Пророчество

Одни полки загромождены старинными картами, намотанными на деревянные валики, они сложены друг на друга. На других покоятся шкатулки с древними манускриптами на пергаменте с обильно позолоченными иллюстрациями. Доктор спас их из гибнущих английских монастырей. Есть тут и книги, в погоне за которыми доктор Ди пересек всю Европу; книги, обошедшиеся ему в годовое жалованье; книги в переплете из роскошной темно-коричневой телячьей кожи с медными застежками; книги, за владение которыми в иных странах его бы сожгли на костре. Здесь и «О тайной философии» Корнелия Агриппы, «Книга опытов» мистика Раймунда Луллия, «Трактат о магии» Бургона, писания Николая Коперника и труды аббата Тритемия по криптографии. В зависимости от интересов вы найдете труды по математике, металлургии, гаданиям, ботанике, навигации, музыке, астрономии; сочинения о приливах, риторике и вообще о любой отрасли знаний, которую люди вздумали предать перу и чернилам. В одном углу библиотеки он держит пару раскрашенных глобусов на бронзовых подставках: один изображает Землю, а другой — небеса, это подарок великого картографа Меркатора. В другом углу стоит полутораметровой высоты квадрант и некоторые устройства его собственного изобретения, с помощью которых доктор Ди измеряет движение планет.

За этой пещерообразной библиотекой со сводчатым деревянным потолком, где нередко натыкаешься на измученных длительным путешествием ученых и писателей (они долгие дни едут верхом или даже пересекают море, чтобы свериться с книгами, единственные экземпляры которых хранятся у доктора Ди), располагаются внутренние помещения, куда допускаются лишь самые надежные друзья и сотрудники: алхимическая лаборатория и личный кабинет, святилище доктора Ди.

— Думаешь, это яд? — пробормотал доктор Ди, направляясь к рабочему столу своей лаборатории.

Он поднес флакончик с духами поближе к масляной лампе, которая свисала у него над головой, и грани флакона заблестели, отражая свет, когда он так и эдак поворачивал его перед глазами. На улице все еще стояла дивная погода, последнее летнее тепло прощалось с Англией, но в лаборатории ставни всегда закрыты. В этом помещении чувствуешь себя точно в чреве чудища: темно, от постоянно горящих печек идет жар и комната словно пульсирует собственной жизнью. Объемные, соединенные друг с другом сосуды; глиняные, стеклянные и медные колбы, расставленные на шести стойках, то и дело пузырятся и пыхтят, словно беседуют на тайном языке друг с другом. Облака пара проплывают под потолком и липкими ручейками стекают по облезлым стенам. Сегодня в комнате пахнет скверно, то ли гнилью, то ли скотным двором.

— А! — легкомысленно ухмыльнулся доктор Ди, точно маленький проказливый мальчишка, заметив, как я морщу нос. — Я дистиллирую конский навоз.

— Чего ради?

— Узнаем, когда что-нибудь из него извлечем.

Он открыл флакон и понюхал жидкость — так опытный дегустатор обоняет новое вино. Хотел бы я знать, как можно распознать запах, когда все забивает вонь кипящего навоза.

— Хм. Изготовлено на основе розовой воды, но ты прав: туда что-то подмешано едкое. Покажи-ка мне еще раз палец.

Он повернул мою ладонь к свету. Красное пятно в том месте, где я капнул духами, побледнело, но вздулся небольшой волдырь.

Ди задумчиво кивнул:

— Концентрированный сок довольно многих ягод и растений может вызвать такой эффект. Было бы очень больно, попади эта жидкость на чувствительные места, которые обычно прыскают духами. Скверная шутка, если не что-то похуже.

— А если это выпить? Отравишься?

Доктор нахмурился:

— Зависит от конкретного состава. Но как он мог рассчитывать на то, что девушка станет пить духи?

— Возможно, яд предназначался не для нее.

— Зачем вообще кто-то стал бы пить духи?

