Прорвемся, опера!
Шрифт:
— Да там умельцы что хочешь сделают, — Толя принялся поглощать котлету. — Мне тогда предлагали ножик из тросика танкового… вот кто предлагал, у него и спрошу.
— Ну и отлично. А я пока схожу тут в одно место, надо с человеком одним пообщаться.
Такую операцию с бухты-барахты обычно не делают, но я решил ускорить события. Деньги для закупки есть, прапора я помнил, где он жил — пробил адресок, а также знал, где могут храниться стволы и что ему сказать, как приболтать, чтобы он продал их без колебаний. Якобы у нас есть рекомендации от его знакомых.
Его
Конечно, у многих вызовет вопросы, с чего это мы так быстро всё организовали, и, конечно, некоторые решат, что мы просто подкинули ему стволы, чтобы срубить «палку». Но несмотря на скорость событий, я не забуду прикрыться и с этой стороны.
Ментам прапор стволы не продаст, может узнать, вот поэтому мне нужен покупатель, которому он должен поверить, и такой у меня был.
Уже часов в шесть вечера я завёл Сан Саныча домой, покормил и оставил его там, а сам пошёл к Орлову, тот жил рядом. Зашёл в его дом, поднялся на второй этаж и постучал в деревянную дверь.
Открыл он сам.
— Да идите вы все уже на… а, это ты, Паха? — Орлов засмеялся и отошёл назад, чтобы впустить меня в тесную прихожую. — А я только пришёл недавно. Сектанты тут приходили только что, опять в свою веру зазывали, достали уже. Вы хотите спастись? Нам важно узнать ваше мнение по одному важному вопросу, — изобразил он кого-то тонким голосом.
— Здорово, Витя, — сказал я, пожав протянутую мне руку. — С ними осторожно надо, они могут ещё не просто с разговорами, а смотреть, кто в какое время дома находится, а когда отсутствует.
— Я так и думаю, — он расстегнул пуговицу на левом рукаве выглаженной белой рубашки.
— Работу искал? Или со свиданки пришёл? Что нарядный такой? — поинтересовался я.
— Да, работу ходил смотрел. Только или не берут, или сразу говорят, что платить пока нечем. Чё и делать? — Орлов пожал плечами.
— В милицию к нам иди.
— Посмотрим, — он отмахнулся. — Заходи. Чай будешь?
— Витя, я к тебе по делу. У старого радарного завода живёт прапор один из военной части, он стволы продаёт бандитам. Помаленьку, даже не ящиками, а по одному-два-три. Но оружие — это оружие. Тем более автоматы.
— Вот же сука, — бросил Орлов, тут же закипая. — У нас тогда, сука, один был, продал чехам целый грузовик калашей. И его, прикинь, отмазал знакомый полкан. А тот, п*дор, им вообще БТР тогда продал. Нормально? Списал, как боевые потери, а на деле приказал бросить его в нужном месте.
У него аж глаза чуть не засветились от злости.
— Бывает, — произнёс я и прислонился плечом к стене. — Того полкана не достанем, но хотя бы этого прапора возьмём. Подмогнёшь? Надо к нему подойти, сказать кое-что, вроде того, что ты от нужного человека, и попросить у него продать пару стволов. Мол, бандиты достали, мочи нет. И как только деньги ему передашь, сразу крепить будем…
— Такого урода сдать не западло, — он засмеялся.
Пусть и военный, пусть и офицер с боевым опытом, но всё же вырос он на улице, общался с пацанами, так что подобные словечки иногда у него проскальзывали.
— Вот и давай займёмся, — предложил я. — А то он,
говорят, продал оружие какой-то мелкой банде, а те налёт планируют. Если сможем их найти, то и людей спасём, а то постреляют ещё кого — сам представь.— Лады. Ща, куртку возьму, — он повернулся к вешалке.
— Жду на улице, — бросил я.
Шестёрка Якута стояла внизу, у подъезда, ну а у Орлова есть батина «Нива», старая, трёхдверная, требующая серьёзного ремонта, но всё-таки более-менее на ходу. Я припоминал, что Орлов тогда перед разборкой с зареченскими продал её, что-то ещё толкнул, и на эти деньги купил автоматы.
Этим я тоже займусь, после отца и близнецов тёти Маши, забывать про это нельзя. Если выйдет, самая знаменитая ОПГ города, которой даже Универмаг в подмётки не годился, просто-напросто не появится.
Пока ехали, потянуло на разные мысли. То ли время это такое, то ли обстоятельства так сложатся, то ли что-то ещё, но скромный парняга Артёмка Федюнин вполне мог стать опасным киллером, а честный вояка Витя Орлов, делающий всё для своих друзей — жестоким и беспринципным бандитом.
Ну или я что-то изменил в тот самый день, когда снова оказался в своей молодости и спас Якута. И старый опер снова при деле, сидит за рулём, как всегда, серьёзный и сосредоточенный, и даже больной зуб ему не мешает. И фсбшник Туркин продолжит работу, и Устинов, расположившийся впереди, всё ещё с нами, не собирается уходить на пенсию, после чего непременно бы спился без любимого дела.
Казалось бы, в масштабах всего мира этого мало, но для меня и для этих людей такие изменения влияют на всю нашу жизнь.
Якут подъехал к общаге-малосемейке, где жил Толик, и он тут же выбежал из дверей, будто только нас и ждал.
— Паха! — воскликнул он и достал из кармана серой штормовки с капюшоном сложенный вдвое грязный листок в клеточку. На нём отчётливо выделялся чей-то мазутный отпечаток пальца. — Был в депо, ходил к кузнецу тамошнему! Вот ещё, смотри!
Следом Толя достал полароидный снимок, к которому я присмотрелся.
— А хорошо делает, — сказал я. — Как из музея.
— Он спецом снял на полароид, чтобы другим показывать, как умеет ковать из клапанов. Но ценник загнал аж в миллион деревянных. А у меня зарплаты не хватит, — Толик хихикнул. — Мне-то всего семьсот пятьдесят тыщ платят.
Как и у меня, выслуги же мало. Это примерно чуть выше среднего по стране.
На снимке запечатлён лежащий на грязном верстаке кинжал. Он похож на кавказский, клинок прямой, отшлифованный в зеркало, с одним долом, и заметно более узкий, чем обычно бывает у таких. А поля заточки широкие, как у сабли. И я сразу примерил, подходит ли такой клинок для нанесения тех ран на убитых.
Подходит, да.
Рукоятка деревянная, сделана очень аккуратно, а ножны обтянуты кожей с металлической окантовкой. Хорошая работа, ручная, достойная.
— Он, говорит, его закалил как надо, кромку вывел, но не точил, а то это ведь, типа, изготовление холодняка, статьи испугался. И хвостовик в рукоятке крепится на воске, легко вылетит. Сырой, короче, спецом продает, чтобы под статью не попасть.
— Это подправить — не так уж и сложно, — я начал разворачивать листок. — И заточить тоже легко, если умеешь.