Проклятая
Шрифт:
— Откажусь, — тихо ответил принц спустя томительную минуту тишины.
— Откажешься? — повторила я. — Александр, я даю тебе силу. Власть. Свободу, наконец. Откажешься?
Он молча смотрел на меня, сжав губы.
И сиял…
— Откажешься, — пробормотала я. — Почему?
— Я не хочу, чтобы ты убивала ради меня, — почти шёпотом, почти мне в губы ответил он.
Ну же… поцелуй меня… Пожалуйста…
— Значит, я была права насчёт тебя, — шепнула я. — Ты, наверное, единственный, кто откажется. И потому я твоя.
Долгое тягучее мгновение… Глаза в глаза…
— Я же просил:
— Потому что я ведьма? Да? — вскинулась я.
Александр подошёл к двери. Взялся за ручку. И, не оборачиваясь, ответил.
— Нет. Потому что человек.
Остаток дня я — не поверите — занималась документами. Ох, верните меня в библиотеку! Переводу плевать, сколько клякс я поставила. Лишь бы прочитать могла. А тут — переписывай с десяток раз все эти помилования, читай всякую ужасную сумятицу, написанную странными оборотами, вспоминай, как правильно сочинить приказ…
Видимо, политика — чисто мужская игра.
Вечером, передав плоды моих трудов (довольно скудные) секретарю Александра, я упала в кресло и задремала. Или даже заснула — глубоким хорошим сном… потому что то, что было дальше только сном быть и могло.
Александр, наклонившись ко мне, осторожно взял меня за руку. Я зевнула и непонимающе уставилась на него.
— В чём дело?
— Алисия, сегодня Сочельник, — улыбнулся принц. — Gaude.
Радуйся. Да, да, я спать хочу. О, ну что там ещё снаружи устроили? Я не усну в таком шуме.
Проследив за моим взглядом, Александр улыбнулся. Видимо, его смех и музыка не раздражали.
— Gaudo, — сонно повторила я и попыталась пристроить голову на такой удобной выемке в спинке…
Александр встал и потянул меня за руку.
— Алисия, идём.
Я застонала.
— Куда ещё?
Но он всё-таки вытащил меня. Наружу, на мороз. Да, на мне были меха, да, но холодно — бр!
— Заче-е-ем? — ныла я. — Я замёрзну, Александр, хва-а-атит.
Ха, этого жёсткого святошу разве проймёшь?
Нырнув куда-то в толпу, Александр принёс мне кружку с чем-то горячим и очень ароматным. Заставил выпить и, не давая опомниться, прижал к себе.
— Как у тебя празднуют Рождество, Алисия?
Ха. А я знаю?
— Понятия не имею, — откликнулась я. — Ну… Во дворце вроде танцевали раньше… Эти… венки из омелы…
Как мы оказались снова на площади перед церковью? И колокол, снова звонил колокол. Привычно…
Откуда-то раздалась музыка, быстрая, приятная. Толпа вокруг разбилась на круги человек по десять и принялась сходиться и расходиться, по-моему, в произвольном порядке.
— Это они что делают? — пробормотала я.
Александр улыбнулся.
— Ты же умеешь танцевать, не так ли?
— Это? — я придвинулась к нему ближе — один из кругов шёл прямо на нас. — Не-а.
— Тогда повторяй за мной, — усмехнулся хотфолдский принц и потянул меня в центр площади.
Это и впрямь оказалось легко. Танцы никогда особого труда не представляли — очень скоро я отдалась музыке и Александру целиком.
С каких пор я стала ему доверять?
Что со мной происходит?
А, что бы это ни было — оно мне нравится. И-эх!
Музыка
замерла неожиданно — мы оказались с Александром лицом к лицу, его руки на моей талии, мои — на его плечах.Колокол снова ударил — на этот раз громче. Тут же раздались первые хлопки и очень скоро люди вокруг нас аплодировали, что-то восклицали, смеялись.
А мы с Александром смотрели друга на друга и…
И до этого святоши наконец-то дошло, что неплохо бы меня и поцеловать.
— Чему они радуются? — зачем-то спросила я, когда мы отодвинулись друг от друга — чуть-чуть, самую капельку.
— Сhristus est natus, — откликнулся Александр. И добавил. — К тому же ты увела войска. И не дала состояться казни. Они считают, что тебя послали, чтобы помочь нам.
— Ты приукрашиваешь, — шепнула я.
Он снова подался вперёд.
— Нисколько. Ты изменилась, Алисия. Почему?
— Я не изменилась, — выдохнула я. — Ты никогда меня не знал.
И сама потянулась к его губам.
Похоже, без моей инициативы дело с мёртвой точки не сдвинется…
Розы — алые и белые — ткнулись в руку, точно шаловливые щенки. Александр, шутливо чмокнув меня в щёку, сорвал один цветок, приложил его к моим волосам. А я, улыбаясь, раскинула руки, желая всем и каждому — всему миру объявить, что я сейчас, в данную секунду, счастлива. Руки засветились золотом и наверняка розы появились не только на нашей площади, а заболевшие выздоровели, может, даже только что умершие ожили — не знаю.
Сердце зашлось, я ахнуть не успела, как колени подкосились, и если бы Александр меня не подхватил, упала бы. Кажется, он меня звал, но точно сказать не могу: сознание решило взять выходной. Помню только, руки светились. Снова странными знаками, охватывающими запястья, точно… кандалы?
Проснулась я под всхлипывания какой-то дурочки. Чего она ревела, я так и не поняла: когда я открыла глаза, дурёха, оказавшаяся служанкой, рухнула без сознания в кресло.
Голова болела, жутко хотелось пить. Я покосилась на графин на полу — а до этого был в руках экзальтированной дурочки. Подождала, но служанка приходить в себя явно не собиралась.
Пришлось выбираться из постели и, щурясь от яркого солнца, ползти к воде.
Напившись, я, сидя на полу, привычно позвала духов. Точнее, попыталась. Потому что ровным счётом ничего не произошло.
Ничего пишущего под рукой не было, так что, содрав повязку с запястья, я начертила малюсенькую пентаграмму собственной кровью.
Демон оттуда вылез отнюдь не малюсенький. И, рыча, рванулся к моему окровавленному запястью.
Служанка, только-только открыв глаза, снова безвольным кулем обвисла в кресле.
Демона я отправила обратно. Начерта он мне? А вот что ж с духами-то не получается?..
Когда служанка снова пришла в себя, я выяснила, что растения у меня теперь тоже не выходят. И лечить (я на горничной попробовала) больше тоже почему-то не могу.
Ну и почему?
Девчонка замерла, глядя на меня с ужасом.
— Сколько я провалялась?
Дурёха не отреагировала.
Я сжала кулаки. Господи, как я ненавижу таких вот… таких вот!
— Пошли за Александром.
Девчонка вздрогнула. В глазах на мгновение мелькнула злость.