Проклятые Благословением. Часть 1

— Договорились.

Шелиара чуть наклонилась и поцеловала Азуттулана в лоб.

— Спасибо, дедушка. Я обязательно верну твой Перекресток.

Дед наставил на нее указательный палец.

— И будешь осторожной с выбором пути!

— И буду осторожна с выбором.

— Чудно. — Азуттулан улыбнулся своим почти беззубым ртом. — Ну, ступай, дитя. Найди свою судьбу.

В приподнятом настроении Шелиара Нирааль покинула трапезную.

Внутренний двор поместья встретил ее хлестким бодрящим ветром, суматошно бегающими носильщиками и отцом, важно расхаживающим вокруг экипажа, запряженного четверкой вороных лошадей. Придерживая спадающую с плеч шаль, Шелиара спустилась с крыльца. Увидев ее, отец перестал бранить носильщиков и подзывающе махнул рукой.

— Ну наконец-то, — пробурчал он, когда Шелиара подошла. — Я уж начал бояться, что старик заставил тебя выслушивать какую-нибудь из безумных историй своей молодости. Вроде той, например, где он якобы предсказал предпредпоследнему Верховному Иерофанту скорую смерть от певчей птицы, а тот за такое предсказание бросил его в темницу, после чего, обедая на следующий день в трактире «Голосистый соловей», подавился косточкой и умер. Ох и любил он выдумывать безумнейшие… Эй, вы двое, аккуратнее, ослепи вас Сумерки! Это вам не мешки с мукой!..

Не стремясь попасть под горячую руку, Шелиара отошла в сторону, поплотнее закуталась в шаль и сладко зевнула — все же не каждые сутки ей приходилось просыпаться на рассвете.

Наблюдая за последними приготовлениями к отъезду, Шелиара почувствовала на правом плече чью-то ладонь. Обернувшись, встретилась взглядом с Нэей. На лице домоуправляющей так и мелькала тень беспокойства.

— Юная госпожа. Пообещайте мне, что не позволите им, — Нэя не стала уточнять, кого именно имеет в виду, но это было и так очевидно, — свести вас с ума.

Шелиара кивнула и даже улыбнулась.

— Ну уж нет, юная невеста. Кивок меня категорически не устраивает. Пообещайте.

— Обещаю, Нэя. Я буду держаться до последнего.

— Так-то лучше. Я тем временем буду молиться за вас втрое больше обычного.

Нэя обняла ее и по-матерински прижала к себе. Шелиара почувствовала покой и умиротворение. Продолжалось оно недолго.

— Шели! Пора!

Нэя разжала объятья. Провела рукой по ее волосам, улыбнулась.

— Ступай, невеста. Долг зовет.

— Спокойных вам ночей и долгих рассветов, Нэя, — произнесла Шелиара.

— И тебе, дитя.

Шелиара подошла к экипажу, внутрь которого уже забрался отец. Один из носильщиков держал приоткрытой боковую дверь, второй возился с засовом на воротах. Кучер поправлял вожжи. Шелира позволила себе развернуться и бросить прощальный взгляд на родное поместье. Трехэтажный особняк догальтийской эпохи, облицованный багряным камнем — когда-то он, безусловно, являлся одним из великолепнейших архитектурных образцов Танаана. Но годы (или, скорее, десятилетия) сделали свое грязное дело: стены потрескались, крыша местами начала протекать, а некогда гордая башня, в которой теперь жил Азуттулан, уже давно перестала быть одной из городских достопримечательностей. Даже сад, хоть и не пришел в полное запустение, но уже и не радовал, как в детстве, ее взгляд вечноцветущими заморскими растениями. Не прилетают в него и певчие птицы, которых она так любила слушать по утрам. Даже небольшой пруд в глубине сада будто бы стал пресным и вымершим. Их поместье теперь — как те отполированные доспехи в гостиной: блестящие внешне и насквозь проржавевшие внутри.

Их родовое поместье увядало.

Внезапное и слегка запоздалое осознание пришло к ней — отец был прав. Только она, Шелиара Нирааль, может его спасти. И для этого ей лишь нужно не испортить устроенную отцом помолвку…

Она собралась было забираться внутрь экипажа, когда с башенного балкона раздалось:

— Дороги, Шелиара! Разные дороги — разные итоги! Не забудь!..

Шелиара подняла голову, улыбнулась, помахала деду рукой. Она непременно запомнит.

