Прости, но я ухожу
Шрифт:
Правда, совершенно не представляла, что и меня завтра ждет еще один сюрприз. И он будет точно таким же, как тот, что сотворил для меня Вадим, - весьма неприятным.
2.2
2.2
Петр приехал чуть позже, чем обычно возвращался домой из колледжа, и по его мрачному виду я поняла сразу: отец ему все рассказал. Сын раздраженно сорвал с себя куртку, повесил ее в шкаф, после чего повернулся ко мне.
– Привет… - поздоровалась я с ним, на что он буркнул в ответ:
– Привет… Юля у нас? А этот уже уехал?
Я
– Папа да… уже уехал, - ответила я.
– Он с тобой общался, насколько я понимаю?
Петр кивнул, и лицо его стало жестким, непримиримым. Сын словно бы сомневался в том, что мне стоит знать о его разговоре с отцом, но после коротких раздумий проговорил:
– Этот козел позвонил и все рассказал! И, знаешь, настолько спокойно, как будто так и должно быть!
Стащив обувь, Петр отбросил ботинки в угол прихожей. Таким я не видела сына ни разу в жизни.
– Петя! Ты так о папе, что ли, отозвался?
На голос брата из комнаты, где она сидела с Ксюшей, выглянула Юля. Я обернулась к дочери - она буквально кипела негодованием.
– Не надо так о нем говорить!
– процедил сын.
– Он мне с этих пор больше не отец!
Я закусила губу, не представляя, что мне делать. Броситься сейчас защищать Вадима - означало не поддержать Петю в его справедливом негодовании. Но я еще не разобралась ни в чем! Нужно было понимать, удастся ли сохранить отношения отца и детей хоть отчасти в том виде, в котором они существовали до сего дня.
– Мам! А ты почему молчишь? Ладно Леля - на нее ты можешь катить бочку, я согласна. Но папа…
Юля так растерянно на меня посмотрела, словно мы тут не только огульно обвинили человека, который вообще этого не заслуживал, но еще и привели приговор в исполнение.
– А маму ты вообще не трогай!
– заявил Петя.
– Сейчас ей не нужно ничего, кроме нашей поддержки!
Теперь уже настала моя очередь взирать на сына с растерянностью. Да, я знала, что у меня очень и очень серьезный ребенок, но не ожидала, что он повзрослеет настолько молниеносно за считанные секунды.
Сказанные им фразы немного отрезвили Юлю. Она опустила взгляд и пробормотала:
– Да я не это имела в виду. И конечно, я поддерживаю маму… Мам, скажи ему!
Я вскинула руки и прикрыла глаза. Сейчас обсуждать все это по кругу было выше моих сил.
– Давайте не сейчас, хорошо? Если еще и вы вступите в перепалку - я точно свихнусь. Петь, иди мой руки, потом поговорим, хорошо? Юль, ты ужинать будешь?
Дочь взглянула на экран телефона и замотала головой.
– Нет, - ответила она.
– Я поеду. Завтра увидимся.
Юля быстро меня обняла, попыталась взъерошить волосы брату, но он увернулся. И вообще воспринимал старшую сестру будто бы в штыки. А может, это я себе придумала, уже не зная, на какую воду дуть.
Когда же дочь ушла, уговорившись встретиться с нами завтра, я прошла на кухню и стала разогревать для сына еду. Он присоединился ко мне через несколько минут. Сначала повозился с Ксюшей,
которая была очень довольна прибытием любимого брата, потом уселся за стол.– Я не хочу больше его видеть, мам. Никогда. Он нас предал, - сказал Петр, насупившись и глядя прямо перед собой.
Не зная, что ему сказать, я положила на тарелку плов, к которому быстро нарезала овощной салат.
– Давай об этом позже побеседуем, хорошо?
– спросила дрогнувшим голосом, от звучания которого захотелось расплакаться.
Петя кивнул и вдруг поднялся, подошел ко мне и прижал к себе. И я, несмотря на то, что очень хотелось быть сильной для моего мальчика, вцепилась в рубашку сына пальцами и беззвучно разревелась.
На следующий день, проведя жуткую бессонную ночь, я все же решила взять себя в руки и отметить предстоящий праздник так, чтобы он сфокусировал мое внимание на себе, отключив все неприятные мысли.
Правда, при взгляде в зеркало хотелось скривиться и обратиться к всевышнему с просьбой выдать мне новую внешность. Глаза опухли от слез, в том числе непролитых, под ними залегли черные круги, а уголки губ скорбно опустились вниз.
В противовес мне Леля, поди, выглядела и чувствовала себя в разы лучше, чем несчастная брошенная престарелая супруга. Нужно было с этим что-то делать, потому я позвонила маме и подруге и попросила их приехать прямо к нам, чтобы они помогли мне со сборами.
Петр был отправлен по делам, которые еще требовалось завершить перед праздником, так что мы с Ксюшей остались одни.
От Вадима известий не было, и я очень надеялась, что у него хватит мозгов сегодня пропустить празднество, а уж я как-нибудь отоврусь, чтобы не портить праздник поиском отговорок по поводу отсутствия мужа.
Размышляя об этом, я вытащила приготовленное для похода в ресторан платье. Надену его, а потом Люся и мама помогут мне собраться. Им о случившемся я непременно расскажу - сил на то, чтобы делить боль с самой собой, у меня больше не осталось.
Когда раздался звонок в дверь, я как раз докормила дочь, после чего она отправилась по своим делам играть с куклой, а я пошла открывать. И когда сделала это, отшатнулась.
На пороге стояла она - любовница моего мужа, которой хватило наглости припереться сюда в тот момент, когда я была занята днем рождения дочери!
– Тетя Аглая, выслушайте меня, умоляю!
– взмолилась она, делая шаг вперед и понуждая меня машинально отступить.
– Я пришла просить у вас прощения, хоть Вадик и был против!
2.3
2.3
Она даже будто бы поперхнулась следующим словом. Захлебнулась, глядя на меня и протягивая ко мне руку. А я смотрела на Лелю, которая росла на моих глазах, и сейчас осознавала со всей отчетливостью - она больше не маленькая девочка. Она - женщина, укравшая у меня мужа.
Уничтожившая мою прошлую жизнь.
– Я не знаю, как так получилось, что мы полюбили… Вадим старался держаться, я тоже говорила, прежде всего, себе, что так неправильно! Но мы не смогли справиться с чувствами. Тетя Глаша, простите, я вас умоляю! И ненавидьте за все только меня, так будет справедливо!