Пропавшая без вести

Рома с отвращением покосился на приятеля:

– Если все так будут рассуждать…

– А ты типа мир спасать решил? Ну-ну…

Мирославский отвел взгляд:

– Ну, мир нет… но, блин, Ольку мне жаль…

Он замолчал на полуслове, не став уточнять, что ему жаль не столько ее саму, сколько их несостоявшегося счастья… пускай даже недолговременного.

– Да, девчонку чисто по-человечески жаль, - согласился Дима, тоже туша свой окурок.
– Но послушай, ты-то как поможешь? Ее родители наверняка связались с полицией… пусть ищут.

– Ну, тогда мне надо поговорить с полицейскими и рассказать все, что я знаю!

– запальчиво воскликнул парень.

Колпаков ехидно посмотрел на него и саркастично заметил:

– Ага, представляю твой разговор с полицаями… особенно ту часть, где ты описываешь этого, как его, Радомира… весьма правдоподобно будет звучать!

Рома вздохнул и какое-то время молчал. Потом заговорил снова, с прежним напором:

– Хорошо, тогда я еще раз схожу к самому Радомиру. Человек, который может так запросто справиться с бандой отморозков, может помочь и в другом.

– Отговаривать тебя бесполезно? Я угадал?

– Пытался уж… я все решил.

– Ладненько, только вот не ворчи потом… я предупредил.

Дневники

Я люблю вспоминать. Люблю раскладывать события прошлого по полочкам, перетасовывать, согласовывать между собой… приводить мысли в порядок.

Вот сейчас я вспоминал, как нашел ее, бездыханную… она лежала на диване, и в первую минуту мне хотелось верить, будто она просто спит… ее лицо, такое спокойное, такое умиротворенное, казалось одухотворенным, оно разгладилось и даже помолодело. Никогда не скажешь, что этой красивой женщине за сорок… вечный сон стер с него следы возраста и усталости.

Я понимал, что она умерла, понял в первый же миг, когда увидел ее. В конце концов, на это моих способностей хватило… жаль только, их недостало спасти ее, уберечь от беды. Я проиграл.

А впрочем… проиграл ли? Еще посмотрим…

Успокоив себя таким образом, я отогнал сомнения на безвестное “потом” и шагнул к дивану, на котором лежала она, моя Катя. Я двигался, словно сомнамбула, в полубеспамятстве, плохо сознавая, что делаю.

Я смотрел на нее сверху вниз и так сильно сводил брови, что заныла переносица.

– Что ты сотворила, крошка… - пробормотал я, опускаясь на колени, и не утерпев, погладил ее по нежной щеке… еще теплой.
– Что ты сотворила…

Она не ответила мне, конечно… ответил другой голос, холодно и отрывисто прозвучавший за моей спиной:

– Она сделала то, что должна была. Вернее, помогла сделать мне.

Я вскочил на ноги и рывком обернулся. В дверях стоял он, Кьяно. Как и всегда, насмешливый и самоуверенный, лощеный до отвращения… как же я его ненавидел в тот миг. Да и не только в тот…

Помню, как бешено стучало мое сердце - вовсе не от страха, конечно. От бешенства и злости. О, я был готов убить этого мерзавца сотнями способов… будь он просто человеком. Но, подобно мне, Кьяно обладал определенными способностями… поэтому общаться с ним приходилось крайне осторожно. В конце концов, моя жизнь стоила очень дорого… цена ее - судьба Кати. Я не мог позволить себе умереть, пока не спасу ее… идея соединиться с любимой женой на небесах меня мало прельщала. Моя дорога явно лежит в ад, тогда как душа Катрин обретается в раю... и наши пути за чертою жизни вряд ли пересекутся.

– Повтори, что сказал, - потребовал я.

– Зачем повторять?
– усмехнулся Кьяно, щуря и без того узковатые глаза.
– Ты и сам понимаешь… я сделал, как говорил. Миа снова со мной.

Перед глазами все закружилось, потемнело… в голове словно щелкнуло, - к счастью, у меня крепкие сосуды, иначе не миновать инсульта.

– Ей, твоей Миа, недолго жить… - прохрипел я, мечтая убить его, уничтожить… растоптать.
– Недолго! Я позабочусь об этом.

Кьяно не слишком испугался моей угрозы, а зря.

– Я позабочусь об обратном, - пожал он плечами совершенно беспечно, наверняка донельзя довольный собой.
– Миа будет жить. Жизнь твой госпожи на жизнь моей сестры. По-моему, честно.

На моих скулах заиграли желваки. Я шагнул к нему, сдерживаясь из последних сил…

– Ты пожалеешь об этом, мальчишка, - почти выплюнул я, ибо он и был мальчишкой, сравнительно со мной.
– Я найду способ отомстить… и в первую очередь - твоей полоумной сестре.

Его глаза сверкнули зеленым, я тоже сумел задеть его за живое. Никогда не мог понять этой нежной привязанности к сестре… да, он заменил ей отца, родители давно умерли… но все равно, странно как-то.

– Не испытывай меня, - прошипел Кьяно, приближаясь ко мне. Ноздри его крупного носа трепетали.
– Я могу потерять терпение…

Признаться, я этого хотел. Хотел получить повод ударить - и ударить в тот миг, когда он зол, а значит, плохо контролирует собственные инстинкты, в том числе и инстинкт самосохранения.

– Потерять терпение?
– я издал презрительный смешок, сознательно дразня его.
– И что тогда будет?

– Война!
– отрывисто произнес он.

– А сейчас у нас перемирие?
– фыркнул я и кивнул в сторону дивана.
– А Катрин… кто? Случайная жертва?

– Я бы сказал, добровольная, - поправил меня Кьяно. Его взгляд тоже скользнул по дивану, и в черно-зеленых глазах, мне показалось, появилось сожаление. И добавил он не без грусти: - У тебя хорошая жена… была. Порядочная.

– Она не была, а есть! И не порядочная, а просто глупая… глупая девчонка, которая жаждала спасти весь мир.

Кьяно пожал плечами:

– Не будем спорить. Я пришел предупредить: оставь нас в покое.

– Нас?

– Меня и сестру. Будем считать инцидент исчерпанным… ты не так уж стар, в конце концов. Найдешь себе другую подругу… супругу.

И вот тут я не выдержал. Я рванулся к нему с бешенством раненого зверя; Кьяно от неожиданности попятился и уперся спиной в стену. Мгновение спустя я уже со всей силой сжимал его горло - чисто физически сжимал, безо всякой магии.

– Исчерпан?! Другую?! Идиот!
– рыкнул я с ненавистью.
– Ты еще пожалеешь о том, что твоя безмозглая сестрица переступила порог моего кабинета…

Кьяно сделал резкий взмах рукой, и меня отбросило от него упругой волной. Я не удержал равновесие и рухнул на пол у дивана.