Наконец, девушка забралась внутрь, и носильщик прикрыл за ней дверцу. Ей уже приходилось путешествовать в таких «повозках для знати», как называл их отец. Мягкие сиденья, на которых почти не чувствуешь тряски, небольшие окошки с занавесками. Шелиара устроилась напротив хмурого и заметно нервничающего отца.

За последние два с половиной года это была уже третья поездка в столицу. Внезапно для себя Шелиара поняла, что совсем не против вновь увидеть нависшие над рукавами бухты изящные мостики и причудливые жилые постройки Священного Исхирона. Да и жених… Вполне возможно, что он окажется вполне себе достойным человеком. Бывает же такое? В сказках, что ей читали в детстве, так точно.

Спереди раздалось приглушенное лошадиное ржание. Экипаж дернулся и пришел в движение. Шелиара поймала на себе взгляд отца. Тот поглядывал на нее с ноткой подозрительности.

— Что этот старый шарлатан наговорил тебе? Какие-такие еще дороги-итоги?

Шелиара знала, что отец крайне скептически относился к Арканизму во всех его формах. Может, потому, что считал, что именно оно довело Азуттулана до безумия? Но это же не так — Шелиара знала от Нэи, что первые признаки забывчивости стали проявляться у деда сразу после того, как тот на тридцатилетний юбилей решился пройти Ритуал Преображения. А уже через пятнадцать лет управление поместьем и статус главы рода перешло к Диондору — настолько Проклятье исковеркало разум Азуттулана.

Шелиара внезапно поняла, что не хочет выдавать отцу тайну их диалога.

— Да так, ничего особенного. — Она произнесла это как ни в чем не бывало, и отец, судя по всему, не заподозрил подвоха. Кажется, Нэя была права — искусство лжи может ей пригодиться. Надо будет еще попрактиковаться. — Какая-то философская белиберда.

— О, в этом он мастер. — Отец почти что радостно закивал. — И как раньше люди ходили к таким, как он, да еще и платили, чтобы послушать весь этот бред?

Шелиара не стала отвечать, справедливо решив, что это был риторический вопрос. Она устроилась поудобнее на подушках и, подвинув пальцами занавеску, выглянула в окошко. Они неспешно колесили по просыпающемуся городу. Экипаж слегка потряхивало. Копыта звонко поцокивали по мостовой.

«…потому что подковы хорошие…»

Она вздрогнула — это была не ее мысль. Значит…

Голоса.

Все это утро они ей не досаждали, лишь копошились где-то на задворках разума. Но теперь — Шелиара чувствовала — они выползали из своих нор. Выползали, чтобы сделать ее и без того не самую приятную поездку еще менее приятной. Шелиара зевнула, прикрыв рот рукой. Почти трое суток езды в компании отца и Голосов. Да уж. Суровое испытание.

Шелиара обернулась, чтобы в заднем окошке увидеть уменьшающееся в размерах поместье. Оно оставалось позади. Скоро точно так же позади останется Танаан. А потом — и вся ее прежняя жизнь.

Шелиара Нирааль все еще надеялась, что где-то там, впереди, ее ждет новая, лучшая жизнь.

Жизнь, в которой ей не придется ежедневно сходить с ума.

Глава 4

Лишь под вечер третьих суток пути по триамнийскому лесному бездорожью Наллар нор Керрано выдохнул с облегчением: за массивом очередной еловой рощи показалась широкая каменная дорога.

Это означало, что он, наконец, вышел к Северному Столичному тракту.

Позволив себе короткий вздох облегчения, Наллар сложил на груди ладони и вознес краткую молитву Всематери, что помогла ему не сбиться с пути. Конечно, провизии у него имелось в достатке, да и здешние леса отличались прозрачными источниками и разнообразнейшей дичью, но бродить по этой дикой местности еще несколько суток оказалось бы не самым приятным испытанием. Теперь же, несмотря на то, что за день Наллар прошагал не меньше пятнадцати миль и почти ничего не ел, настроение у него поднялось почти что до заоблачных высот. Тракт — это цивилизация. А цивилизация — это всегда какой-никакой комфорт. Наконец-то ему больше не придется ломать голову над тем, как обходить болота и буреломы, не придется жечь костры и ночевать под открытым небом, надеясь, что никакая тварь не захочет им полакомиться. Так что, видимо, самая сложная часть его путешествия уже позади.