Пропащие девицы

– Имей совесть, бро, почему ты опять лапаешь мою девушку? – Джей появился в дверном проеме, пылая праведным гневом третьесортного актера.

– В Шенноне просто доктор проснулся. Или… ветеринар? – Патриция усмехнулась. Злые-то собаки явно в ведении последнего. – И он любезно, без моего на то согласия, решил осмотреть странные укусы у меня на ногах. Не знаешь, откуда они могли взяться, Джей?

– Не имею ни малейшего понятия, – пожал плечами мужчина. – Зато я знаю, как это лечится. – Он мягко поцеловал ее колено. – И эффект значительно увеличивается, если не втыкать в это время в свой коммуникатор, Бэйтман!

– Прости, Джей, мне пора бежать, – сказала девушка, дописывая сообщение. Замечание, которое должно было воззвать к ее совести, осталось без внимания. – Пообедаем вместе?

Патти наконец подняла взгляд на мужчину, спрыгивая со стола прямо в его объятия.

– Даже и не сомневайся. Я найду тебя, где бы ты ни спряталась в этих гребаных трущобах вместе со своими фотографами, – прежде чем отпустить Патрицию, он скрепил обещание поцелуем.

– Мне почти не страшно, – девушка ответила на его поцелуй.

Вернувшись из Нью-Йорка рано утром, Робин чувствовала себя полностью разбитой. Прошло всего несколько недель, после того как девушка стала старше на год, а казалось, будто она прибавила все десять. Во всяком случае, чувствовала Уильямс себя именно так. Уставшая. Да, чертовски уставшая. В последнее время Роббс буквально засыпала на ходу. И это не лучшим образом сказывалось на качестве ее работы. И что окончательно допекло ее на съемках в Большом Городе – гребаный фотограф, который опоздал на три часа. А ведь Робин притащилась туда уже в семь утра, как и было согласовано ранее. Ей хотелось спать. Ей хотелось есть. Но пришлось сидеть и ждать этого тупоголового француза, которого все вокруг считали гением. Долбаные гении!

Крис уехал. И это было просто ужасно. Она никогда не думала, что будет скучать по кому-либо так сильно. А теперь Робби казалось, что все парни, по которым она раньше скучала… Эх, какая же все это была ерунда! Но сейчас девушка действительно тосковала. Несмотря на то, что Крис звонил ей в любую свободную минуту (а свободных минут в туре с Coldplay у него было не так уж и много ), Уильямс была готова заплакать каждый раз после того, как он вешал трубку. И она плакала. Сжимаясь в комочек на кровати нью-йоркского отеля, Робин заливалась слезами, как маленькая девочка. Иногда она плакала настолько долго, насколько хватало сил. После же засыпала и видела странные тревожные сны. Просыпаясь среди ночи, она хватала телефон и набирала номер Мартина снова и снова. А если он по какой-то причине не отвечал, девушка начинала сходить с ума от страха и тревоги. Ей чудилось, что все страшные сны, в которых самолет со всем составом Coldplay падает и разбивается, могут сниться ей не просто так. Несколько раз Робби даже молилась. Молилась, чтобы с Крисом все было хорошо и чтобы он наконец перезвонил ей. Как можно скорее.

Опустошенная расставанием с мужчиной, который успел стать для нее особенным, уставшая от бесконечных поездок в НьюЙорк, бесчисленных мероприятий и фотосессий, Уильямс вернулась в Санта-Монику.

На время работы с Патти Макс решил оставаться в своей квартире. То есть, в квартире Робин. И как только он увидел сестру, сонную и бледную, сарказм его проснулся незамедлительно.

– Выглядишь дерьмово, – начал он, протягивая Робби чашку кофе со сливками. Все, как она любит. – Скучаешь по своему педику?

Робин в ответ бросила на Макса взгляд, полный обиды и лишь вздохнула.

– Разговаривать, значит, не будем? – вновь спросил мужчина. – Как НьюЙорк?

