Пропаданка

Когда она поднялась на палубу, раздался дружный ропот и что-то вроде прокатившегося вздоха, и Варя оказалась под прицелом десятков глаз. Икенские матросы выглядели довольно колоритно: маленькие, коренастые и бородатые, на них оказалось почти одинаковое обмундирование — что-то вроде кожаной жилетки с ремешками на светлые рубахи, тёмно-синие штаны-шаровары до колена. А дальше кто босой, кто в сапогах, кто в ботинках. На головах тоже у кого что: платки-банданы, вязаные шапки, а кто без головного убора — все бритые почти под ноль. Наверное, в санитарных целях, чтобы не было вшей или чего-то такого.

Через секунду замешательства народ расступился и потупил взгляды, исполняя поклоны. По рядами прошли тихие шёпотки типа «пресветлая госпожа» и «высокородная эльдар».

Варя вздёрнула подбородок и пошла как по подиуму. Рядом с ней семенил Огост. Судно было парусным и большим, с тремя мачтами — впрочем, паруса уже спустили и свернули, так что Варя держала отстранённое лицо и осматривалась лишь краем глаза, стараясь не выдать ни удивления, ни восторга, ни других эмоций. А ещё нигде не споткнуться о какие-нибудь канаты и не грохнуться.

«Ну, чего застыли? Начинаем разгрузку!» — выкрикнул кто-то за её спиной, и народ зашевелился.

В середине судна что-то открыли и ловко спустили доски трапа. Кажется, у них даже имелась простейшая лебёдка, чтобы выгружать груз из трюма.

— Леди Варна, я представлю вам капитана, — предложил Огост, и Варя только царственно кивнула.

Они подошли к человеку среднего возраста в довольно богатой одежде, похожей на ту, что носил Огост. Тоже что-то типа кафтана с блестящими пуговицами и штанами, заправленными в высокие сапоги до колена. Ростом повыше остальных, примерно ей до уха, с тёмными волосами до плеч, неожиданно серыми глазами, чисто выбритым немного обветренным широким скуластым лицом и тонким носом. Варя сделала вывод, что аристократы, скорее всего, подражают эльфам и бреются, чтобы показать свой статус. Кроме этого у капитана имелась за поясом слегка изогнутая сабля или что-то вроде катаны: в холодном оружии Варя разбиралась слабо, — а на бедре закреплён кинжал или какой-то нож в богатых ножнах.

— Леди Варна, прошу позволить мне представить нашего капитана: лира Микена Тропальского, — сказал Огост.

Капитан поклонился, но не так глубоко, как остальные, держался более уверенно, но при этом смотрел на неё с восхищением и каким-то благоговением.

— Так вы лир, капитан? — спросила Варя, подумав, что знакомства среди капитанов кораблей, которые могут вывезти её с острова Икена, не будет лишними. — Вы владеете каким-то княжеством? — она прикусила язык, подумав, что, может быть, здесь «лир» это просто какое-то обозначение аристократии. Но, с другой стороны, ей надо было начинать вникать во всю эту местную иерархию, чтобы понимать, кто и чего может и не может и что значат разные обращения в том числе. Владиил и остальные эльфы рассказали лишь поверхностные вещи, да и то между делом.

— Всего лишь небольшим городком Соха к югу отсюда, — скромно улыбнулся капитан. — Там есть удобная бухта для моих кораблей. Я считаю себя путешественником, но иногда долг зовёт.

— Капитан Микен также владеет судоходной компанией, — пояснил Огост.

— Понятно, — кивнула Варя и протянула книгу, — спасибо, что дали мне икенскую литературу, капитан Микен, я с удовольствием прочитала.

— Если вам понравились мои заметки, можете оставить книгу себе. Не думал, что вы так хорошо знаете икенский, — и, улыбнувшись, капитан сказал на плохом русском: — моя мать есть фойна из Серебристый Лес и немного научить меня старшей речи.

— Постойте, — дошло до Вари и она показала на книгу. — Так это вы написали? А сколько вам лет? Значит, вы тоже фойна?

