Проклятая Мангазея
Шрифт:
Настя в ужасе подумала, что наконец свёкор созрел и готов приступить к своему замыслу. Посоветоваться не с кем. Дом сейчас пуст и она поспешила уйти незаметно.
Когда пришёл Кирилл, она тотчас поведала о попытке отца соблазнить её.
– Всё же решился! – с отвращением воскликнул Кирилл и грязно выругался. Это удивило Настю. Она даже с недоверием глянула на мужа. Тот явно злился.
– А что ты ответила? – в глазах мужа светился не столько вопрос, сколько уверенность. Такое отношение тоже разозлило Настю.
– Ты думаешь, что я давала ему повод? Ты обижаешь меня, Кирилл. Я не заслужила такого, милый, – повернулась
Вскоре он пришёл в спальню и сел рядом на кровать. Помолчал немного.
– Я погорячился, Настя. Было так неприятно слышать такое! Прости...
– Ты лучше следи за собой, а не проси прощения. Нужно оно мне!
– Ладно тебе, Настя. Больше не буду. Ну и что ты ответила?
– Превратила всё в шутку и убежала к себе. Оделась и вышла на улицу. Вот и всё, милый. А ты делай выводы. Спеши к матушке и держите совет. Ты же не думаешь, что я одна смогу долго держать его на расстоянии. Помогай мне.
Кирилл долго молча раздумывал.
– Как я подойду к матушке с такими разговорами? Ума не приложу, как обратиться с таким заявлением! Может, сама сумеешь поговорить и объяснить!
– Опять ты проявляешь нерешительность, Кирилл. Что ты за мужик? Всё приходится делать мне. – Подумала самую малость. – Ладно, пойду сама. Попробую, но не уверена, что она позволит с собой говорить. Ещё и вы с отцом стоите за меня горой. А это злит и раздражает мать. Теперь понимаешь мои опасения?
– Вот чёрт! Всё не так! Ладно, ты иди к матери, а потом посмотрим. Попытка не пытка. Надо с чего-то начинать, а то поздно будет. Ты ещё не понесла?
– Ничего пока не чувствую. Рано ещё ждать.
С чувством обречённости, Настя всё же отправилась к свекрови. Та недовольно глядела на невестку.
– О чем пожаловала, негодница? – спросила злобно.
– Мама, надо поговорить об очень важном. Кирилл послал. Я не хотела вам докучать, мама. – Настя запнулась, но женщина не спешила кричать. И Настя закончила:
– Я про вашего мужа. Больше нельзя ждать, как говорит Кирилл.
– Что ты можешь сказать, блудница?
– Не стану на вас обижаться, мама. Однако вы всё не так понимаете. Хочу вас просить вместе побороться с вашим мужем. Сегодня он сделал попытку сблизиться со мной. Удалось легко уйти от него. Но где я буду в другой раз? Особенно в пустом доме, мама! Мне страшно и стыдно об этом говорить, а что ещё я могу с этим сделать? Совместно мы смогли бы легче справиться.
– И это ты мне говоришь, лярва! Сучка в моем доме хочет мне указывать! Вон!
– Как вы можете так говорить, мама? Вы тоже женщина и обвиняете меня в том, в чем винен лишь хозяин, ваш мужу!
– Вон, я сказала! И не называй меня мамой! Это понятие тебе неизвестно! Гадина! Обвела мужа вокруг пальца и пришла чего-то требовать! Проклятая! Сучка!
Глаза Насти сузились. Дыхание участилось. Она готова была вспылить, но сумела сдержаться. Уходя, обернулась и проговорила тихо:
– Я хотела вам добра, свекровь. Вы отказали мне. Ваше дело! – и ушла, даже не прикрыв дверь. В голове уже вертелись крамольные мысли. Что ещё скажет муж?
