Проклятье новобрачной

Звучало разумно, но… ужасно.

— Так нельзя…

— Еще как можно, моя дорогая девочка, — мама протянула руку, будто хотела погладить по волосам. — Прощай, Эрин. Сделай, как я говорю, и будь счастлива…

Она исчезла прежде, чем я успела возразить. Растворилась, будто и не висела перед нами никогда. А у меня кончились силы. И физические, и душевные. Я всхлипнула и повалилась на руки Райана, чтобы уткнуться ему в грудь и излить всё горе без остатка.

*

Встали мы поздно. Пропустили завтрак. Лайонелл, наверняка, рассердился. Ну и подумаешь. Нынче мне было глубоко неинтересно чужое мнение. Даже вздорного старика, способного лишить Райана наследства. Все эти его игры теперь казались такими мелочными и незначительными. Нам предстояла задача потруднее. Заставить Лайонелла запечатать дом. Или, как минимум, продать его нам, чтобы мы с Райаном всё сделали сами. Накануне мы обсуждали варианты до самого рассвета и пришли к выводу, что мама права, и другого выхода нет. Можно, конечно, попробовать добраться до останков Роуз. Но получится ли что-нибудь путное, вот в чем вопрос? Эта мегера будет защищаться. Отчаянно биться и, возможно, погубит еще немало живых людей в этой битве.

— Не представляю, какие аргументы привести, — проговорил Райан, когда мы выходили из спальни. — В призраков дед не верит категорически.

— Значит, надо настаивать на продаже дома нам. Скажем, что хотим… Ох… — я оборвала саму себя и прислушалась.

Внизу разразился новый скандал. Кто-то кричал. Нет, не призывал на помощь, а именно скандалил. Голос принадлежал женщине, только я не разобрала, кому именно. Не Оливии точно. И не Элеонор. Но служанки поднимать такой шум не посмели бы. Ни Кора с Бэтси, ни, тем более, Джорданна.

— Похоже, у нас опять гости, — проворчал Райан. — Правда, очень странные гости. Пойдем, посмотрим. И, если придется, прогоним в шею. Тут не отель.

О, да. Райан, как в воду глядел. Внизу скандалила именно такая гостья, которую стоит гнать не только в шею, но и во все остальные части тела. Приличная на вид пожилая дама в дорожной одежде стояла посреди холла и ругалась с Корой и Томасом. За ее спиной, как сторожевые псы, застыли два констебля. Не «наши» констебли. Другие.

Едва дама увидела меня, как указала пальцем и взвизгнула:

— Вон она — моя внучка! Держите!

Констебли дернулись, готовясь к «атаке», а незнакомка посмотрела на меня с нескрываемым ехидством.

— Ну, здравствуй, Брук. Думала, от меня можно скрыться, негодница?

Глава 19. Бабушкины внучки

Говорят, когда последняя капля переполняет чашу терпения, наступает катастрофа. Я ощутила это сполна. Появление дражайшей бабули, записавшей Брук в умалишенные и использовавшей сестричкин таинственный дар, стало той самой каплей. Она переполнила чашу, и кипяток приготовился хлынуть во все стороны. Накатила та-а-акая злость, что впору с яростным воплем кидаться на недругов и биться, используя все подручные средства, а заодно зубы и ногти.

Но я чудом сдержала ярость. Четко осознала, что если поддамся ей, мне конец. Во всей красе продемонстрирую безумие. Меня мигом свяжут по рукам и ногам, и слушать не потрудятся. Ни меня, ни Райана, ни кого бы то ни было в доме.

Констебли, тем временем, шагнули в мою сторону, готовые «держать», как и было велено.

— Не стоит, господа, — проговорила я строго, пока муж героически вставал на пути стражей порядка. — Леди ошиблась. Я не ее внучка. В смысле, я не Брук Армстронг.

— Всё верно, — отчеканил Райан. — Это моя супруга — леди Парквэлл-Хант.

Констеблей сие заявление не остановило, а бабка расхохоталась.

— У них есть твоя фотография, дурочка. Можешь называться какими угодно именами. Сути это не изменит. Они знают, что ты — это ты.

— Но я…. Я не…

Мои попытки возразить потонули в громком вопросе, прозвучавшем раскатом грома:

— Что тут происходит?! Кто вам разрешил здесь командовать?! Это моё расследование!

О, да! Старший следователь появился очень вовремя. Он крайне не обрадовался нахождению в доме посторонних стражей порядка, ему не подчиняющихся

Оба констебля вытянулись струной, разглядев нашивку на форме старшего следователя. Он был значительно старше по званию, и им надлежало объясниться.

— Мы прибыли задержать леди Брук Армстронг, — отчитался один из констеблей. — Она больна и находится под опекой бабушки — леди Барбары Гамильтон. Леди Брук сбежала три дня назад и, по нашим сведениям, отправилась на этот остров. В этот самый дом.

Старший инспектор усмехнулся.

— Здесь имеет место недоразумение. Перед вами другая леди, а не та, что вы разыскиваете. Могу вас заверить, господа, что леди Парквэлл-Хант прибыла на остров не три дня назад, а находится здесь гораздо дольше.

— Но у нас есть фотография, — констебль вытащил снимок из кармана и показал следователю.

Тот глянул без намека на любопытство, однако лицо мгновенно помрачнело.

— Интересно-интересно, — пробормотал он и глянул на мою дражайшую бабку. — Вы в курсе, леди Гамильтон, что обман стражей порядка карается законом?

— Что?! — взвизгнула та. — Никого обмана! Это моя внучка! Не знаю, что она вам наплела или как подкупила. Но я не уеду без нее! А вас засужу! Погонят со службы в шею!

Старший следователь побагровел. Спускать подобный тон, а тем более угрозы, он не собирался никому.

— Арестуйте леди Гамильтон! — приказал он своим парням.

Но я вмешалась, понимая, что правда рано или поздно раскроется. Тогда и мне достанется. Ведь знаю причину недоразумения. И раз смолчу, значит, тоже преступница.

— Постойте, старший следователь. Прошу! Я могу всё объяснить. Я не Брук Армстронг, но я, действительно, внучка этой леди.

Я уверенно шагнула навстречу бабке, но Райан схватил меня за руку.

— Эрин, не надо!

Лицо старой мегеры побагровело от гнева! Цвет свеклы, ей-богу!

— Да как тебе хватило наглости представиться этим именем, мерзавка?! Совсем стыд потеряла?!

— Всё в порядке, — шепнула я мужу, высвободила руку и отправилась к бабке.

Она не вызывала ничего, кроме отвращения, и я бы предпочла выставить ее вон, нежели общаться. Но с этим следовало покончить. Здесь и сейчас. Я шла к бабке, заметив краем глаза появление новых «зрителей»: Лайонелла и Оливию. Как ни странно, старик остановился на лестнице, решил не задавать вопросов и не вмешиваться, а понаблюдать за происходящим.

— Я представляюсь своим собственным именем, бабушка, — последнее слово далось с неимоверным трудом, но я заставила себя его произнести. — Я не Брук.

— Лгунья! Это легко доказать! — ее пальцы потянулись к кулону, что висел на моей шее.

Сам кулон прятался под платьем, но мегера узнала цепочку — очень запоминающуюся цепочку, сделанную из двух, переплетенных между собой.

— Я всем докажу, кто ты! — бабка дернула за цепочку, вытащив на всеобщее обозрение мой кулон. Кулон с рубином. А не с сапфиром, как у Брук.