Пропавшие без вести

– Совсем? – удивился грек.

– С первой ночи! – подтвердила Ксения.

Алексий задумался.

– Расскажи мне все!

Ксения подумала и кивнула. Чего таиться? Если служанки знают… Алексий слушал молча. Лицо его то морщилось, то кривилось. Ксения испытывала злорадство. Вот! Это ты сосватал!

– Я ошибся! – сказал Алексий, когда Ксения кончила. Княгиня кивнула: кто б сомневался?

– Мне говорили, что ты умная женщина, – продолжил Алексий. – Я думать не мог, что это не так. На пути в Киев у тебя было много времени. Ты могла расспросить меня о князе, узнать об его нраве, привычках, посоветоваться, как себя вести. Ты не захотела разговаривать. Держалась так, что я не смел подойти. Я решил, что ты знаешь, что делать. И что вышло? Ты говорила с князем, как с конюхом. Я бы понял, будь он стар и безобразен. Но Иван молод и хорош собой, он образован и умен. Подданные любят его. Ради этого брака князь расстался с женщиной, которую очень любил. Он не мог оценить тебя сразу. Тебе стоило проявить сочувствие, попытаться завоевать его доверие. Вместо этого ты оскорбила Ивана! Чего жаловаться? – Алексий развел руками.

Лицо у Ксении вытянулось. «Что теперь?» – хотела спросить она, но Алексий сказал сам:

– Этот брак дал Ивану желанное, князья присягнули Великому. Власть его крепнет, ты более не нужна. Он потерпит год или два, после чего обвинит тебя в бесплодии. Супруга князя должна рожать, это ее прямая обязанность, а ежели нет… Тебя постригут и закроют в монастыре. Рим не возразит: ему не до того. Иван женится на другой, а ты кончишь дни в келье.

Ксения закрыла лицо ладонями.

– Прощай, княгиня!

Гость повернулся к двери.

– Алексий, миленький! – Ксения не заметила, как перешла на русский. – Помоги!..

– Я не могу вернуть князя к тебе в ложе, – сказал гость. – Даже не стану пытаться. Иван не забыл, из-за кого он расстался с первой женой, он убьет меня, явись я с уговорами. У меня беременная жена и старик тесть, о которых я должен заботиться. Не проси!

– Что делать?! – заплакала Ксения.

– Думай! – пожал плечами Алексий. – Ты дочь императора и росла во дворце. Не мне учить тебя придворным хитростям!

Он поклонился и вышел.

* * *

Оляна заметила гостью сквозь растворенное окно. Эта женщина не могла быть паломницей. Со времени, как княгиню постригли, у монастыря дежурила стража. Паломниц она впускала в урочное время – после заутрени или вечерни. Теперь стоял полдень, монахини отдыхали после трапезы. Оляна, уложив сыновей, собралась вздремнуть, но случайно глянула в окошко…

Оляна насторожилась. Кто это? На гостье был шелковый летник и такой же убрус на голове. Дорогая одежа, не всякой боярыне по карману. Незнакомка шагала к ее терему. Неужели? Оляна прижала руки к груди. Княгиня? Зачем?

Она знала о разладе в семье князя. Служанка, навещавшая подругу, вернулась со свежими сплетнями. Оляна не верила – мало ли что болтают, но в последний приезд муж выглядел грустным. Погладил по головкам сыновей, перекинулся парой слов с Оляной и засобирался обратно. Тогда она и поняла: правда. Противоречивые чувства овладели Оляной. С одной стороны, ей было радостно: ромейка не сумела заменить ее мужу. С другой, она жалела Ивана. Впервые со времени пострига Оляна подумала, что поступила жестоко. Утратив мужа, она сохранила детей. Он же остался совсем один. Каково ему там – на жесткой лавке, без тепла и ласки? От жалости Оляна даже всплакнула.

Ромейка вознамерилась с ней встретиться. Для чего? Будет упрекать, что приваживает мужа? Оттого, дескать, Иван не спит с ней? Сама виновата! «Выгоню! – решила Оляна. – Пусть только посмеет!» Она спустилась по лестнице и приготовилась к встрече.

Женщина, шагнувшая в дверной проем, оказалась высокой. Крупное лицо с большим носом и пухлыми губами, карие глаза… Не красавица, но уродиной не назовешь. По-своему даже приятная. Голову гостья держала прямо, но смотрела виновато. Странно…

Встав перед Оляной, княгиня склонилась, сложив перед собой руки.

– Благослови, матушка!

Оляна растерянно перекрестила склоненную голову.

– Прости меня, грешную! Виновата перед тобой!

– В чем? – удивилась Оляна.

– Отняла у тебя мужа. Только я не хотела этого… Меня не спрашивали…

Ромейка выпрямилась, Оляна разглядела влагу ее в глазах.

– Я разрушила твою семью, и Господь наказал меня. Муж пренебрегает мною. Он не заходит ко мне в ложницу, отказывается обедать вместе, я вижу его только в церкви. Я такая же несчастная, как и ты, только хуже. У тебя хоть есть дети…

Ромейка заплакала. Слезы текли по ее смуглым щекам и, капая на летник, оставляли темные пятна. Оляна, не выдержав, взяла гостью за руку и отвела к лавке. Присела рядом. Ромейка, как маленькая девочка, припала к ее плечу, продолжив всхлипывать. «Она и вправду страдает! – подумала Оляна. – Неудивительно. Я б на ее месте не так выла!»

– Чего хочешь? – спросила, отстраняя княгиню. – Не говори, что пришла повиниться!

– Помоги! – сказала ромейка, вздохнув.

Оляна нахмурилась.

– Я здесь совсем одна! – продолжила Ксения. – Ни родни, ни друзей. Я учу ваш язык, встречаюсь с людьми. Они добры ко мне, но это мало значит в сравнении с немилостью мужа. Ты знаешь его и можешь подсказать…

Оляна молчала.

– Обещаю! – сказала ромейка. – Христом Богом клянусь, Матерью Его… – Она вскочила и перекрестилась на иконы. – Стану тебе и детям твоим покровителем! До самой смерти! Чего ни попросишь – все сделаю!

Она обернулась к хозяйке. Глаза ее горели.

– Садись! – сказала Оляна, хлопнув ладошкой по лавке. – Поговорим! Квасу хочешь? Холодного, с ледника…

* * *

Иван обсуждал с Малыгой устройство дружины, когда дверь в гридницу скрипнула. Князь с воеводой одновременно повернули головы. На пороге стояла Ксения. Не смутившись взглядами, которыми ее встретили, она пересекла комнату и встала перед Иваном.

– Что ж ты, князюшка, – сказала с мягкой укоризной, – не бережешь себя? Полночь скоро, а ты не ложился. Завтра с рассветом вставать, когда отдохнешь?

Она перевела взгляд на Малыгу.

– Грех и тебе, воевода! Самому не спится, так о князе подумал бы! Ты ж ему вместо отца!

– Кх-м! – выдавил Малыга, не зная, как реагировать на этот упрек. – И вправду поздно. Можно и завтра. Дело не спешное.

– Идем!

Ксения схватила мужа за руку и сдернула со скамьи. Изумленный Иван подчинился. Ксения отвела его в ложницу, усадив на лавку, поднесла чашу с вином.

– Выпей! Чтобы лучше спалось!

Иван пригубил. Вино отдавало специями и какими-то травами. «Не отравит? – подумал с сомнением. – С нее станется. Гречанка!» Жена тем временем, встав на колени, стащила с него сапоги. Онучки, расправив, аккуратно развесила на голенищах. «Нет! – понял Иван. – Не станет травить. Другого хочет».