Прометей: каменный век

Пульс был ровный учащенный, дыхание прерывистое, поверхностное. Зрачки пока одинаковые, и судорожных подергиваний глазных яблок нет. Может просто небольшое сотрясение? Но непроизвольное мочеиспускание перечеркнуло мои надежды: как минимум ушиб средней степени или тяжелое сотрясение головного мозга. Осторожно приподнимаю голову и показываю испуганным ребятам взять за туловище и ноги, голову я им не доверяю. Крови вроде немного, только поднимаем Нел, как у нее начинается рвота. Показываю знаками положить и аккуратно поворачиваю на бок. Нельзя допустить, чтобы захлебнулась.

Рвота повторилась дважды, с интервалом пять минут: открываю Нел глаза, есть выраженный миоз (сужение зрачков). Испарина выступает у меня на лбу, все может оказаться куда сложнее. Посылаю Бара за своими часами, на них есть секундная стрелка, считаю пульс. 140 ударов в минуту, дыхание тридцать два. Пиздец, приплыли! Хочется выть волком от бессилия. Что у меня в аптечке: болеутоляющие, жаропонижающие, слабительные, мочегонные. Мочегонные, надо срочно разгрузить малый круг кровообращения во избежание отека мозга, там сейчас формируется отек. Бью себя по лбу, идиот забыл об отеке.

Подзываю Рага, осторожно перекладываю голову Нел ему на руки, приказываю не двигаться, даже если десять Рахов и Рохов появятся. Бегом в палатку, раскидывая вещи нахожу лазикс, два кубика для начала, не будем рисковать вызывая гиповолемию. Также бегу обратно, вот отчетливая венка на локтевом сгибе. От волнения даже забыл ее название. Ввожу препарат. Луома смотрят вытаращив глаза, на их глазах происходит непонятное. Через двадцать минут Нел помочилась и потом еще два раза с интервалом примерно десять минут: дыхание вроде немного успокоилось: считаю двадцать четыре, это уже лучше, значит нет воздействия на дыхательный центр. Считаю пульс -112 ударов в минуту.

Вместе с парнями осторожно, сантиметровыми шагами несем Нел в палатку, в которой она теперь со мной жила с момента нашей ночи брачных игр. Уложил ее на бок, с обеих сторон подперев одеждой. Под голову тоже подсовываю все что могу, шкуру, свой спортивный костюм, надо увеличить отток венозной крови из черепной полости.

Дышит вроде Нел нормально, снова замеряю пульс и дыхание: немного улучшилось, но еще далеко от нормы. Начинаю рыться в медицинской аптечке, прихваченной с МКС.

«Так это не то, не пойдет, не нужно».

В моих руках оказывается упаковка цераксона. Его на станции применяли как нейропротектор, который необходим в условиях невесомости. Нейропртектор именно то, что необходимо сейчас Нел, которая находится в коме. Снова смотрю зрачки: один зрачок нормальных размеров, второй сужен, анизокория (симптом, характеризующийся разным размером зрачков правого и левого глаза. Как правило, один зрачок ведёт себя нормально, а второй находится в зафиксированном положении).

Набираю в шприц один миллилитр цераксона, медленно ввожу. Все Нел, больше у меня ничего нет, не предусмотрел я возможной тяжелой черепно-мозговой травмы. Позвав Рага, чтобы поддерживал голову, накладываю асептическую повязку и бинтую голову: хоть этого добра догадался захватить много. Повязку надо было наложить сразу, но я растерялся, забыл. Теперь, моя девочка, все зависит от тебя, насколько твой организм готов справиться с этим состоянием. Проверяю ригидность затылочных мышц. Слава Богу, хоть здесь все нормально.

Это моя вина, она дикарка, что она может знать об опасности на бревнах, в природе очищенные бревна не встречаются. Видел же, что бревно лежит опасно, что может покатиться, но проигнорировал этот факт, понадеялся, что ничего не случится. И теперь по моей вине, эта совсем молодая и такая прекрасная, самая красивая во всем каменном веке девушка, умирает. На улице слышится возня, выхожу посмотреть: братья сидят на корточках рядом с палаткой, слез нет, но видно, что переживают, поэтому и грызутся.

