Пропавшая без вести

Радомир ощутил, как щеки заливает краска, и подосадовал на собственную бледность. Хорошо господину Р. с его красноватым загаром! Скрывать эмоции не составляет труда, если выглядишь, как индеец.

– Не понимаю, о чем ты, - холодно отозвался Радомир, вскидывая подбородок.
– Я всегда стараюсь выглядеть элегантно.

Кентавр фыркнул:

– Обычно эта элегантность отдаёт чем-то небрежным… а сейчас ты словно на свидание собрался… эдакий лоск во всем. Верный признак, что ты пришёл повидать Ее!

– Да что лошадь может понимать в одежде?!
– уязвлённо парировал Радомир. Его особенно злило, что господин Р. попал в точку…

– Я попросил бы не забывать, что я не лошадь, а кентавр… это древний и уважаемый народ, - с достоинством напомнил Респект.
– Знаешь ли, я тоже могу постоянно повторять, что ты жалкий червяк… ибо для меня таковым и являешься.

Кто бы мог подумать, что ты способен до такой степени раздражать самого себя? Казалось бы, встречая своего аналога, ты должен ему (или ей) симпатизировать, ведь вы разделяете чувства и мысли, отчасти мировоззрение… ан нет! Симпатия рождалась далеко не всегда… более того, рождалась нечасто!

– Ладно, пусть будет кентавр, - ворчливо уступил Радомир.
– В любом случае, ты ничего не понимаешь в моде. Ты ж никогда не носишь одежду… максимум - жилет или отдаленное подобие головного убора!

Пожалуй, он осознал это впервые, и подобное открытие не столько позабавило его, сколько удивило, причём неприятно. Странно сознавать, что в одном из миров ты ходишь по улицам голым… ну, ладно, не ты, а твой аналог, но все же, все же…

– А зачем мне одежда?
– величественно пожал плечами собеседник.
– Мы, кентавры, свободны во всем… и не нуждаемся в ваших человеческих атрибутах. И если надеваем что-то, то с целью донести некую мысль, а не скрыть участок тела. Мы гордимся тем, как выглядим… вам, людям, стоило бы поучиться этому у нас.

Радомир поморщился:

– Ты как будто на трибуне выступаешь… не та аудитория, друг мой.

– Ты уходишь от темы, - напомнил Романос.
– Скажи, ради кого ты так принарядился? Ты прав, я ничего не знаю о моде, тем более моде вашего убогого мира, но я имею глаза и ум, и я могу сравнивать. И, сравнивая, скажу: сегодня ты выглядишь иначе.

– Надеюсь, лучше, - ощерился Радомир.
– Но ты ошибаешься, я вовсе не принаряжался. Слово “наряжаться” и “одеваться” вообще неуместно, когда речь идет о путешествии между мирами.

– Да, ты как-то объяснял, - нетерпеливо кивнул кентавр.
– Мол, когда ты переходишь из своего мира в мой, ты должен адаптировать облик к окружающим условиям… хотя не могу сказать, что ты так уж хорошо справился с задачей, - критично добавил он, еще раз изучив наряд собеседника.
– Ты не очень гармонично выглядишь…

– Чтобы выглядеть гармонично, мне пришлось отрастить хвост, - оскалился в злой улыбке Радомир.
– Или гриву…

– И ты выглядел бы уместнее, чем в этом своем… что это?

– Костюм, - пояснил Радомир и резко добавил, властно взмахнув ладонью: - И хватит о ерунде! Мы и так слишком много внимания уделили такому пустяку.

– Да, пора обсудить более интересный вопрос, - охотно согласился Романос.
– Ты пришел увидеть Катриссу, даже не пытайся отрицать.

Радомир и хотел бы отрицать, но понимал, как жалко это будет выглядеть со стороны… тем более что кентавр угадал.

– Даже если так, - заносчиво произнес он, - что тут особенного? В конце концов, в моем мире она была моей женой…

– В твоем, - с напором подчеркнул кентавр.
– Тут она амазонка, она не нуждается в мужчинах.

– Позволь не согласиться, - упрямо сказал Радомир.
– И, может, подскажешь, где она? Вместо того, чтобы язвить и спорить?

Романос равнодушно пожал плечами:

– Я не слежу за Великой Друидессой. Она бы этого и не позволила… у меня есть парочка догадок, но я не стану делиться ими с тобой.

– Почему нет?
– нахмурился Радомир.
– Поверь, я не причиню ей вреда… к тому же, она способна постоять за себя.

– Это верно, - кивнул кентавр.
– Но мне нет дела до тебя и твоих забот… прощай, человеческое подобие меня… вернее, - до новой нежеланной встречи!

И с этими словами он неспешно удалился, грациозно переступая копытами. Радомир проводил его взглядом, испытывая злость и облегчение одновременно.

* * *

Он расположился на берегу моря, а скинутый пиджак небрежно бросил у самой воды. Подумывал избавиться и от ботинок, однако это придало бы его образу слишком уж небрежный вид… и хотя Радомир отказался от мысли искать Катриссу, представать перед ней босым и растрепанным (если она все-таки появится), ему не хотелось.

Родомир не знал, сколько просидел так, почти без движения, рассеянно созерцая горизонт: минуту, час, дольше? Он не пытался следить за течением времени, его мысли были далеко отсюда, и все, что его окружало, служило для них просто фоном.

Из этого состояния прострации его вывел новый звук, несколько диссонирующий с шуршанием волн и посвистыванием ветра… не сразу он понял, что это перестук копыт.

Радомир обернулся и в первый миг не поверил собственным глазам; ему почудилось, что он видит Катриссу верхом на кентавре, возможно - на Романосе… картина показалась ему донельзя неприличной и в то же время возбуждающей; вскочив на ноги одним рывком, он сощурился, надеясь, что наваждение развеется.

И оно развеялось, и в тот же миг пришло облегчение. Да, это была Катрисса, но оседлала она, хвала мирам, самую обыкновенную лошадь… да и странно было бы предположить, что наследник древнего рода, коим считал себя Романос, позволит эдакую вольность…

И все-таки Катрисса была не одна, компанию ей составлял кто-то еще, и именно этот второй нежданный персонаж ввел Радомира в заблуждение, создав иллюзию, будто женщина едет верхом на человекообразной лошади.

– Кто это, черт возьми?
– раздраженно пробормотал мужчина.

Катрисса спешилась в нескольких метрах от него; второй всадник соскользнул с лошади вслед за амазонкой, упав на песок безвольной грудой… живой ли человек? Или просто кукла? Радомир не стал присматриваться и перевел взгляд на ту, ради которой и пришел сюда.

Друидесса тоже смотрела на него - невысокая, ладно скроенная, с поджарым загорелым телом, практически обнаженным, лишь самые интимные места были кое-как прикрыты неким подобием одежды. Темно-каштановые волосы женщина собрала в узел и перевязала кожаными ремешками, а выпуклый лоб и округлые щеки покрыла причудливым разноцветным узором - эдаким боевым окрасом индейца, ступившего на тропу войны… Красивая и горделивая, амазонка стояла перед ним, расправив плечи и надменно улыбаясь пухлыми губами.