Проклятый цветок для Тигра

Тогда принцессе эти книги казались прекрасными, а любовь - самой правильной. Сейчас ей хотелось надавать авторам подобных лживых писулек пощечин.

Любовь, рожденная в пустоте, от случайного взгляда - всегда самообман, а страсть жаждет прикосновений, ей мало стихов и вздохов. Нельзя находиться рядом с любимым человеком и не желать его. В присутствии Джина Тэруко то и дело окатывала волна жара, по телу бежали мурашки, хотелось до дрожи, до боли прикоснуться к нему. Она тянулась к мужу, как умирающий от жажды тянется к чаше с водой. Боялась надоесть ему, стать навязчивой, неприятной и умирала от желания быть с ним рядом. Хотя бы рассказать ему о себе, выплакаться, открыть Джину глаза и взвалить еще и свою проблему на его сильные плечи

Но Тэруко опускала взгляд на свое тело и замолкала.

Память о совершенных в Оясиме преступлениях налагала печать молчания. Больше всего на свете Тэруко боялась разочаровать Джина. Увидеть, как доброжелательный интерес в его глазах гаснет, сменяясь презрением. Услышать равнодушные слова и понять, что она ему не нужна.

Рано или поздно все тайное становится явным. Вопрос лишь времени, как скоро принц узнает, что никакого Рю Ясукаты нет и никогда не существовало. И что тогда? Придется рассказывать о своих преступлениях? Признаваться, что Рю и есть Тэруко?

При мысли об этом у принцессы волосы на голове начинали шевелиться.

Она бы покинула армию, согласилась никогда не видеть Джина, лишь бы избежать подобного разговора. Но у мальчишки Рю не было места в этом мире. Ни родных, ни друзей. Некуда идти.

Несколько раз Тэруко ходила в предгорья. Туда, где встретила мерзкую ведьму. Плакала, умоляла, предлагала за снятое проклятье любые дары и любую жертву. Клялась, что все осознала, что никогда не будет больше воровать. Просила любое другое наказание.

Голос повисал и таял в пустоте. Щебетали птицы, пахло травами, да волновались под порывами ветра заросли крапивы.

ГЛАВА 7

Принц поднял над головой руки и медленно развел. Меж раздвинутых ладоней засияла слепяще-яркая огненная дуга.

Тэруко восторженно ойкнула, не отрывая взгляда от мужа. Он был хорош, просто невероятно хорош - полуобнаженный, мускулистый. Плечи чуть подрагивали от напряжения - укрощение стихии давалось нелегко. На бронзовой от загара коже блестели капельки пота. Хотелось подойти и стереть их. Прикоснуться к нему, провести кончиками пальцев по груди…

Она опять подглядывала. И ничуть не стыдилась этого.

Джин резко выдохнул и вскинул руку. Конец огненной плети вытянулся вперед, лизнул скалу, оставив на шероховатой поверхности отметину. Принц снова замахнулся. Укрощенное пламя плясало в его руке, покорно глодало известняк, расчерчивая белый камень следами сажи и копоти.

Это было прекрасно, как любое проявление высшей магии - обращение к первичным стихиям. Все отпрыски династии аль Самхан - дальние потомки огненного бога. Власть над пламенем у них в крови.

Но как?! Он же проклят, ему нельзя пользоваться магией!

Управлявший плетью мужчина глубоко и мерно дышал, наполовину прикрыв глаза. Его красивое лицо сейчас напоминало маску театра Но - отстраненное и неживое. Резкий вскрик птицы в кустах вырвал Джина из транса. Огненный хлыст вспыхнул и растаял в воздухе. Принц зашипел от боли и выругался, осматривая вспухающий поперек ладони ожог.

– Рю, подай мазь, - велел он, не повышая голоса.

Как он узнал, что она здесь? Злясь на себя и краснея Тэруко выползла из своего убежища за камнями.

– В мешке, - подсказал Джин, нетерпеливо кивнув на лежащую поверх сложенной одежды тряпичную сумку.
– Сожри меня демоны, больно-то как!

Принцесса подбежала к сумке, торопливо вытряхнула ее содержимое на траву. Бинты, вата, мазь на основе воска и трав…

– Умеешь обрабатывать ожоги?

– Умею.

Джин опустился рядом на траву. На его правой ладони вспухал темно-красный след, будто принц схватился за раскаленную кочергу. Девушка сочувственно охнула и занялась делом.

Она зачерпнула немного вонючей мази, нанесла аккуратно, стараясь не касаться обожженной кожи. От близости Джина было приятно. Приятно было прикасаться к нему, вдыхать горьковатый запах трав и разогретого мужского тела. Насмешливые зеленые глаза глядели прямо на нее, вызывая в теле странное томление.

Ей вдруг вспомнилось, как ее ранили в “квартале ив и цветов”, и принц зашивал ее рану. Тогда они тоже были наедине, только полуобнажена была Тэруко…

Какой счастливой она была тогда! И как не умела ценить это счастье.

Набор в сумке навел на странные мысли.

– Вы знали, что обожжетесь?

Принц обескураженно улыбнулся:

– Предполагал. Сложно осваивать магию в двадцать шесть лет, Рю. Да еще без наставника. Что мог - перенял у офицеров, а дальше сам. Через раз все заканчивается вот так.

Она вздрогнула.

– Но вам же нельзя… На вас проклятье!

– Уже нет. Тебе не рассказывали? Проклятье спало в тот день, когда я женился на твоей сестре.

Тэруко медленно покачала головой и мысленно помянула Такеши Кудо и змею-императрицу недобрым словом. Никто не позаботился о том, чтобы рассказать ей о подобных “мелочах”.

– То есть, - сказала она после паузы, - вы - будущий император Самхана?

Проклятый старший сын императора аль Самхан лишен был права наследовать трон. Но если проклятье спало, получается, что Джин - первый в очереди.

От этой мысли захватывало дух. Даже страшно делалось.

Принц покачал головой:

– Последней волей отца наследником был назван Тхан.

– Но вы старше!

– Его всю жизнь учили править, Рю. Меня учили немного другим вещам. Я не буду таким хорошим императором, как он.

– Думаю, вы справитесь не хуже, - запальчиво возразила принцесса, бинтуя ему ладонь.

Джин пожал плечами.

– Как знать. В любом случае я люблю брата и не стану драться с ним за трон.

Он не спешил прогонять Тэруко, не отшучивался в ответ на ее вопросы, и девушка осмелилась задать вопрос, который давно ее тревожил.

– Простите, ваше высочество. Но ведь Тхан - тоже сын вашей мачехи? Как и Мин?

Тот кивнул.

– Да, они оба - сыновья Сунан.

Тэруко недоуменно нахмурилась.