— Так, Раг, Бар тихо. Шуметь нельзя, это плохо!

Парни кивают головой, успокаиваясь. Возвращаюсь к своей больной. Снова замеряю пульс и дыхание. Пульс сто, дыхание двадцать четыре. Но кажется дышит немного ровней.

Наступает ночь, Нел снова непроизвольно мочится, мне плевать пусть намочит весь этот мир, лишь бы выжила. Не могу лечь, боюсь пропустить апноэ, которое может вызвать остановку дыхания и сердца. Дважды апноэ было, но Сава Богу, что очень кратковременное. Сидя рядом с Нел, я дважды засыпал, но лишь уронив голову на грудь, сразу просыпался.

Вижу как начинает светлеть, неужели уже утро? Нел немного заерзала, еле слышный стон слетел с ее губ, тело напряглось, немного выгибаясь: красная жидкость показалась на шоколадном бедре по внутренней поверхности нижней ноги. Кровь? Я приподнял край набедренной повязки, стон повторился и Нел выгнулась снова: запузырилась кровь выходя из девушки и следом вышел сгусток крови размеров с крупную горошину.

Холодок пробежал по спине, дошел до копчика и пошел к подколенным ямкам: это был наш неродившийся ребенок. Первый ребенок, который мог родиться в племени Русов, первая потеря племени Русов. Поставленный на грань между жизнью и смертью организм принял верное, но такое тяжёлое решение: избавиться от плода, чтобы сохранить жизнь матери.

Глава 17. Жизнь продолжается

Утром слышал как на улице есть движение, это Раг и Бар понемногу шумели пока я не выглянул. Отправил парней ловить рыбу и готовить завтрак. Раг побежал за мясом в ледник, отказавшись взять мачете, а Бар занялся костром. Мы все привыкли, что готовит Нел, у нее получалось вкусно. Я покинул палатку только один раз, когда надо было сходить в туалет. Вернувшись снова проверил у Нел пульс и дыхание. Сегодня пульс пришел в норму и был в районе восьмидесяти, дыхание было спокойнее. Посмотрел зрачки, анизокория сохранялась, но мне показалось что уже менее выраженная. С одной стороны появился корнеальный рефлекс, там где зрачок был сужен рефлекса практически не было, хотя веки пытались сомкнуться.

Бар принес мне кусок мяса прямо в палатку, оно было недоварено и ребята забыли посолить. Я уже заканчивал есть, когда Нел еле слышно застонала. Словно читая мои мысли ее веки дрогнули. Взгляд был расфокусированный, она пыталась что-то сказать, сквозь зубы. Я осторожно дал ей глоток воды, Нел смогла проглотить воду, это было хорошо, что нет неврологии с этой стороны и снова закрыла глаза.

Я сделал ей вторую инъекцию цераксона, теперь девушка дышала спокойно и глубоко, как спящий человек. Несколько раз посчитал параметры: пульс упал до семидесяти, а дыхание было восемнадцать. Нел уже не была в коме, она спала. В критических состояниях, когда организму требуется покой и восстановление, кома является защитной реакцией.

Следующий раз Нел открыла глаза и даже сделала попытку привстать к обеду: я не дал ей этого сделать, аккуратно уложил, тихо объясняя, что ей надо лежать. Позвал Бара, попросил согреть бульон после варки мяса и принести в палатку. Бульон был пресный, поморщившись девушка сделал три глотка. Она порывалась что — то сказать, но я ей запретил. Через полчаса она снова заснула.

После выкидыша я боялся, что у Нел будут дисфункциональные маточные кровотечения, но все обошлось. Следы выкидыша я уничтожил, тщательно протерев все мокрой тряпкой, не знаю как в каменном веке, но в моё время это была очень болезненная тема для женщин. Вечером неугомонная Нел все равно села и улыбнулась мне. Дотронувшись до затылка где была повязка, произнесла: