Прости, но я ухожу

Юлия расхохоталась, злобно посмотрев на подругу, что категорически не понравилось Куденкову. Впрочем, возмутиться такой реакцией он не успел, потому что дочь дала ему новый повод для недовольства:

– Я не отдам вам свои деньги! Меня никто не спрашивал, что я думаю насчет развала нашей семьи. Вот и я не буду никого спрашивать, что мне делать с моим же счетом!

Она встала и попыталась выйти, но Вадим машинально вскочил и перегородил Юле дорогу.

– В каком смысле, ты не отдашь деньги? Это я тебе их клал на счет! Я!

– Ну так спасибо, папа… Спасибо за то, что выполнял свой отцовский долг!

И снова дочь предприняла попытку попросту слинять. Пришлось схватить ее за руку и крепко сжать. Да с такой силой, что она зашипела от боли.

– Юля, не заставляй меня звереть!
– прорычал Куденков, вскипая от ярости.

Что эта мерзавка себе удумала? Эти деньги - единственный шанс прикупить что-то более-менее приличное. Потому что если придется прибегнуть к продаже своих долей в квартире, где прописаны несовершеннолетние, хрен он выручит приличную сумму!

– Папа… Отпусти!

Она стала дергать рукой, а он держал еще крепче, осознавая, что ничего не сможет решить. И сила здесь не поможет - он ведь не притащит эту дрянную девчонку за волосы в банк?

– Если ты не вернешь мне бабло, я разрываю договор с хозяином комнаты!
– процедил он угрожающе.

Тут же понял, насколько по-идиотски звучит то, чем он собирался поставить Юлю на место. У нее же есть бабки и их хватит, чтобы продлить себе аренду хоть на три года.

– Деньги мои, папа! И даже не думай, что я тебе их отдам! Ты сам виноват в том, что нашей семьи нет! Дальше я сама по себе, понятно?

Высвободив руку, она умчалась прочь из квартиры, оставив Куденкова в полнейшем раздрае. Он перевел растерянный взгляд на Лелю, которая смотрела в ответ с ужасом.

Кажется, они оба очень просчитались в своих планах…

7.2

7.2

Несколько последних дней я только и думала, что о том, насколько же круто порой может поменяться жизнь. При этом я никакого влияния на происходящее оказать не могла, да и, положа руку на сердце, уже не желала этого делать.

Уход Вадима, словно катализатор, запустил череду процессов, в которых принимали участие все окружающие. А мне лишь оставалось наблюдать за этим со стороны. И делать все, чтобы стать той центральной фигурой, от которой будет зависеть многое, даже если она ничего не предпринимает.

Тест ДНК, о котором просил Ян, мы, конечно же, сделали. И уже получили результат. Даже распечатывать конверт было совсем необязательно - к моменту, когда исследование было готово, я настолько твердо убедилась в отцовстве Кирсанова, что даже почти не отреагировала на его выдох:

«Я все же отец Ксюши».

Петру, разумеется, мы все рассказали. И он, на наше удивление, воспринял это совершенно спокойно. Даже ремарку сделал, что он рад, ведь Вадим вообще никакого участия в воспитании Ксении теперь не принимал. Но на Яна сын взглянул так, что в его глазах читалось: «Посмотрим, как повернется дальше, но я за тобой слежу».

А Кирсанов стал тем, кто постепенно, шаг за шагом, завоевывал не только доверие дочери, но и мое. Ведь для меня в сложившихся обстоятельствах самым важным было спокойствие моих детей. Оно нарушено этим мужчиной, который так внезапно стал частью наших жизней, не было. И я надеялась, что так все и будет проистекать в будущем.

– Петь, ты не забыл про задания?
– окликнула я сына, занимаясь уборкой.

Ксюня ходила за мной по пятам, помогая, как могла. Терла специально выделенными ей в пользование тряпочками стены, пол, плинтуса, и была очень довольна своей работой.

Я же решила устроить грандиозную помывку всего и вся, а еще - выбросить лишнее старье, которого накопилось с избытком. Это станет своего рода финальной точкой, поставленной в том, что касалось Вадима, развод с которым неуклонно приближался.

– Помню, мам!
– откликнулся Петя, который тоже вызвался мне помогать и уже перетаскал на помойку кучу мешков.

«Вот так всегда бывает. Собираешься избавиться от самого ненужного, а в итоге этого ненужного находится воз и маленькая тележка», - так размышляла я, домывая душевую кабинку, когда в дверь раздался протяжный звонок.

Я машинально взглянула на часы и нахмурилась. Никого в гости не ждала, но отчего-то подумалось, что это может быть Ян, хотя он ни разу не приходил к нам без предупреждения.

Открыв визитеру, я даже дыхание задержала. На меня смотрела виновато Юля, которую я не видела с того момента, как она убежала с собственного дня рождения и после сказала, что ей нужно прийти в себя.

– Можно зайти?
– спросила она осторожно.

Я тут же отвисла и, не сдержав улыбки, отступила в сторону.

– Конечно, можно, - кивнула, и когда дочь оказалась в квартире, мы обе, как по команде, бросились друг к другу обниматься.

И вот теперь, когда Юля была рядом, все встало на свои места окончательно. Куденков мог хоть трижды стереть мне память и сказать, что он уходит к другой. Я бы и тогда выжила и осталась собой, лишь бы со мной были мои дети.

– А! Это ты, - буркнул Петя, который выглянул посмотреть, кто пришел.
– Привет, - поздоровался он с сестрой и закрыл дверь в свою комнату, не дожидаясь, когда ему ответят.

А вот Ксюша была абсолютно счастлива, что Юля снова с нами.

– Юя!
– бросилась она к ней в ноги, растеряв по дороге свои тряпочки.

Когда сестры воссоединились, и старшая дочь посмотрела на меня так, что стало ясно: не миновать задушевной беседы, я сказала:

– Идите поиграйте немного с Ксюшей, а я накрою на стол.

И когда девочки удалились, отправилась на кухню, чтобы приготовить наскоро что-нибудь вкусненькое.

Через час еда была готова. Когда за столом собралась вся семья, я испытала какое-то простое и тихое, но запредельное счастье. А когда Ксюня начала тереть кулачком глаза, было решено попросить Петю ее уложить, тем более, что сын как раз взял паузу в выполнении своих заданий по робототехнике.

Мы с Юлей устроились пить чай после ужина, во время которого я все больше чувствовала себя в своей тарелке. Мои дети рядом, счастливые и здоровые. Разве можно пожелать чего-то еще?