Проклятье или ничейная земля

Она вытерла руки платком — полотенцем, что висело тут у раковины, Вик пользоваться откровенно побрезговала, — и решительно вышла из уборной. Грег ночью не отшатнулся от неё. Эван не отшатнется тем более. В Эване она была уверена.

Еще бы быть уверенной в себе.

В прозекторской их уже ждали. Вернер надел резиновый фартук. Санитары приготовили инструменты. Горели бестеневые лампы под потолком. Лежало тело Брендона на секционном столе, подозрительно живое, словно он лишь прилег отдохнуть. Только бордовые пятна на белоснежной сутане подсказывали, что это далеко не так. Небеса, осознать, что он больше никогда не позовет на плохие дела, до сих пор не удавалось.

Вернер включил фиксатор и что-то наговаривал на него. Слова ускользали от Вик — слишком многое на неё навалилось. Смерть Брендона, пробежка в лисьем обличье, собственный, живущий внутри неё, убийца. Она сейчас, наверное, такая же как тот немертвый в лесу.

— … смерть предположительно наступила в результате кровопотери от нанесенной в области шейного пучка раны. Предположительно, потому что окончательное заключение о причине смерти я дам только после вскрытия… Лера Хейг… Вам плохо? Мне кажется, вам не стоит оставаться на вскрытие. У вас явно упал сахар — вы бледны. Если будет что-то важное, я вам тут же сообщу.

Грег кивнул:

— Спасибо, нер Вернер. Вы правы, мы, пожалуй, в управление. — Он придерживал все это время Вик под локоть, а она и не заметила. Надо собраться. Надо прийти в себя ради Брендона.

— Нер Вернер, возможно, нам удастся договориться о вызове души некромантом — будьте готовы к ритуалу. И вызовите храмовника — пусть проверит состояние священного треугольника. Мало ли что, — смогла все же сказать Вик. Слабость волнами накатывала на неё. Сейчас, пожалуй, Вик и от сырой печени не отказалась бы — съела бы все, что дали. Она в дверях прозекторской оглянулась на Брендона и вздрогнула: он выглядел спящим, а не мертвым. Даже трупных пятен не было видно. Небеса, за что с ним так?

Глава 34 Неслучившийся обет

Андре проснулась от запаха еды. Она открыла глаза и вспомнила, как злилась на Каеде. Ей надо было работать, ей надо было заниматься пароэфирником, а он её усыпил. Обеспокоенный лис, заметив, что она проснулась, тут же отошел в сторону — побоялся, что она вспылит. Андре прикусила губу — пустота в сердце подсказывала, что глупо терять время на ссоры и ругань. Брендона в её жизни было и так мало, а сколько еще времени они потеряли из-за его иголок. Терять время из-за собственных игл и обид Андре не будет. Она нашла в себе силы улыбнуться Каеде:

— Спасибо.

Мужчина безмолвно склонил голову и направился прочь, за звукоподавляющий щит, за которым круглосуточно кипела работа. Андре видела, как голем обрастал плотью — на его конечности навешивали броню. В дальнем углу, где был пароэфирник, рабочие спешно разбирали котел — видимо, очередное испытание, которое Андре проспала, опять пошло не по плану. Да что же не так с потенцитом?! Или с самим котлом. Или с ней самой — собрала один раз рабочий двигатель и возгордилась собой. А ей всего-то повезло. У Фейнов, у которых пруд-пруди высококлассных инженеров, пароэфирники тоже взрываются. Стало больно и обидно. Тишина в сердце угнетала — Андре привыкла, что там был солнечный лучик, связывающий её с Бреном. Она заставила себя улыбнуться — не время себя жалеть.

Андре встала с топчана, на котором спала, потянулась, посмотрела на поднос с едой на столе и все же первым делом придвинула к себе игрушечный паровой котел, из тех, что дарят детям на Явление. Она проверила уровень воды и керосина, зажгла спичку, в последний момент вспоминая, что она эфирница и в спичках не нуждается. И снова болью резанула пустота в сердце. Никогда больше там не будет сиять солнечный лучик, никогда больше она не согреет Брена, и никогда больше он не засияет в ответ.

