Проклятая Мангазея

А Петька опять встретил её наглыми глазами, сверлящими её, тревожа и волнуя.

Хорошо, что в это утро она не встретилась с Тимошкой. Было страшно даже по­думать об этом. Можно сразу выдать себя.

Мысли бедной девушки разбегались. Страх и любовь мешались вместе, и постоянно раздумывала, как пос­тупить. Отлично знала отношение родителей к Тимошке и не надеялась на что-то хорошее. Хотя... у тяти с Тимошкой что-то было! И это что-то оказалось очень похожим на некую дружбу. Спросить у Петьки? Да он ни за что не скажет. И почему иногда Тимошка всё же ночует у нас? Значит, отно­шение к нему у папеньки изменилось. А что за причина такого крутого отношения?

Все эти мысли проносились в мозгу Агафьи обрывочными кусочками и не успока­ивали её ничуть. А спросить не у кого. Только у Тимошки. А где теперь его ис­кать? Значит, надо знать, где он живёт или куда ходит. Лишь потом спросить у не­го, что за события произошли, что он стал вхож в их дом. Да и одет он во всё но­вое и выглядит значительно лучше. А как целует!

Даже дома она покраснела не то от смущения, не то от удовольствия, которого теперь ждать неизвестно сколько времени.

А тем временем папенька уже почти нашёл жениха. То был приказчик купцов Ст­рогоновых, появившийся в Мангазее пару недель назад. Знала, отец ведёт перегово­ры, и по поведению матери можно понять, что успешно. Это просто пугало её. Мужик лет сорока, никак не меньше. Она его видела, и он ей ничуть не понравился.

А Тимка! Молод, почти красив! Как он хорош! И каким-то образом разбогател. Пусть при встрече он ей всё расскажет. Тогда у неё появится хоть что-то в своё оправдание, когда она осмелится отказаться от того жениха. Тятя убьёт её! И та­кая мысль настолько испугала её, что она уткнулась лицом в подушку и заревела.

А Тимка мало думал о Гапке. Как-то не стало никакого желании родниться с их семейством. Все они ему вовсе не нравились, особенно мамаша. Да и поп не лучше!

Тимка завёл себе приятеля. Мужик лет около тридцати. Промышленный. Весной вернулся с промысла. И не всё ещё пропил. Немного оставил для свадьбы.

– Два десятка шкурок обязательно оставлю. Вернусь домой – и тут же женюсь.

Зва­ли его Игнатием, и Тимошка позволил ему поселиться в его теперь доме.

– Не маловато для начала самостоятельной жизни? – сомневался Тимошка.

– Хватит! Ещё могу пару зим пройтись по тайге. Чего-то да добуду. А потом и бросить можно. Буду своим хозяйством заниматься. Вот и проживу с семьёй.

– А невеста есть уже?

– За этим дело не станет, друг мой. Пруд пруди. Да ещё с деньгами я. Выберу получше. Имею право. А ты как с этим?

– Невесты нет, но девка есть. Пока не осмелился просить родителей. Они у неё важные люди и надежда у меня малая. Да я не спешу. Молод ещё. Можно и повреме­нить года два-три. Куда спешить? Надо жизнь глянуть. Вот тут и осяду года на четыре. Там посмотрю.

В конце лета стадо известно, что приказчик дал своё согласие на брак с Ага­фьей, и Тимошка подумал, что и ему стоит поспешить. За это время они встречались около десяти раз и он замечал, как прикипела к нему Гапка. Да и у него вдруг неожиданно взыграло чувство. Был уверен, что не любовь, но что-то похожее. Неско­лько дней мог вовсе не вспоминать девушку. Пока не соскучился. Потом искал вст­речи. Они сообща её искали и часто находили.

– Милый Тима! – чуть не плакала Гапка. – Свадьба уже намечена, через месяц с небольшим! Как он мне противен! Даже голова идёт кругом, вспоминая его. Тимочка, а что ты скажешь? У тебя же, вижу, есть деньги. Может, попросишь батюшку тебе меня уступить? Ну как я смогу жить с тем стариком? Ужас меня каждый раз охватывает.

– Попросить не задача, Гапка. А что толку? Хотя есть одна мысль. Может, она нам поможет. Надо попробовать. На денежки твой тятька падок, как я заметил, а у меня они могут появиться. Да и ты могла бы закинуть удочку матушке. Она тож может позариться на лишнее богатство.

– Почему ты так говоришь, Тима? – В голосе девушки слышалась обида за родителей. – Они же мои... родные, близкие.

– Были б такими родными, так не заставляли б тебя идти за старика.

– Так ведь... как же иначе, Тима? Всегда так было, и не нам устои предков менять. Тут мы бессильны.

– То как посмотреть, милая дурочка! – и, отвлекая от опасной теми, стал целовать её мягкие сладкие губы.

Уже дома, Тимоха всё же подумал и решил не откладывать разговор. Завтра же нужно посетить дом попа и предложить себя за мешок шкурок. А то ещё пропадут или кто додумается поискать и найдёт.

И всё же старое желание не пропало. Он ещё надеялся соблазнить Гапку и овладеть ею до свадьбы. Ну, а коль поп откажет ему, то и думать нечего. В ближайшую встречу затащит её к себе и возьмёт. Был уверен, что сумеет уломать дуру.

Подумав на следующий день, Тимоха отправился в избу попа, зная, что в это время он обедает, а потом спит часок или больше. И он спешил быть до обеда.

Встречу обставил под случайность. Поп не удивился, завидев Тимошку. Но разговаривать не захотел. Лишь позволил облобызать руку. А Тимошка заспешил, заметив поспешно, боясь, что поп уйдёт и не станет слушать:

– Батюшка, я о шкурках хотел с вами поговорить, – и тут же заметил изменение в его лице. Оно стало внимательным, даже глаза чуть заулыбались. Голова крутанулась в разные стороны.

– Ты что такое говоришь, бродяга? Какие шкурки? – Говорил он негромко и это лишний раз убедило юношу в своём правильном стремлении.

– Ну... как в прошлый раз, батюшка. Может, я провожу вас в дом? Там и поговорить сподручнее, ваше преподобие.

Поп думал недолго. Кивнул и молча пошёл дальше. Тимка плелся следом.

– Матушка, ты готовь обед на стол, а мне не мешать. Я поговорить охоч с этим балбесом. Надо наставить его на путь истинный. Пошли, – кивнул он Тимошке.

Поп уселся на лавку, присосался к чашке и выцедил квас целиком. Тимке не предложил. А тому тож хотелось испить прохладного кваска. На улице было жарковато.

– Ну, говори, юный босяк. Что у тебя там ещё есть ко мне?

– Я же говорю, батюшка. Шкурки, как в прошлый раз. Продать бы с вашей помощью.

– Выходит, у тебя ещё имеются? – вытаращил глаза отец Яков. – Значит, ты меня прошлый раз обманул, негодный грешник! Ну-ка выкладывай все!

– Так не обманывал я вас, батюшка. Тогда у меня ничего больше и не было. А сейчас опять появились. Вот, помня ваше расположение ко мне, батюшка, осмелился беспокоить по такому пустяку.

Поп вполне догадывался про игру юноши. Спорить и журить не стал. Он лихорадочно думал, что и как ответить. И вдруг спросил:

– Ты, видать, всё уже пропил, и посчитал, что с моей помощью опять получить дармовые деньги? Ишь какой ушлый нашёлся, Господи, прости меня грешного! – перекрестился и вздохнул чуть ли не горестно.