Прокурор

– Просто сердце разрывается, - говорила жена.
– Это же надо, на одну семью столько несчастий... Неужели милиция не разыщет мальчика?

– Разыщут, разыщут, будь уверена, - успокоил ее Захар Петрович.

– И еще муж Будяковой...

– А что муж?

– Вот с такой шишкой на лбу! В воскресенье напился, упал. Дружинники подобрали на улице, свезли в медвытрезвитель...

– Значит, Будякова говорила правду, - недовольно заметил Измайлов.

– О чем?

– Да о том, что часть денег ему на заводе все-таки выдают на руки...

И он подумал про себя: надо еще раз напомнить Ракитовой, чтобы и этот вопрос был выяснен в ходе проверки.

Потом Галина расспрашивала, как было в Рдянске. Он отвечал коротко: конференция как конференция, вот только выступление его не очень удалось. Наверное, переутомился перед этим. Об истории с Мариной он, как и решил, не сказал ни слова.

– За выступление не переживай, с кем не бывает, - сказала жена.

Они были одни, Володя ушел к приятелю. Сели обедать. Галина поинтересовалась, заходил ли Захар Петрович к Авдеевым, вообще, как они живут. Этот вопрос смутил Измайлова. Как объяснить, почему он не был дома у Владимира Харитоновича? Сказать правду не мог, а сочинять что-нибудь не хотелось. Выручил приход Межерицкого.

– Который час?
– спросил вместо приветствия Борис Матвеевич.

– А что, у тебя нет часов?
– отпарировал Измайлов.

– Да как-то начальство не удосужилось наградить...
– Он похлопал Измайлова по плечу.
– Значит, скоро в Зорянске будет новый прокурор?

Захар Петрович чуть не поперхнулся супом. Межерицкий, расценив его замешательство как скромность, рассмеялся.

– Я полагаю, теперь тебе прямая дорога в область. А то и выше, в Москву, в Прокуратуру Союза... Кстати, я совсем недавно узнал, что нынешний Генеральный прокурор Союза тоже когда-то начинал с прокурора района в Ростовской области. Так что, Захар, я не удивлюсь, что тебя вызовут в столицу и предложат...

– Там и без нас отлично обойдутся, - справившись с собой, заметил Измайлов.
– Садись, поешь с нами.

– Если поднесут, - уселся на стул Межерицкий.

– А что, - встрепенулась Галина, - может быть, действительно по рюмочке? Такое событие...

– Я пошутил, - остановил Галину Борис Матвеевич.
– Не суетись. Только что от стола... Я вот по какому делу... Вернее, так сказать, делегирован к тебе...

– От кого?

– От всех, считай, мичуринцев.

Мичуринцами Межерицкий называл членов их садового товарищества.

– Понимаешь, колхоз имени Жданова тянет дорогу к себе. Техника понаехала, асфальтоукладчик, грейдеры... Улавливаешь?

– Да вроде бы.

– Когда еще такой случай представится? Позвони Кулагину, что ему стоит протянуть до Матрешек два километра...

Кулагин был начальником дорожного участка.

Измайлов нахмурился.

– Нет, мы оплатим. Скинемся, - поспешил заверить Межерицкий.
– Я думаю, и тебе не жалко будет на такое дело четвертной...

– Что там говорить!
– загорелась Галина.
– Вот было бы здорово! А то весной и осенью не доберешься, грязь по колено.

– Слушай, Боря, скажу тебе прямо, - решительно ответил Захар Петрович, - Кулагину я звонить не буду.

– О господи, - вздохнул Межерицкий.
– Но почему?

– Как будто ты не знаешь.

– Не знаю... Ты же будешь просить дорогу не к своей персональной вилле! Для целого кооператива!

– Двадцать пять рублей - пожалуйста. Даже - сто!
– сказал Измайлов. Если все, конечно, будет по закону. Могу со всеми подписать прошение или что там еще, но лично обращаться - уволь. И вообще, не надо обременять меня подобными делами!

– Ах-ах-ах!
– покачал головой Борис Матвеевич.
– Прямо ангел с крылышками.

– Но нельзя же так, Захар, - поддержала соседа Галина.
– Помочь людям - святое дело!

– Можно!
– отрезал Измайлов.
– Проворуйся завтра у Кулагина кто-нибудь, как я тогда подступлюсь? Тут же мне тыкнут: а для кого дорогу строили?

– Одно другого не касается, - пробовал все-таки уговорить Измайлова Межерицкий.
– Ты же будешь обращаться от имени коллектива.

– А это забудется, от кого я прошу. Запомнят, что я просил. Прокурор! Да еще скажут, что заставил.
– Он помолчал и заключил: - Все!

Борис Матвеевич насупился:

– Да, с тобой кашу не сваришь...

– Такую - нет.

– Вот так, Боря, всегда, - в сердцах произнесла Галина.
– Кругом все все делают, а он словно небожитель!

– Прекрати, Галя!
– пристукнул по столу Захар Петрович.

Она безнадежно махнула рукой. Наступило тягостное молчание.

– Ладно, на нет и суда нет, - сказал Межерицкий. Он поднялся, дружески потрепал Измайлова по плечу.
– Тебя не переделаешь.

– И не надо, - буркнул тот.

– Ну, я пошел...
– И, увидев приковылявшего на кухню журавля, спросил: - А кто ему лягушек ловит?

– Боря, ты все перепутал, - ответила Галина.
– Это ведь не цапля...

– Да?
– сделал удивленное лицо Межерицкий.
– А я хотел подкинуть: на моем участке их видимо-невидимо...

– Радуйся, слизней не будет и других вредителей, - заверила Галина.

– Вот видите, как хорошо, - улыбнулся Борис Матвеевич, - из вашей квартиры никогда не уйдешь без ценной информации...

– Дома будешь?
– спросил у приятеля Захар Петрович.

– Мне давно уже никто не назначает свиданий... А что?

Измайлов хотел сказать, что, может быть, заглянет к нему. Была у Захара Петровича потребность поделиться с Межерицким тем, что произошло у него в Рдянске. Но быстро передумал:

– Так, ничего.

Межерицкий вышел.

– Не сердись, Захар, - сказала жена, видя, что он чем-то удручен. Зря я, конечно, ляпнула...

– Не будем, Галчонок, - ласково посмотрел на жену Захар Петрович.
– Я знаю тебя не первый день, да и ты - меня... Давай о чем-нибудь другом...

Ему и впрямь хотелось отвлечься от своих невеселых дум.

– Заходила к нам сегодня соседка, под нами живет. Утюг одалживала, у нее сгорел...
– начала рассказывать Галина.
– Осмотрелась, пока я утюг доставала, и говорит: а у вас квартирка получше нашей...

– Чем же?
– спросил Захар Петрович.
– Одинаковые.

– Паркет, говорит. На кухне - моющиеся обои...

– А у них?

– Везде линолеум. А кухня покрашена клеевой краской. И вся, говорит, уже облупилась.