Проклятый — обретя потерять

От услышанного я опешила. О чем он тут говорит? Какая магия и сила? Ну да, искусство часто влияет, подсознательно, на людей, заставляя их радоваться или плакать, смеяться или грустить. И в первую очередь это касается музыки, песен, спектаклей и книг. Но искусство никогда никого не подчиняет себе и не принуждает. Что за глупости? Я уже хотела было даже грубо ответить Гарду, по поводу того, что он тут за бред несет, когда мой взгляд упал на знахарку. Старушка смотрела на меня печальным и жалостливым взглядом. Так смотрят на умирающую любимую собаку. Так. Все. Больше я им не играю. Буду опять уходить в лес и играть только для себя. И даже поляну сменю. Не нужны мне такие вот слушатели, которым потом всякий бред в голову лезет. А то мало ли чем все это закончится.

Никому больше ничего не говоря, я сложила инструмент, убрав его в сундук, после чего постелила себе постель и легла спать. Надеюсь, утром они будут себя вести более адекватно.

Глава 10

Утро началось как обычно. Я выпустила курочек из сарая, подоила и отправила пастись козу, мы позавтракали и уже было собрались расходиться по своим привычным делам, когда неожиданно рядом с землянкой появился конный отряд неизвестных воинов. Честно говоря, я очень испугалась. И если баба Гата пошла встречать незваных гостей, то я спряталась в доме, не зная, что мне делать. Да и показываться на глаза десятку вооруженных мужиков не хотелось. Я достаточно много читала разной литературы, чтобы предположить наихудший вариант развития событий при нашей встрече. Возможно я себя накручиваю, но рисковать не хотелось. Сколько шансов, что в случае новой опасности, мне еще раз предложат переселиться в другой мир. А даже если и так, то боюсь оплата в следующий раз будет для меня совершенно неподъемной.

Увидев в окно выходящего на поляну перед землянкой из леса Гарда, я напряглась, приготовившись к самому худшему. Но каково же было мое удивление, когда все воины, спрыгнув с лошадей, опустились перед нашим подопечным на одно колено, приветствуя его. Ого. Значит, я не ошиблась и Гард действительно птица высокого полета. А это, по-видимому, его люди. И где они были, когда он умирал в лесу в луже своей крови. Хотя, не мое это дело. Пусть сам разбирается со своими людьми. Главное, чтобы делал он это подальше отсюда.

Вот только, чтобы я там не думала, а в груди болезненно сжалось сердечко. Все же привязалась я к этому молчаливому мужчине. Ну ничего. Как привязалась, так и отвяжусь. Пройдет всего несколько дней и я о нем и думать забуду. Впрочем, как и он обо мне. Из-за осознания последнего, почувствовала еще один болезненный укол в груди. Вспомнилось, каким взглядом воин смотрел на меня, первый раз услышав мою игру на скрипке. Как потом изменилось его поведение. Вспомнились его горячие взгляды, которые он бросал в мою сторону, когда думал, что я этого не вижу. Как бы там ни было, но я молодая девушка и, как и любой девушке, мне приятно было ощущать, что я нравлюсь мужчине. Особенно, когда он свои чувства не проявляет в агрессивной форме, как было первое время.

Вздохнув, я отошла от окна, решив заняться приготовлением обеда. Чего сидеть без дела в доме. Выходить наружу, даже зная уже кто именно прибыл к нам, не хотелось.

Замесив тесто, я с удовольствием обминала его, вкладывая в это всю силу, когда неожиданно открылась дверь у меня за спиной. Я даже не стала оглядываться, догадавшись кто это. От мыслей о том, что Гард все же зашел попрощаться перед тем как уехать, на душе стало теплее.

Обойдя стол, мужчина встал напротив меня, внимательно следя за моими действиями. Оставив в покое тесто, я подняла взгляд на воина, вопросительно посмотрев на него. Я и раньше знала, что одежда меняет человека, но перемена, произошедшая с нашим недавним подопечным была просто невероятно разительная. Судя по всему, подчиненные Гарда привезли во что ему переодеться. Если бы он был так одет когда я его нашла, то у меня даже мысли не возникло бы, что он простой воин. Все в нем кричало о роскоши и богатстве. И тонкая белая шелковая рубаха, и черный, вышитый серебряной нитью камзол, и пуговицы с драгоценными камнями, и сапоги из кожи, и плащ обшитый черным, мягким даже на вид, мехом.

Не выдержав тишины я заговорила первой.

— Ты уезжаешь?

— Да.

