Пропаганда 2.0
Шрифт:
Есть также множество других косвенных параметров, которые может рекомендовать нейропсихология, но пропаганда пока не подумала о них (см., например, [20–22]). То есть потенциал пропаганды пока использован не до конца.
Благодаря Сноудену были обнародованы новые инструменты спецслужб, в данном случае британских, по работе в Интернете (см., например, [23–25]). Работа задается в таких плоскостях:
– введение всех видов фальшивой информации в Интернет для разрушения репутации целей;
– использование социальных наук и других техник для манипуляции онлайновым дискурсом и активностью, чтобы достичь желаемых результатов.
В качестве
Совершенно неудивительно, что эти разработки выросли в рамках Британии. Она все время берет на вооружение в систему государственного управления новые открытия из области социальных наук. Общим определением данного подхода со стороны спецслужб становится «использование онлайновых техник для того, чтобы нечто имело место в реальном или киберпространстве».
Понятным становится внимание к соцсетям, если посмотреть на данные Центра Пью [26]. Это данные января 2014 г., по которым 74 % взрослых, использующих Интернет, пользуются соцсетями, что открывает новые возможности как для отслеживания, так и для проведения соответствующих пропагандистских операций. На сентябрь 2014 г.: 71 % онлайновых взрослых использовали Фейсбук, 23 % – Твиттер, 26 % – Инстаграм, 28 % – Пинтерест, 28 % – Линкедин. Соответственно, возникают и научные анализы эффективности «Аль-Каиды» в онлайне [27].
Но соцсети порождают тактический информационный продукт, хотя он и может направляться требованиями стратегического контента. Более интересен стратегический информационный продукт, который плавно перетекает в продукт виртуальный. Это мифы, поскольку именно они «правят миром», задавая его картинку.
Венеция может рассматриваться как один из первых сознательно сконструированных мифов [28–31]. Видимо, не зря ученики Гутенберга были перекуплены в свое время Венецией. Венецию задавали и как страну свободы, и как страну развлечений. Отсюда каждый мог взять себе то, что ближе.
Советский Союз как более близкий нам пример также был полностью сконструированной в виртуальном мире страной. Причем для его жителя виртуальная правда всегда была более правильной, чем реальность, поскольку реальность вокруг тебя лично трактовалась как исключение из правил. Виртуальность навсегда и бесповоротно побеждала реальность. Однако это не могло длиться вечно. Если бы перестройка не произошла тогда, когда это случилось, она бы неизбежно появилась с изобретением Интернета. Советская пропаганда была мощной, но ее существенным компонентом была цензура. А без цензуры она теряла всю свою эффективность.
Сильные игроки массированно укрепляют именно свой стратегический контент, понимая, что, сберегая его, они создают структуру, которая может не бояться чужого мнения, поскольку именно оно, скорее всего, будет восприниматься как неправда.
При этом многие сегодняшние проблемы пропаганды, вероятно, были заданы наличием разных концепций в предвоенное время после успешной роли пропаганды в Первую мировую войну. Ведь и Липпман, и Бернейс работали в известном комитете Криля по одной из версий, хотя реально Липпман работал в аналогичной военной структуре.
Различие их подходов является весьма существенным (см. сопоставление их концепций [27, 32–35]. Липпман критически относится к манипуляциям общественным мнением в военное время и к переносу этих методов в мирные времена. Бернейс, наоборот, видел в
этом позитивные возможности. Бернейс видел плюсы и в стереотипах как помощнике в работе в сфере паблик рилейшнз, которые даже могут сами создавать новые стереотипы в интересах клиента.Липпман видел структурные «дыры» в новостных системах, что для Бернейса, наоборот, было возможностью по созданию событий и псевдособытий для последующего освещения. Бернейс даже позаимствовал у Липпмана термины «создание согласия» и «невидимое правительство», но при этом превратил их из негативных в позитивные.
И это разделение можно легко понять, глядя из сегодняшнего дня. Если Липпман выступал в роли политолога, в том числе критикующего сложившийся порядок вещей, то Бернейс, являющийся представителем прикладной коммуникативной сферы, обслуживающей бизнес, которую он назвал паблик рилейшнз, естественно видит в том, что критикует Липпман, возможности для своего функционирования.
Правда, оба они отталкивались от одной системы, выстроенной во время войны Дж. Крилем (см. о нем [35]). В его книге «Как мы рекламировали Америку» [36] есть не только раздел на тему войны фильмов, но и раздел на тему войны заборов, где рассказывается об использовании плакатов. Работа Комитета публичной информации, возглавлявшегося Крилем, считается первым системным опытом пропаганды на уровне государства. Хотя нам встретился анализ и не менее существенного опыта Британии в 1854–1902 гг. [37]. Здесь работа в период Крымской войны рассматривается как прародительница современной пропаганды. А отдельная глава этой работы вообще посвящена бурской войне, которая давно причислена к типу современной пропаганды. В ней автор выделяет два типа кампаний: оправдание и поношение. Их направленность вполне понятна по этим названиям.
Но у Криля системный подход был явно сильнее. Современный анализ видит в его «домашней пропаганде» следующие элементы [38]:
– эмоционализация: немецкий дипломат писал, что американцы более сентиментальны, что не учитывается немецкими пропагандистами;
– демонизация врага;
– война, которая закончит все войны: два первых простых приема не годились для интеллектуалов и пацифистов, поэтому пришлось запустить данную, более сложную форму воздействия;
– нечестность, которая всегда присутствует в пропаганде во время войны.
Сегодня новая пропаганда грядет не только через литературу, но и через телесериалы, которые более любимы всеми, поскольку число зрителей растет, а читателей – падает и из-за не только образования, но и из-за видеоигр, которые получают все большее распространение. Самым важным в таких новых направлениях остается то, что никто и никогда не подумает, что перед ним пропаганда.
1. Project: neurobiology of narrative framing // narrative.ict.usc.edu/neurobiology-of-narrative-framing.html
2. Paul J. Zak // en.wikipedia.org/wiki/Paul_J._Zak
3. Future of StoryTelling: Paul Zak // www.youtube.com/watch?v= DHeqQAKHh3Mchanging behaviour by changing brain chemistry
4. Zak P. J. Why inspiring stories make us react: the neuroscience of narrative // www.pauljzak.com/images/documents/Why_Inspiring_Stories_Make_Us_React.pdf
5. Zak P. a. o. Neurobiology of collective action // journal.frontiersin.org/article/10.3389/fnins.2013.00211/full