— Не намеренно. Если бы это вещество подлили некой особе в пищу или питье. Это ведь нетрудно для того, кто прислуживает за столом.

Ди в ужасе поглядел на меня, зрачки его расширились, когда он вполне понял смысл моих слов.

— Королеву? — прошептал он. — Ты считаешь, убитая девица собиралась отравить королеву?

— Не знаю. Это всего лишь предположение. — Я начал прохаживаться между стойками, стараясь дышать через рот, чтобы не обонять навозные пары. — Вы сами говорите: странно было бы дарить женщине отравленные духи, от которых у нее кожа пошла бы пупырями. Но что, если Сесилия и не собиралась пользоваться этими духами, если поклонник вручил ей флакон совсем для иной цели? Подумайте, Ди, сколько людей мечтает прикончить английскую королеву во славу католической церкви!

Ди кивнул, соглашаясь:

— Не далее как в прошлом месяце на дороге из Йорка в Лондон схватили парня с двумя заряженными пистолетами за поясом. Он похвалялся во всеуслышание, что убьет королеву и спасет страну. Конечно, бедолага был не в своем рассудке, но все же его повесили и четвертовали для устрашения прочих.

— Но ведь не все такие горячие и безрассудные. Человек поумнее мог бы сообразить, что лучший способ подобраться к королеве — завербовать кого-то, кому она доверяет. Фрейлина вроде Сесилии Эш имеет сколько угодно возможностей подлить в вино королеве яд, стоит лишь снабдить ее отравой.

Астролог все еще не был вполне уверен:

— Ладно, Бруно, прежде чем выдвигать такие гипотезы, давай-ка проверим, что там, в бутылочке.

Он передал мне флакон и подошел к деревянному ящику, спрятанному в углу комнаты за пузатым котлом высотой в половину человеческого роста, который висел на медных цепях над огнем. Когда доктор приподнял крышку ящика, оттуда вдруг послышался скрежет, царапанье, отчаянный писк. Ди отважно сунул руку в ящик и извлек яростно сопротивлявшуюся бурую мышку.

— Ну вот. — Тут он заметил мою гримасу и поспешил пояснить: — Они размножаются как чума в хозяйственных пристройках. Я велел кухонному мальчишке наловить мне побольше для опытов. Ты себе не представляешь, как они помогают в моих экспериментах. Да что с тобой, Бруно?

— Как-то это жестоко, — пожал я плечами.

— Без жестокости знаний не добудешь, — жизнерадостно возразил доктор. — Таков путь науки. Не на слугах же пробовать? Держи мышь покрепче. — Он сунул мне в руки легкое, тщетно бьющееся тельце.

Я почувствовал, как стучит о мои пальцы крошечное сердечко, ощутил тепло этой бренной, цепкой жизни. Хвост торчал наружу и мотался из стороны в сторону, а доктор Ди тем временем, неспешно переходя от стойки к стойке, собирал какой-то аппарат: стеклянную трубку, воронку, маленький ящик с крышкой на петлях. Он велел мне положить мышь на спину, тут звереныш совсем разъярился и цапнул меня за палец. Выругавшись, я чуть было не выронил мышь. Из пальца закапала кровь.

— Держи крепче! — скомандовал доктор Ди, как будто я сам был виноват в том, что меня укусили.

Не без труда он запихнул в пасть мыши стеклянную трубку. Несчастное животное сопротивлялось изо всех своих жалких сил и так пищало, что я уж испугался, не повредил ли я его, чересчур сильно сжимая ладонью тельце. Затем Ди насадил на трубку воронку и влил в нее часть содержимого флакона. Немало жидкости при этом разлилось, и трудно было понять, проглотила ли мышь хоть капельку, но Ди, вполне удовлетворенный, открыл маленький ящик и велел мне посадить туда пленницу.

— А теперь подождем, — сказал он таким довольным голосом, точно противень с пирожками в печь засунул. — Пока что я бы тоже хотел поделиться с тобой, Бруно, тем, что меня беспокоит.