом!"

– Кто враг склерозу?

– Память.

Глава 4.

Читатель, петь песни не значит быть весёлым, песни в повести выступают свидетелями обвинения и вещественными доказательствами...

– Тормози, уточнения не нужны, лишнее...

Песнь покровительнице "графов"

Читатель, частые отходы от темы прямую линию повести делают горбатой, и многие попытки исправить положение ничего не дали.

– И не дадут: о какой "прямизме" вести речь в военное время, когда обстановка меняется за минуты? "Военная выправка" существует, а прямых линий фронта не бывало и не будет, ландшафты не позволяют рыть прямые окопы. Продолжай задуманное.

– Деление на чувствительных и бесчувственных даёт частное от деления: есть чувства - нет денег подтвердить чувства, а когда появляются деньги - отчего-то пропадают чувства. Общепринятое "сочувствую вам" означает, что заявитель не имеет средств выразить сочувствие хорошей суммой потому и отделывается словами.

Что бывало в старину, когда на пишущего накатывала порция редких, дельных, волнующих и полезных мыслей? Верно: человек шёл в писчебумажную лавку, или посылал слугу и тот делал запасы бумаги, чернил, гусиных перьев и свечей. Свечи на случай, если писатель был "совой" и творил в тиши ночной:

"Я помню чудное мгновенье..."

Для экономии бумаги, свечей, перьев и чернил мысль, взволновавшая ум, сердце и душу писателя, шлифовалась до совершенства, и только потом навеки ложилась на бумагу.

– Всякий писатель подобен человеку, выставившему голый зад на любование, а читателю остаётся право на действие: ласково и нежно погладить выставленное творение (зад):

– Хорошо написал, сволочь! Правдиво, красиво, редкостно и тонко подметил, подлец! Талантище!
– или больно, до слёз, врезать несправедливой критикой. Хуже первого и второго блюда, эдакий десерт, когда без каких-либо эмоций, в полном равнодушии читатель проходит мимо авторских стараний. История литературы утверждает:

– Пока автор правит произведение - Муза, изображая авиацию (вертолёт), или крупную муху (мясную) висит над автором и охлаждает разогретый потоком ценных, редких мыслей, лысый череп мученика. Не над всяким пишущим зависает Муза, но над избранными, чьи труды интересны читателю. Издательский интерес выше читательского.

Признак присутствия Музы - правильное выстраивание слов в повествовании с соблюдением знаков препинания и почтением орфографии русского языка.

Случается, что избранный не подозревает о внимании Музы и полученное вдохновение принимает как результат собственного безграничного таланта.