— Я не так хорош в старшей речи, вы очень быстро говорить, — смущённо ответил капитан Микен. — Я понять только про возраст. Я тоже на какую-то часть фойна, как мать, но фойна, то есть «ребёнком Леса» я не считаюсь и не смею так себя называть. Разве вы не знаете, что такое имя дают лишь тем, чей отец Вечный Светлый?

Варя смущённо покачала головой, понимая, что облапошилась сразу как вышла из Леса.

— Мне шестьдесят четыре года, — продолжил капитан Микен, — но, как вы можете увидеть, уши у меня совсем обычные, и таким долгожителем, как моя мама, я не являюсь. Честно говоря, она выглядит так, что некоторые думают, что не я её сын, а она моя дочь или младшая сестра.

Варя улыбнулась и кивнула, стараясь не показать удивления, и перешла на икенский.

— Я просто не сразу поняла, что вы автор книги. Спасибо вам за подарок, капитан Микен.

Пока они болтали с капитаном, Огост отошёл проверить, как идёт выгрузка товаров и её «приданого», и Варя попросила капитана показать, как это делается, так что они тоже пошли к люку трюма, походившего на распашные двери в полу. То, что показалось лебёдкой в принципе ей и оказалось: механизмом ловко орудовали несколько матросов, выполняя разгрузку.

Следом за какими-то сундуками и тюками подняли аргамака и подаренную за «невесту» повозку — и Варя очень надеялась, что какой-то маячок был хотя бы в них. С учётом того, что её собственный маячок в ухе растворили магией, она хотела бы, чтобы эльфы как-то отслеживали свои повозки… С другой стороны, как знать, насколько они там вообще вникают в выдавание замуж своих фойна и провели ли вообще параллели между её исчезновением и очередной невестой-фойна, отбывшей к будущему мужу.

От раздумий Варю отвлекли крики и причитания Огоста, который ругал моряков за то, что драгоценный аргамак умер на их корабле.

— Да он сам ничего не ел и не пил, господин! — попытался оправдаться какой-то моряк, но Огост уже схватил его за грудки и начал бить по щекам.

Варя шагнула к «аргамаку», которым оказался здоровенный биоробот в виде крупного белого коня. Мёртвый конь вряд ли бы просто твёрдо стоял на своих четырёх, к тому же Владиил или кто-то из эльфов вскользь упоминал о том, что им приходится выкручиваться и балансировать, чтобы не выдать себя. Хотя это спорно.

— Аргамак эльфийский питается солнечным светом, — сказала она Огосту. — Вы же догадались спрятать его в трюм и чуть не угробили. Разве в поездке из Серебристого Леса вы его кормили?

Огост оставили моряка и удивлённо посмотрел на неё, а затем на какого-то человека.

— Господин, во время нашего путешествия до Юкина, аргамак и правда ничего не ел, но иногда пил. Мы не знали, стоит ли вам об этом докладывать, ведь всем известно, — человек быстро взглянул на Варю и всё же продолжил. — Эльдар сильные маги. Про их аргамаков ходило много разных слухов.

Варя погладила коня по морде, удивляясь тому, насколько классно переданы текстуры, мышцы, да и вообще биоробот был красавчиком. А потом замерла от пронзившей её мысли и, боясь вспугнуть, коснулась наруча на запястье.

На ней мелькнуло что-то вроде сигнала о зарядке батареи, но затем всё же она смогла листнуть на дату и время «10.05.1521 13:18», которые сменились по всей видимости координатами Арска «54°17? с. ш. 0°24? з. д.». Она знала, что расстояние между градусами в координатах меняются в зависимости от близости к полюсу или экватору, и точно помнила, что координаты в Серебристом Лесу были что-то приблизительно пятьдесят на сорок плюс-минус. То есть по широте Серебристый Лес примерно на одном уровне с Икеной, а вот по долготе отличается на сорок градусов, а это навскидку около трёх тысяч километров. При условии, что они находятся на примерно таком же «шарике», как Земля: на географии они разбирали такие задачи с широтой и долготой. В средних широтах расстояние одного градуса колебалось от семидесяти до ста десяти километров. Если учитывать двадцать пять лошадиных переходов и восемнадцать дней плавания, то вполне соотносится. А кто-то жаловался в классном чате, что подобные знания никогда не пригодятся.