Едва сдерживая ярость, кипевшую в груди, она вернулась в опочивальню, где ждал Кирилл. С порога заметила, что тот сильно обескуражен, испуган и готов всё бросить как есть и ждать, что произойдёт. Против родителей он явно идти не намерен.
Увидев состояние
мужа, Настя едва сдержалась. Всё же села на лавку и задумалась. Говорить вовсе расхотелось. Молчал и Кирилл. Так продлилось несколько минут. Наконец Кирилл спросил глухо:– Как поговорили? Вижу, что ничего хорошего. Скажи хоть что-нибудь!
– Дай прийти в себя! – раздражённо ответила Настя. – Никак не могу успокоиться. Никак не ожидала такого от твоей матери!
– Так что она тебе ответила? – настаивал Кирилл.
– Прогнала и запретила называть себя мамой! И всё валит на меня. Словно только я во всем винная. Как только она меня называла! Ужас! Ты должен меня защитить, Кирилл. Иначе она меня сожрёт! Или я такое выкину, что мало не покажется! Моё терпение может лопнуть. А я не привыкла выслушивать всякие злобные наветы полоумной бабы! Кирилл, постарайся предупредить большую войну. Я не стану подставлять правую щеку после удара по левой!
– Что ты такое говоришь, Настя? То ж мои родители! Как ты можешь?
– Коль ты не в состоянии меня защитить, Кирилл, то я сама постою за себя. Посмотрим, чья возьмёт!
– Не смей так говорить! – вскочил Кирилл и заметался по комнате. – Ты обязана уважать и даже любить мою мать! Иначе...
– Что иначе? – тоже вспылила Настя и пристально взглянула на мужа. – Ты лишь со мной такой храбрый, а с матерью и отцом тише травы! Мужик!
В словах Насти прозвучало такое пренебрежение, что Кирилл не выдержал и отвесил пощёчину. Настя не вскрикнула, не охнула. Просто сузила глаза и в молчании так стояла. Повернулась и стремительно вышла из опочивальни.
В голове грохотали колокола ярости и мстительного возмущения. Она подошла к большой лохматой собаке и обняла её за шею. Та ласково лизнула в щеку.
– Мурза, насколько ты лучше людей! – прошептала ласково Настя и почесала спину. Пёс отчаянно вилял хвостом. Они были друзьями, а Настя была уверена, что Мурза не остановится перед защитой её перед даже хозяином. Это светилось в его глазах. Она чмокнула пса в чёрный влажный нос и поднялась. На неё смотрела самая младшая из девочек и глаза её были грустными. Тихо подошла ближе, спросила, скромно потупив глаза:
– Тебя мама обидела, да?
– Было маленько, Дашенька. Вот такая жизнь у нас.
– Мне очень жаль тебя. Ты мне так нравишься. Ты смелая и весёлая.
– Что делать, милая Дашутка? Так жизнь меня воспитала. В тайге росла.
– Ты правда понимаешь всякую животину?
– Понимаю, девочка моя милая! – Настя притянула её к себе. Лицо её порозовело.
– Как бы я хотела походить на тебя, Настя. Да я трусиха, всего боюсь.
– Всё равно старайся быть самостоятельной и независимой. Не позволяй мужикам садиться себе на шею. Они к такому быстро привыкают, и будут погонять нас всю жизнь. Себе-то они позволяют многое. Запомнишь?
– Постараюсь, – вздохнула Дашка и ушла от греха подальше. За дружбу с Настей мать по головке не погладит. Они обе понимали это.
Вскоре появился Кирилл и нерешительно подошёл к Насте. Та стояла и наблюдала, как конюх запрягал лошадь. Хозяин собрался ехать по делам.
– Настенька, ты прости меня, дурака, – начал Кирилл елейным голосом. – Я просто сдурел, услышав твои слова о матушке. Прости, а?
– А что изменится? Ты изменишься? Никогда тебе не переступить своего страха. Слабый ты мужик. Скучно мне с таким.