Пропавшая жена князя

Она словно следила за тем, когда он войдет в свои покои, чтобы принять ванну и переодеться после изматывающей тренировки. А ведь Ромус не видел ее в коридоре. Значит, кто- то сообщил ей о его возвращении.

– Не сейчас! – развернувшись лицом к темноволосой красавице, князь поймал ее руки и с видимым недовольством отстранил от себя любовницу.

– Ты уже неделю не приглашаешь меня к себе, – всхлипнула женщина, настырно прижимаясь к его груди и вслушиваясь в ускорившийся сердечный ритм сердца.

Ей льстило, что князь до сих пор так отзывчиво реагирует на ее прикосновения. Женщина лишний раз убедилась, что, сколько бы он ни избегал ее, его тело все еще откликается на ее ласки.

– Я же сказал! Не сейчас! – грубо прервал ее мужчина, резче отстраняя от себя и прожигая гневным взглядом.

Князь никогда раньше не был с ней так груб. Слезы обиды были не наигранными, ей и вправду стало горько от его жесткого тона, который он не позволял никогда раньше по отношению к ней.

Даже незапланированное появление его будущей жены, полгода назад, не пугало Кралиту. Женщина была уверена в своей неотразимости в глазах князя. А та, кому предназначено выносить наследника, волновала Кралиту меньше всего. Ведь у нее не было ни опыта любовницы, ни умения подать себя в выгодном свете.

Вынужденный брак князя — это совсем не повод сдавать свои позиции любимой женщины.

Ромус со злостью сжал кулаки, наблюдая за плачущей любовницей, с оскорбленным видом покидающей его покои. Он уже не был так уверен, как раньше, что эта женщина идеально подходит ему. А ведь еще не так давно он любую свободную минуту старался проводить в ее постели…

А потом, отец заявил, что сыну пора жениться. Ромус мог бы смириться с династическим или политическим браком. Но это был долг жизни. Ни его, отца. Князь Абрус был многим обязан своему другу и соратнику, который ни раз спасал его жизнь на поле брани. И когда его друг на смертном одре просил Абруса позаботиться о его единственной дочери, князь не придумал ничего лучше, как поженить их со своим единственным наследником.

Спустя месяц со дня свадьбы, отец приказал долго жить, а Ромус принял титул князя, в глубине души жалея о том, что не догадался перенести дату свадьбы на более поздний срок. Нет, он не отказался бы от девушки, нарушив долг отца. Он стал бы ее опекуном, что в свое время и должен был сделать Абрус. И княжич ни раз предлагал это отцу, пытаясь отвертеться от навязанной женитьбы.

Однако, старик стоял на своем. Только узы священного брака смогут искупить его долг перед другом. И никакие аргументы, или доводы не смогли переубедить покойного князя. Невозможность изменить сложившиеся обстоятельства, переросли в неприязнь к Анрике. Девушке, которую Ромус ни разу не видел, но уже тогда впервые испытал к ней отвращение.

И теперь она пропала…

За эти полгода он не удосужился получше узнать свою жену. Ему была не интересна ее жизнь вне супружеских покоев. За всеми ее передвижениями во дворце и за его пределами, следила стража, докладывающая князю о каждом шаге супруги. Правда, Ромус в большинстве случаев, если они не вызывали никаких вопросов, тут же забывал обо всем.

Его зубы скрипнули при воспоминании о том дне, когда в его покои без разрешения ворвался Гатар, командир стражников, своим зычным басом испугав лежащую в его постели Кралиту.

–Ваше сиятельство! На карету напали! Княгиня исчезла!

Ромус подорвался с кровати, не заметив, сначала удивленный, а потом и довольный взгляд любовницы. Анрика раз в месяц ездила в дальнюю обитель «сестер Света» стоящую рядом с проклятым лесом и это не было тайной. Но ее всегда сопровождали дюжина стражников. Именно поэтому, князь никогда не волновался за ее безопасность.

Зачем она туда ездила, задерживаясь по три дня, его мало волновало. Чем бы жена не тешилась, главное, что его не трогала.

–Что значит пропала? Твои люди проверили лес? – быстро натягивая одежду на разгоряченное тело, зло бросил князь.

–Отряд уже отправился на поиски ее сиятельства…

–Отправился? А те, кто сопровождал княгиню? Куда они смотрели?!

–Ваше сиятельство… Эта поездка не была запланирована. Обычно княгиня ездила в обитель в последний день месяца…– виноватый взгляд Гатара, навел князя на нехорошие мысли.

–Это ты к чему? – подозрительно прищурился Ромус, выталкивая Гатара за двери спальни.

Стоило ему краем глаза заметить, что Кралита соскользнула с кровати и потянулась к платью, как бы невзначай уронив простынь, которая слишком красноречиво сползла с тела, открыв мужским взорам наготу женщины.

–С ней было всего четверо, не считая кучера…– виновато произнес Гатар, приготовившись к серьезному наказанию, даже не взглянув в сторону любовницы князя.

Гнев Ромуса неожиданно сменился задумчивостью. Мысль о пропавшей супруге, казалось, начала обретать совершенно другое направление… Неправильное и не присущее мужчине. Ведь если она мертва…

–Гатар! Отправь людей в обитель. Найди мне ее! Живой или мертвой! – опасно сузив глаза, бросил князь, – Иначе ты лишишься не только звания, но и головы!

Пока он своими глазами не увидит тело супруги и не придаст ее огню, он не сможет разорвать узы брака.

– И какого дерха она так торопилась в обитель? – задумчиво произнес князь, наблюдая за тренировкой стражи в окно своих покоев.

Глава 3

Я бегу, не разбирая дороги… Или это не я… Мысли путаются… Ветки ударяют по лицу… Страх гонит меня… или ее… глубоко в лес… Туда, где высокие каменные стены… Где нас могут защитить… Меня…Ее… И еще кого-то… Но мы здесь одни… Рядом никого… Кто она? Кто я? Нет времени на ответы… За мной погоня… Или за ней… Нам нужно скрыться… Спрятаться… Нельзя никому доверять… Но и дальше нельзя… Она запнулась, кубарем скатываясь на дно оврага… Мне так больно… Нет высоких стен… Нет того убежища… Не туда… Поздно… Проклятый лес…

– Ана! Барынька, проснись, – смутно знакомый женский голос вырвал меня из очередного тяжелого, беспокойного сна. Или все же это были не сны?

– Пора пить отвар, – протянув мне кружку, от которой шел пар, Матиша осмотрела меня внимательным взглядом.

Три дня я валялась с температурой и все это время женщина выхаживала меня, ни разу не упрекнув, за то, что свалилась на ее голову. По началу она величала меня не иначе, как барынька и мне пришлось сказать ей свое имя. Мое настоящее имя, с которым я прожила всю свою жизнь.