Произвол
Шрифт:
Их разговор прорвал резкий телефонный звонок. Звонил офицер безопасности:
— Мой господин, на станции Ум-Ражим столкнулись пассажирский и военный поезда.
— Что ты такое говоришь?! А ну повтори…
Советник был настолько потрясен и растерян, что естественная для него болтливость мгновенно исчезла, сменившись угрюмым молчанием. Спустя несколько минут, обернувшись к Марьяне, он попытался рассказать ей, что же произошло:
— В районе Ум-Ражим… столкнулись… два поезда…
Марьяна сидела очень прямо, придав лицу невозмутимое выражение. В ответ она лишь удивленно заметила:
— А при чем здесь мы? Не хочу знать никаких подробностей. Даже если сгорит вся Франция,
Наконец, овладев собой, советник приказал офицеру:
— Расследуйте, как это случилось, и о результатах немедленно сообщите мне.
Чувствовалось, что он нервничает.
— Наверно, ты знаешь, что жены начальников станций Хамдания и Ум-Ражим входят в нашу организацию. Скорее всего, после этого крушения их мужей переведут отсюда. Но в наших интересах, чтобы они находились поблизости, — голосом, не требующим никаких возражений, сказала Марьяна.
— Попробую перевести их в Кавбак и Абу Духур, — пообещал советник. — А тебя — придется в Алеппо.
Марьяна только, кивнула в ответ и хотела было вернуться к прерванному разговору, но в дверь неожиданно постучали. Слуга принес завтрак.
После нескончаемой, как ей казалось, ночи женщину клонило в сон, и советник велел шоферу отвезти даму в гостиницу, договорившись, что во второй половине дня он будет у нее и они вместе поедут по делам.
Заняв номер на втором этаже, Марьяна приняла душ, поспала ровно час, выпила кофе и, закурив, вышла на балкон. Мысли ее были заняты одним: как лучше выполнить поставленные задачи? как заставить алеппских евреев переехать в Палестину? Да, это будет не просто. Живут они здесь испокон веков, с арабами не конфликтуют…
Вскоре повсюду разнесся слух, что возле станции Ум-Ражим кто-то перевел стрелки железнодорожного полотна и произошло крушение поездов с большим числом жертв. Погибли в основном солдаты.
Когда высоко в небо взметнулся столб пламени, перепуганные крестьяне бросились к Сабри-беку сообщить о случившемся. Управляющий пошел будить господина. Бек, увидев управляющего, разразился жуткой бранью, но, узнав о крушении, тут же вскочил с постели и велел разбудить Рашад-бека. Суматоха в доме продолжалась недолго: когда Сабри-бек вошел в гостиную, все уже были в сборе и сидели в полной растерянности, не зная, что предпринять.
Рашад-бек сказал: если советник узнает, то непременно придет в ярость и нечего тогда рассчитывать на вывоз урожая чечевицы.
— Не волнуйся. Что-нибудь придумаем, — ответил Сабри-бек.
— Главное, уладить это дело с советником, — сказал Ахсан-бек.
— Поедем к нему во второй половине дня. К этому времени виновные будут пойманы, и мы потребуем для них самого строгого наказания.
— В аварии лучше всего обвинить учителей из города. Единственное их занятие — это народ мутить, — предложил Рашад-бек.
Но Сабри-бек возразил:
— Вряд ли советник пойдет на это. Французам сейчас не до нас. У них своих проблем хоть отбавляй. Но надо попытаться убедить его принять самые жестокие меры к саботажникам.
Евреев, поддерживающих сионистское движение, можно было пересчитать по пальцам. Советник вызвал к себе одного из них и, передав документы конференции, сказал:
— Созови всех членов организации, внимательно все эго изучите, а затем обсудим.
В три часа дня советник заехал за Марьяной, он сообщил ей, что все материалы переданы по назначению. Случилось так, что члены организации поначалу не одобрили решения совещания. Желая изменить ход обсуждения, советник назидательно
сказал:— Эти решения для нас священны. Нам не следует их оспаривать, а необходимо выполнять.
— Надо, чтобы большинство евреев переехало в Палестину, — заявила Марьяна. — Земля эта — родина наших предков. Бог завещал нам это в своей священной книге.
— Но мы родились здесь, — возразил самый старший из присутствующих. — Тут вся наша собственность. У нас прекрасные отношения с жителями города. Не понимаю, зачем уезжать в Палестину, где все для нас чужое?
— Да и страшно бросать насиженное место, где тебя все любят и уважают, — сказал еще кто-то.
— Ну что же, — твердо произнесла Марьяна, — вам решать. Мы лишь должны были сообщить вам решения совещания, а решать вам. Согласитесь уехать — добро пожаловать в Палестину, или, как сказано в талмуде, на землю сынов израильских.
— Клянусь богом, я не покину Алеппо, — вдруг раздался чей-то голос, — и думаю, никто из алеппских евреев этого не сделает.
Возвратившись в резиденцию советника, Марьяна решительно заявила:
— Мы заставим их перебраться в Палестину. Вопрос только, как это сделать. Через месяц мы должны отчитаться перед руководством. Что мы им скажем? Наши руководители не делают скидок на обстоятельства, не принимают никаких оправданий.
Тот резкий тон, которым Марьяна говорила о делах, и ее пренебрежительное отношение к людям внушали советнику уверенность, что собеседница знает нечто, ему не ведомое. У нее есть ключ ко многим загадкам жизни, в том числе и к той, которую им предстояло решить.
— Как же быть? — спросил советник. Было непонятно, то ли с этим вопросом он обращался к самому себе, то ли к Марьяне, задумчиво шагавшей по комнате из угла в угол и не выпускавшей сигарету изо рта.
— У меня идея! — воскликнула она и, остановившись посередине комнаты, резко повернулась к советнику. — В субботу ты должен… Пожалуй, нет… Скажи прежде: сколько у тебя надежных людей?
— Один офицер и четыре прапорщика.
— Отлично! Ты слишком много философствуешь, — поучала она советника. — Жизнь, в сущности, примитивна — не нужно усложнять ее и мучить себя. Я предлагаю организовать убийство одного из самых уважаемых в городе евреев. На задание пошлешь, естественно, человека, на которого целиком можно положиться.
Не веря своим ушам, советник невольно воскликнул:
— Да ты что, с ума сошла?! Как мы можем убить еврея?!
— Чем скорее это произойдет, тем лучше, — спокойно возразила Марьяна. — Все надо настолько тщательно подготовить, чтобы люди поверили, будто убийца — араб, один из должников убитого. Через день-другой опять должна пролиться кровь. На этот раз необходимо убить араба, тоже богатого и знатного, прямо у мечети, а в убийстве обвинить евреев. Потом ты, разумеется, выделишь охрану для еврейских жителей и этим поселишь панику среди них. Арабы обязательно взбунтуются. И тогда ты увидишь, что евреи сами обратятся к тебе с просьбой помочь им уехать отсюда.
Она говорила серьезным, поучающим тоном. Это было не совсем то решение, которого ожидал советник, но все-таки решение, за которым должно последовать действие. Советник слушал женщину с удивлением и покорностью.
Ночь Марьяна провела у него в доме, а рано утром уехала на станцию Абу Духур. Только в машине она вспомнила, что должна позвонить Мамун-беку, но телефонов поблизости не было, и ей пришлось возвращаться, хотя это и дурная примета.
— Передай хаджи, — сказала Марьяна, — что пора вывозить чечевицу. — И, прикрыв трубку рукой, повернулась к советнику: — Начальника из Хамдании переведем в Абу Духур, а сами вернемся в Алеппо. Ну, что скажешь?