Произвол

Шейх выжидательно смотрел на старосту и с нетерпением ждал продолжения, но, не выдержав, сказал:

— Расскажи, расскажи о прошлом. А то нынешняя жизнь стала просто невыносимой.

— Я гордо восседал в машине, — продолжал свой рассказ староста. — Мне было приятно, что бек доверяет мне свои тайны. Я сразу смекнул, что речь идет об охоте на очередную женщину, а отнюдь не на зайцев. Вскоре бек и его четверо спутников вернулись, ведя с собой трех бедуинок. Глаза и рты женщин были завязаны платками, а их заложенные за спину руки стянуты веревкой. Моему удивлению не было предела. Но что я мог сделать? Мы привезли бедуинок во дворец бека и каждую заперли в отдельной комнате. Бек отослал нас домой. Меня уже не покидала уверенность, что похищение подстроено этим негодяем Джасимом. Через некоторое время деревню разбудили дикие вопли бедуинов, как вихрь мчавшихся верхом на лошадях с криками, что у них похитили женщин. Когда разгневанные бедуины прискакали ко дворцу, вышел бек в окружении своих охранников, державших в руках светильники. Он громко спросил у всадников, что случилось. Услышав, что бандиты проникли на стоянку бедуинов и похитили трех девушек, лицо бека перекосилось от гнева. Знаешь, шейх, я до сих пор удивляюсь, как ему удалось так умело притвориться. Не будь я свидетелем случившегося, я бы тоже поверил, что он к этому делу не имеет никакого отношения. Бек собрал всех крестьян и приказал выяснить, кого нет. «Наверняка преступление — дело их рук», — убежденно сказал он. На счастье, никто из деревни в это время не был в отъезде. Тогда бек послал всех крестьян вместе с бедуинами на поиски преступников. Все бросились обшаривать округу. А сам бек вернулся во дворец наслаждаться своими охотничьими трофеями.

— О аллах, спаси нас от его лютости, — прошептал шейх. — О милостивый, пощади своих рабов! Что же было дальше?

— Бек послал свою машину в полицейский участок в Тамме. Вскоре прибыли полицейские вместе с французским офицером. Встретивший их бек настойчиво требовал, чтобы преступников разыскали во что бы то ни стало. Он напирал на то, что подобное случилось впервые и поэтому необходимо наказать виновных, дабы было неповадно другим. Я изумленно уставился на бека и вдруг, неожиданно для самого себя, усмехнулся. Как только полицейские ушли, бек врезал мне в ухо и гневно прошипел: «В следующий раз будешь держать себя в руках».

Староста тяжело вздохнул.

— Никому еще, шейх, я не рассказывал об этом. Я решил поделиться с тобой, ибо чует мое сердце, что бек опять замышляет недоброе.

Шейх возразил:

— Урожай еще не собран. А в страдную пору беки остерегаются возбуждать крестьян. Зачем им рисковать?

— О Абдеррахман, кнут, палка и винтовка настолько запугали людей, что они не смеют и головы поднять.

Занубия принесла чайник, поставила перед мужчинами стаканы.

— Так чем же завершилась история? — спросил шейх.

— Всю ночь из бедуинских шатров доносились плач и причитания. Утром бек сказал бедуинскому предводителю, что девушек похитили северные бедуины. Так считают полицейские. И на другой день бедуинские племена от Хомса до Алеппо поднялись для ожесточенной схватки. Целых трое суток не прекращалась ружейная пальба. Немало было убитых и раненых. А бек все это время не покидал дворца. Темнее тучи, он сидел перед наргиле в окружении старост соседних деревень, прибывших за новостями. Вдруг появился запыхавшийся староста Абу-Хусейн и, запинаясь на каждом слове, сообщил: «Бедуины угнали наших овец, полагая, что они принадлежат южным племенам».

Бек равнодушно взглянул на него и сказал: «Что скот? Люди важнее. Я скажу бедуинскому шейху, чтобы они отошли от вашей деревни. Так будет лучше и для крестьян, и для бедуинов». Сидевший рядом с беком один из шейхов бедуинских племен привстал и произнес: «Овцы будут возвращены деревне. Лишь бы у тебя, бек, улучшилось настроение». Он вышел с Абу-Хусейном отдать необходимые распоряжения. Бек зло сказал: «Этих бедуинов никак не перевоспитаешь. Они сызмальства приучают своих детей к воровству. А теперь уже и на девушек посягают. Кто знает, может, этим занимаются сыновья самих бедуинских предводителей. Хоть бы они не резали друг друга. Я предупредил всех старост и крестьян, не вмешиваться в дела бедуинов. Власти во всем разберутся сами».

