«Прощание славянки»

«Для вас», — отрубила она и повесила трубку.

Какой-то зловещий намек послышался мне в ее словах. И я задумался. То есть как это «для вас»? Для меня, значит, все закончилось. А кто-то еще кого-то хоронит?… Кончились одни похороны и тут же пора начинать другие?

Перед глазами стояли пахнувшая сыростью глубокая яма и труп Мангуста в новеньком черном плаще.

Я понял вдруг, что эта спешная могила, вырытая рядом с могилой Адика на престижном кладбище, куплена совсем не для Мангуста. И могила, и труп — это же предупреждение кому-то! Кому? Конечно, тому, кто был на похоронах, кто имеет к Мангусту отношение. Кого-то уже высчитали и серьезно предупредили. Значит, похороны продолжаются. Алина права.

Кое-что я стал понимать. Но для полной ясности мне нужно было срочно выяснить еще одну вещь, и я опять натянул проклятый «прикид».

На Каменный я ехал на перекладных. Сначала на каком-то трамвае, потом на автобусе, потом на другом автобусе… Я торопился. Но не успел.

Еще проходя вдоль бетонного забора к воротам, я понял — что-то не так… Ворота были открыты и охранников не видно. Я вошел на территорию. Только там меня остановили. Я сказал:

— Я к генералу Багирову. Срочное дело.

Они меня обыскали. Ничего не нашли. Они заломили мне руки назад и повели. Но у крыльца остановились и ослабили зажим. Я распрямился и все видел.

У крыльца стоял красивый иностранный катафалк какого-то престижного похоронного бюро. У открытых задних дверей катафалка стоял шофер в черном комбинезоне. Двое, в таких же комбинезонах, вынесли из дверей дома носилки, покрытые простыней. Они поставили носилки на рельсы в кузове катафалка и хотели уже их задвинуть. Но тут подошел генерал Багиров и откинул простыню с лица трупа.

Я стоял ближе к дому и увидел только светлые крашеные волосы на голове трупа и модно-небритую щеку. Охранники меня совсем отпустили и сняли шапки.

Генерал Багиров стоял и смотрел. Долго смотрел на труп тяжелым взглядом, как тогда, когда в комнату Суслика вошла Людмила…

Двери катафалка захлопнулись, и охранники снова заломили мне руки. Генерал Багиров стоял спиной к нам, пока катафалк не выехал за ворота. Он повернулся и спросил с кавказским акцентом:

— А пачему варота?!

Охранники стали объяснять, что схватили подозрительного.

Генерал крикнул:

— Варота!

Оба побежали их закрывать. А генерал подошел ко мне и спросил ласково:

— Это как же понимать, господин конспиролог? Явка с повинной, что ли?

Я даже не понял, что он имеет в виду. Я спросил:

— Как его убили?

Генерал прищурился.

— Выстрел в голову.

— Когда?

— Ночью. Как раз тогда, когда я вас отсюда отпустил…

— Где его убили?

— У него в кабинете.

Генерал улыбнулся.

— А вы разве этого не знаете?

Я опять не обратил внимания на его тон.

— Убийцу нашли?

Генерал взял меня под руку и засмеялся.

— А что его искать? Идемте, господин конспиролог.

Только тут я его понял.

— Не сходите с ума, генерал!

Генерал мне ответил проникновенно:

— Ярослав Андреевич, я единственный нормальный человек в этом сумасшедшем доме! А вы единственный человек, кто ночью из этого дома вышел! Вы. Единственный. Непосредственно.

Он потащил меня к крыльцу, но я вырвался.

— Подумайте сами, генерал! Зачем мне это?! Что плохого мне сделал Суслик?!

Генерал рассердился.

— Бросьте Ваньку валять! Дмитрий Миронович заказал вас с вашим хозяином. Белый Медведь обещал ему, что он за базар ответит. Вчера днем мне звонил Белый Медведь. Просил немедленно вас отпустить. И опять угрожал…

Я перебил генерала:

— Ночью я видел Константина. Он был у себя дома. На Потемкинской.

Генерал засмеялся презрительно.

— Пришли к хозяину, чтобы доложить о выполнении заказа?! Хорошо вы меня отблагодарили за свое освобождение!

Кое-что я уже понимал, я хотел ему все объяснить:

— Генерал, вы не там ищете! Я же вам говорил…

Генерал опять подхватил меня под руку.

— Все расскажете, все. В моем кабинете. Идемте.

Я вырывался, но он, цепко ухватив меня за подмышку, тащил по ступенькам крыльца.

Если бы вы знали, как я сейчас жалею, что противился генералу. Если бы я ему спокойно подчинился, ничего бы не было, и не лежал бы я здесь с дыркой в брюхе. Если бы мы вошли в дверь секундой раньше…

В стеклянных дверях мы столкнулись с Юриком. Он тащил большую, тяжелую сумку. За ним шла Людмила. Мы с генералом остановились и пропустили их. Озабоченная чем-то Людмила прошла мимо нас, но вдруг остановилась на ступеньках.

— Ивасик, а ты что тут делаешь? Тебя же отпустили? Что он опять натворил, Олег Салтанович?

О, если бы вы видели, как он на нее смотрел. Бедный генерал…

Он сказал Людмиле устало:

— Он убил Дмитрия Мироновича. Людмила нахмурилась.

— Он сам в этом признался? Генерал подтолкнул меня к дверям.

— Явился с повинной.

— Подождите, — остановила нас Людмила. — Зачем ты сюда пришел, Ивасик?

Ей я сказал правду:

— На кладбище я видел труп Мангуста. Сюда я пришел предупредить Суслика… Но не успел…

Генерал насторожился.

— И Мангуст убит?

— Я пришел предупредить Дмитрия Мироновича,— объяснял я Людмиле. — Я не знал, что его уже ночью…

Генерал сказал мрачно:

— И Мангуст, значит, ответил за базар? — Он толкнул меня в спину. — Пошли!

Людмила покраснела.

— Олег Салтанович! Вы мне надоели своей тупостью! Генерал растерялся. А Людмила, тряхнув волосами,

скомандовала мне:

— Ивасик, за мной!

О, как она была прекрасна! Настоящая королева! Мария Стюарт!

В машине она достала сигареты и протянула мне пачку с зажигалкой.

— Я не курю, — сказал я.

Она зло посмотрела на меня и приказала:

— Прикури мне. Сейчас поворот.

Она повернула на Кировский. Я прикурил сигарету и протянул ей. Она жадно затянулась.