Спичка догорела и обожгла кончики пальцев. Андре вздрогнула, прищелкнула пальцами, и котел ожил, нагревая смесь воды и потенцита. Больше она не будет понапрасну терять время. Хочется обнять — обнимай. Хочется поцеловать — целуй! Хочется согреть — грей. Хочется защитить… Она оглянулась на голема, по которому как трудолюбивые муравьи сновали мелкие на его фоне фигурки рабочих… Она не будет терять время на слезы и ненужный траур. Брен бы не понял. Она хочет защитить и защитит. Только бы пароэфирник заработал.

Андре присоединила к паровому двигателю игрушечную карусель — её когда-то подарил Грег. Яркий шатер уже потерял цвет, лошадки, бегущие по кругу карусели облупились, лера, благородно сидевшая на одной из лошадок потеряла свой лоск. Её наряд запылился и стал ломким. Надо бы разобрать карусель и привести её в порядок: ошкурить, заново покрасить, нанести лак, сшить лере новый наряд, но руки пока до этого так и не доходили.

Пароэфирник заработал — снова заработал! — и каруселька ожила: зажглась цветная лампочка под шатром, заиграла незатейливая мелодия, а лошадки привычно поскакали по кругу. Если и в этот раз ничего не получится с пароэфирником для голема, то она возьмет и разберет этот, только и всего.

Андре опустилась обратно на топчан и принялась смотреть, как круг за кругом на карусели едет прекрасная лера. Звукоподавляющий щит чуть тренькнул. Андре повернулась к разбившему её одиночество. Невысокий, все еще лысый, со зверским шрамом на виске, с насмешливой, убийственной по отношению к сердцам юных нерисс улыбкой и одетый в непривычный, неприметный серо-зеленый китель и форменные брюки. Анри. То есть его королевское высочество принц Вернии Анри.

— Только тебя здесь не хватало…

Он совсем расцвел в улыбке и опустился рядом на топчан, беря со стола поднос с едой и пристраивая его себе на колени:

— И тебе доброе утро. И я знаю — меня везде не хватает. Советники уже сбились с ног, таская меня с одного совещания на другое, и везде без меня никак. — Он сунул в рот первый попавшийся сэндвич и замолчал, жадно перемалывая его мощными челюстями.

— Проглот! Это мой завтрак. — Андре забрала поднос к себе на колени и яростно принялась за кофе с булочкой.

Анри с таким-то совсем диким умилением посмотрел на неё:

— Вот, умница! А Мийо говорил, что ты есть отказывалась вчера. И сегодня не будешь… — Он как-то моментально растерял весь свой задор и еле слышно сказал: — прости. Прости, что не был рядом, когда был нужен. Прости, что так случилось с Брендоном. Прости, что не успел тебя поддержать. Я нужен был тебе вчера, когда тебя разрывала боль, а приехал только сейчас.

Она уперлась взглядом в поднос с едой и все же заставила себя доесть булочку.

— Анри… Не надо. Я все понимаю — на тебе куда большая ответственность, чем на мне. Я справлюсь. Я уже справилась. — Она улыбнулась через силу и посмотрела на него: — я справилась. Хоть капля веры в меня у тебя есть?

— Есть, конечно, есть. Ты сильная и уверенная, но даже таким ле… Керам нужна поддержка. — И явно в жесте поддержки он снова увел с её подноса сэндвич: в этот раз с бараниной и сыром: — прости, есть хочу ужасно. Все утро в дороге, даже поесть было некогда.

Он заглотил сэндвич и потянулся за следующим — Андре стукнула его по загребущей руке:

— Моё! — она забрала последний сэндвич с мясом, чуть не давясь им.

Анри вздохнул, смирился и очень серьезно её спросил:

— Ты уже решила, что будешь делать дальше?