Наклонив голову набок, я ждала, что Гард скажет еще что-то, но он молчал и это вызывало во мне нервозность. Я не понимала, что он от меня хочет и чего ждет. Неуверенным, резким движением, я поправила выбившуюся из косы прядь волос, заправив ее за ухо, тем самым демонстрируя этим свое нервозное состояние. В ответ мужчина потянулся к моей щеке. Отшатнувшись от неожиданности, я окинула хмурым взглядом бывшего подопечного.

— Ты запачкалась мукой. Я хотел вытереть.

Слова воина вызвали у меня короткий нервный смешок. Как же все это выглядит глупо. Почему он просто не уйдет? Зачем затягивать это неловкое прощание?

— Не надо. Мне еще возиться с тестом, так что еще тысячу раз испачкаюсь.

— Не испачкаешься.

— Что? — непонимающе уставившись на Гарда, я непроизвольно нахмурилась. — Что ты этим хочешь сказать?

— Только то, что уже сказал. Ты больше никогда не запачкаешься в муке.

— Почему?

Какой-то странный у нас получался разговор.

— Потому что ты больше никогда не будешь готовить.

— Почему?

Последнее заявление воина меня насторожило. Отступив на шаг от стола, я быстро обернулась назад на дверь, прикидывая, успею ли до нее добежать. Шансов мало, но сдаваться без сопротивления все равно не собиралась. Гард даже не шелохнулся, чтобы попытаться остановить меня. Ну да, за дверью же его люди. Так что, даже если удастся сбежать от него, далеко уйти все равно не получиться. Вот почему я не послушалась бабу Гату и не оставила его тогда в лесу? А она же предупреждала, что ничего, кроме неприятностей, от умирающего не будет. Вот к чему приводят женская жалость и глупость. Сглотнув вдруг ставшую вязкой слюну, я отступила еще на один шаг назад. Воин же оставался спокойно стоять на месте. Последнее все же внушало надежду, что все еще может закончиться хорошо и я напрасно себя, почем зря, накручиваю.

— Потому, что ты уезжаешь со мной?

Услышав ответ на свой вопрос, я не выдержала и, развернувшись, дернула за ручку, в попытке выбежать на улицу. Но не тут-то было. Дверь не поддалась. Тогда я ее толкнула еще раз. Сначала рукой, потом бедром и под конец застучала ногой, требуя меня выпустить.

— Успокойся, Оль, и сядь. Нам надо поговорить.

Мужчина, несмотря на мое поведение, оставался спокойным. Я же бросила взгляд в окно, пытаясь разобраться, что же происходит на улице и почему я не могу выйти из землянки. Так и не поняв последнего, а также куда делась баба Гата, я осталась стоять у двери. Мало ли.

Недовольно поджав губы, Гард несколько секунд все же подождал, в надежде, что сделаю, как он сказал, но поняв тщетность этого, сам сел за стол.

— Оля, я обещаю, что ничего плохого тебе не сделаю.

— Тогда почему не выпускаешь?

Я еще раз дернула за ручку двери, демонстрируя, насколько слова мужчина расходятся с происходящим здесь и сейчас.

— Я же уже сказал, что надо поговорить. При этом мне хотелось бы быть уверенным в том, что нам никто не помешает. Оль, разве за время нашего знакомства, я тебя хотя бы раз обманул?

Отрицательно качнув головой, я все же отлипла от двери и медленно подойдя к столу, села на свободный табурет, в ожидании посмотрев на своего собеседника.

— Оля, мы уже выяснили насколько необычен и опасен твой дар. А еще то, что узнав о нем, многие захотят воспользоваться и тобой, и твоей силой, — я слушала Гарда, не перебивая. Высказать свое мнение смогу и в конце разговора. Сейчас же мне хотелось понять, чего он от меня хочет. Вполне возможно, именно воспользоваться моим, так называемым, даром. Посмотрим. Как бы там ни было, а уезжать с ним я никуда не собиралась. Да и с кем-либо другим так же. — Я обязан тебе жизнью. Поэтому обезопасить тебя от любых возможных посягательств — дело моей чести. Если бы не ты, то мои враги уже праздновали победу на моей могиле. Я умею быть благодарным. Обещаю, ты до конца жизни больше не будешь ни в чем нуждаться. В твоем распоряжении будет множество слуг, лучшие портные и красивейшие драгоценности. Ты ни в чем не будешь знать недостатка. Я обеспечу тебе наилучшую защиту. Никто не сможет тебе никогда навредить или посягнуть на твою свободу. Даю свое слово.