Произвол

— Случилось что-нибудь? — спросил бек.

— Мой господин, меня дослал к вам мой бек, он сейчас в деревне около Ум-Ражим и приглашает вас приехать туда.

— Хорошо, — ответил бек. — Приеду.

Он повернулся к своему управляющему:

— Иди позови старосту. Быстро. Возьмем и его с собой.

Бек переоделся и вместе с управляющим и старостой, которые уже ждали его у выхода, пошел к машине и спросил у старосты:

— Как думаешь, можно будет сегодня ночью поохотиться на зайцев?

Польщенный тем, что хозяин обратился именно к нему, староста обрадованно ответил:

— Зайцев сейчас очень много, мой господин.

Бек рассмеялся:

— А зайчихи у тебя, староста, есть?

— Как вам известно, мой господин, мать моих детей состарилась и совсем обессилела.

— То-то и оно, теперь мне понятно, почему ты вместе с управляющим ходишь к цыганкам. Вот я и поймал тебя, оказывается, ты волк в овечьей шкуре.

Староста, склонив голову, послушно ответил:

— Вы сами меня этому научили, мой господин.

— Ну да ладно, чего оправдываться, скажи лучше, как с урожаем?

— Все хорошо, мой господин. Но о бобах можно говорить, когда они уже в мешке, а сейчас еще рановато.

Они подъехали к дому Сабри-бека, сам бек встретил их у ворот.

— Добро пожаловать, Рашад-бек, прошу, — сказал он. — Ты озарил своим светом всю нашу деревню. Я даже подумал: почему сегодня особенно ярко светит луна? А это, оказывается, ты приехал. Добро пожаловать!

Они вошли в дом.

— Отгони машину на площадь, — приказал Сабри-бек управляющему, — и позаботься о сопровождающих Рашад-бека.

— Что-нибудь случилось, что ты послал за мной? — спросил Рашад-бек. — А может быть, у тебя какие-то особые планы на этот вечер?

— Нет-нет, — ответил Сабри-бек. — Ничего особенного. Просто надо обсудить, что мы будем делать завтра вечером. У тебя одно на уме, неужели ни дня не можешь обойтись без женщин?

— А зачем терять драгоценное время? Ну так что у тебя запланировано на завтра?

— Не спеши. Прежде умойся с дороги.

И Сабри-бек велел слуге принести воды.

— Уборка кончилась, — начал Сабри-бек, — еще день-другой уйдут на перевозку урожая с полей. Видишь ли, я решил пригласить господина советника и его людей на обед. Ты не против? Заодно обсудим, как отправить зерно на станцию.

— А с моим братом, хозяином западных деревень, ты советовался?

— Я послал за ним машину, — ответил Сабри-бек. — Он скоро прибудет.

— Вот и обсудим с ним этот вопрос, хотя, как ты знаешь, все это надлежит делать хаджи и его помощникам… Я видел тебя ненароком возле источника Аттака, — переменил тему разговора Рашад-бек. — Ты был чем-то расстроен. Но у меня тогда не было времени с тобой поговорить.

Он отпил глоток кофе и вопросительно посмотрел на Сабри-бека.

— Неприятности у меня, — сказал Сабри-бек. — Помнишь, во время последнего обеда я довольно крепко выпил… Чересчур. Тебе было тогда не до меня, в тот момент ты был увлечен своей цыганкой. Вообще-то я никогда не пьянею. Но, видно, подействовала жара. Вернувшись в деревню, я стал палить из пистолета, люблю это занятие…

Сабри-бек помолчал, закурил сигарету…

— Ну и что? Пали себе на здоровье…

Откашлявшись, Сабри-бек продолжал:

— Дело в том, что спьяну приказал я управляющему привести нескольких мальчиков и по очереди класть каждому на голову помидор. Стрелял я с десяти метров. Три раза удачно, а на четвертый рука дрогнула. Сам не знаю, как это случилось. Помнишь, я даже попал в монету, которую держала цыганка в высоко поднятой руке и кричала «шабаш».

Рашад-бек, с испугом глядя на приятеля, спросил:

— А дальше что?

— Пуля пробила мальчишке голову, и он умер.

— Чем же все это окончилось для тебя?

— Отец мальчика мудро поступил, — ответил Сабри-бек. — Не стал никуда жаловаться. Я приказал дать ему тысячу сирийских лир и пять мешков пшеницы. Вот и все…

— Обойдется, — сказал Рашад-бек. — За несколько дней до начала уборки случилась и у меня подобная история: я убил пастуха, тоже промахнулся. Но теперь что об этом говорить. Давай лучше выпьем.

Управляющий принес бокалы и напитки.

— Я слышал, ты собираешься в Бейрут? — спросил Рашад-бек.

— Да. Человеку отдых необходим, но главное — женское общество. Бейрут в этом отношении — удивительный город. Какие у тебя соображения по поводу обеда для господина советника?

— Попробуй все сделать в бедуинском стиле. Поставь палатки, разложи кошмы. Советник — человек нужный. Он непременно должен остаться довольным. Все затраты сторицей вернутся тебе.

Сабри-бек стал ходить взад-вперед по комнате.

— Ты думаешь, советник нуждается в нашем угощении? Все это не так просто решается…

Их разговор был прерван приездом Ахсан-бека. Сабри-бек вышел ему навстречу.

— Добро пожаловать, Ахсан-бек. Долго собираешься. Мы ждем тебя уже больше часа. Ну, заходи, заходи.

— А куда спешить? Вся жизнь у нас впереди. К тому же по дороге шина лопнула. Пришлось менять.

— Представляешь, Сабри-бек влюбился в цыганку! — сказал Рашад-бек, когда все уселись. — Уверяет, будто она — настоящая красавица и нет на свете ни единой женщины, которая могла бы соперничать с ней. Да, Сабри-бек скучать не любит.

— Спаси аллах! — запротестовал тот. — Хорошего же ты обо мне мнения! Неужели я мог себе такое позволить?

— Я слышал, что вы задумали пригласить советника на обед, — сказал Ахсан-бек, и глаза его радостно заблестели. — Надеюсь, там будут не одни только мужчины?

Рашад-бек расхохотался:

— А ты как думал, Ахсан-бек? Недаром мы все твои ученики.

Сабри-бек распорядился подать еще вина.

— Ну и как решили устроить этот обед? Я знаю вас, хитрюг, хотите уговорить его возить зерно на военных машинах. Угадал? — спросил Ахсан-бек и внимательно посмотрел на Рашад-бека.

— Рашад-бек предлагает устроить угощение вечером прямо на площади, поставить палатки и непременно пригласить цыган, — включился в разговор Сабри-бек. — А я, пожалуй, приглашу еще начальника железнодорожной станции и его жену, если вы, конечно, не возражаете.

Решив изменить тему разговора, Рашад-бек сказал:

— Весной мне довелось встретиться на охоте с советником…

— Когда это было? — прервал его Сабри-бек.

— В конце марта, — ответил Рашад-бек. — И когда добрались до Андрина, то увидели четыре машины, преследующие газелей. Незабываемое зрелище. Представляете, степь, плоская как тарелка, видна на десятки километров вокруг. Впереди несутся девять газелей, точь-в-точь как те девушки, которые тогда бежали от тебя, Сабри.