– Никак, – тихо произнесла девушка, сделав маленький глоток кофе. – Я этот город ненавижу. Не понимаю, что в нем все такого находят…

Уильямс старший внимательно посмотрел на Робби и налил себе кофе. Она действительно неважно выглядела. И была такой чертовски грустной, что у него самого на сердце становилось тяжело от одного взгляда на сестру.

– Слушай, может, заедешь к Патти вечером? – Макс залез на один из табуретов, стоявших за кухонным столом, и включил телевизор. – Как только закончим там, можем все вместе сходить пожрать, выпить и раскурить трубку мира. Что скажешь?

Девушка подняла на брата свой потухший взор и ответила, пытаясь улыбнуться:

– Звучит прикольно…

– Вот и хорошо, – выдохнул с облегчением Макс. – Ведь если постоянно тусоваться с Крисом Мартином можно подцепить ебаную меланхолию. Похоже, ты уже это сделала, детка…

– Ох, ну хватит! – неожиданно резко выкрикнула Робин и со звоном поставила чашку на край стола. Ее злобная гримаска больше не казалась Максу забавной. Теперь она была просто вне себя от бешенства. – Хватит уже! Ты постоянно оскорбляешь Криса! Что он сделал не так?! Что?! Не набил несколько татуировок и не проблевался тебе на футболку?!.

Глаза Макса вспыхнули. Соскочив со своего табурета, он подошел к Уильямс и заорал:

– Да он все, блядь, сделал не так! Все, слышишь!.. Этот ебаный педик все сделал не так!..

На несколько секунд в комнате воцарилось молчание. Робби опустила глаза, и только в это мгновение мужчина заметил, что она плачет. Плачет. Плечи ее дрожали. Девушка закрыла лицо руками и, сорвавшись с места, скрылась в своей спальне. Дверью она не хлопнула.

– Отлично!.. – выкрикнул ей в след старший брат. – Иди, ной! Дура!..

Он схватил со стола пачку своих сигарет, ключи от мотоцикла и вышел из квартиры. Дверью Макс хлопнул так сильно, что она едва не слетела с петель.

Патриция Бэйтман опоздала. И на этот раз, что самое обидное, ни вины Джея, ни ее в этом не было. Чертовы организационные вопросы! На полпути она чуть не развернулась обратно в центр Лос-Анджелеса, но, хвала интернету всемогущему и ее еще не до конца атрофировавшейся способности убеждать людей методами, которые наверняка были бы запрещены всеми правозащитными конвенциями, прознай о них сердобольные защитники прав человеческих, Патти все еще наслаждалась живописными пейзажами окраин ЛА из окна такси.

Город менялся настолько быстро, что даже эти обрисованные граффити стены с облупившейся краской и окна, закрытые ржавыми решетками, казались ей новыми. Она совершенно не помнила ни одной из улиц, которые они проезжали, ничто не показалось ей знакомым, хотя они с Робин точно предпринимали вылазки и в более неподходящие для девушек из католической школы места.

Подозрения о том, что таксист возит ее кругами, уже начали закрадываться в сознание девушки, но она не успела поинтересоваться, имеют ли они основание, как увидела впереди целую вереницу припаркованных автомобилей и байк. Именно «харлей» первым убедил ее в том, что они наконец приехали по адресу. Макс уже был здесь. И, судя по оживленному движению целой хреновой тучи ассистентов, Скайлер тоже.

Стоило отдать Иендо должное, она знала толк во всех спрятанных в хитросплетении пригородов и окраин урбанистических шедеврах. Патти долго рассматривала рисунки на стенах здания, прежде чем зайти. В отличие от тех надписей, которые ей попадались раньше, и были, скорее всего, автографами местных банд, нарисованное здесь само по себе было достойно профессиональной фотосессии. Не говоря уже о приличном материальном вознаграждении. Девушка улыбнулась, вспомнив о своем утреннем приступе «надо было слушать Чарли».