На обед к беку явился французский офицер. За столом он разглагольствовал на своем языке о том, как хорошо было бы, если бы бедуины побольше истребили друг друга. Тогда бы вся местность облегченно вздохнула. Я еще подумал, Абдеррахман, чем же так насолили бедуины французскому офицеру да и тому же беку?

Несколько дней во всем районе от Алеппо до Хомса сохранялась тревожная обстановка. В город никого не пропускали, да крестьяне и сами опасались выезжать из деревень. В течение двух недель никто не смел войти во дворец бека, кроме французского офицера, которому было поручено урегулировать конфликт между бедуинами. Бек усилил охрану дворца. А через некоторое время нашли тела зарезанных бедуинских девушек в пустыне, далеко от деревни.

— Сохрани нас, аллах, — сказал шейх. — Теперь я вспомнил этот случай. Нам тогда сказали, что их убили северные бедуины. А стычки между племенами продолжались всю зиму и весну.

— Да, они успокоились только перед жатвой, — подтвердил староста.

— Почему же все-таки французы не прекратили резню? — спросил шейх.

— Если я расскажу все, что знаю, то и молодой сразу поседеет, — ответил староста. — Даже у стен есть уши. Не подслушивает ли нас кто-либо за дверью?

Из-за двери, на которую указал староста, появилась голова жующего теленка. Староста рассмеялся:

— У теленка тоже уши есть. Я не удивлюсь, если он передаст наш разговор его превосходительству беку.

Шейх согласился с тем, что следует соблюдать осторожность, и сказал:

— Недавно один бедуинский юноша похитил девушку из другого племени. Однако вмешавшийся в конфликт французский советник сумел его уладить за один день.

— Ну, это другое дело. Этот случай произошел в самый разгар уборки чечевицы. А французам она очень нужна. Опасаясь, что какой-нибудь бедуин подожжет зерно, они мигом все уладили. А до людей им нет никакого дела. Тогда, после убийства девушек, можно было тоже сразу все уладить. Но советнику и беку было выгодно, чтобы бедуины продолжали военные действия. Однажды бек срочно вызвал меня. У него был староста из южной деревни. Он просил бека помочь южным бедуинам, у которых боеприпасы уже были на исходе. Бек послал меня за старостами и некоторыми бедуинскими шейхами. Когда все собрались, он необычно ласково поприветствовал их и заявил, что не потерпит, чтобы люди, находящиеся под его покровительством, не могли противостоять врагу в часы опасности. Поэтому ему пришлось даже заняться контрабандой, закупив у французов партию винтовок и патронов для южных бедуинов по очень высокой цене. Он пообещал им передать оружие ночью. Как только стемнело, мы с Джасимом отвезли на стоянку южных бедуинов пятьсот винтовок и к каждой из них по двести патронов. За винтовку бек запросил десять золотых монет, а за патроны — по четверть лиры. В действительности, как я узнал потом, Рашад-бек получил от советника две тысячи винтовок, заплатив за них меньше чем полцены, а патроны и вовсе достались ему бесплатно. Так что и советник и бек были лично заинтересованы в том, чтобы замирение между бедуинами не состоялось.

Когда мы приехали к бедуинам, нас уже ждали. Каждый из них выложил заранее приготовленные деньги за винтовку и восемь пачек патронов. Мы сложили монеты в мешок и с трудом смогли поднять его. Возвратившись во дворец бека, в присутствии французского офицера хозяин только спросил меня, все ли в порядке, и за усердие наградил боевой винтовкой и двумястами патронами. Я до сих пор беру ее с собой, когда сопровождаю бека. Час спустя ко дворцу подъехали еще две машины, груженные винтовками. На этот раз мне поручено было доставить их в район Салямии. Оттуда я привез второй мешок золотых монет.

В те дни советник дневал и ночевал у бека. А его превосходительство не преминул воспользоваться этой и другими связями в верхах для укрепления своего авторитета. Не забуду, как однажды бек обозлился на одного французского лейтенанта. Буквально через неделю тот был переведен в другое место. Ему же еще и пригрозили, что вообще выгонят из Сирии как последнюю собаку. И в самом деле, после перевода француза из Таммы мы о нем уже больше не слышали.

Да, бек заработал немалые деньги, поставляя оружие бедуинам, но золото свое он бездумно тратит на женщин и другие прихоти. Он торговал смертью. Если бы человек знал, куда отлетает его душа!

— Что значит — куда отлетает душа? Все души отлетают к своему создателю, — . сказал шейх. — Добрые попадают в один колодец, а злые — в другой. А затем они предстают перед всевышним в судный день. Ты слышал, староста, о судном дне?

— О аллах, пощади нас, — ответил староста.

К ним подошла Занубия и спросила:

— О чем вы тут говорили без меня?

Староста хитро улыбнулся:

— Конечно, мы говорили о тебе. А еще о чечевице и хаджи. А ты что подумала? Может быть, ты что-то слышала из нашей беседы?