Прости, я тебе изменил

И тут я просчиталась.

Ко мне Лев на помощь пришел. Во всяком случае он быстро определил из нас двоих большее зло.

— Итак, что у вас тут происходит? — строжайшим тоном спросил Лев. — Я вообще-то ждал тебя у себя. Ты же сказала, у тебя что-то сверхважное и супер серьезное.

Поразительно, насколько быстро этой девице удалось сбросить с лица маску змеюки подколодной и прикинуться невинной овцой.

Я также заметила, что Оля побаивается своего брата. Боится показать ему свою настоящую сущность. Сучность, я бы даже сказала. Она боится лишиться его поддержки. Упасть в его глазах, поскольку он пока еще не догадывается о ее гнилом нутре. Оля умело это скрывала от него. До настоящего времени.

— Ничего не происходит. Я сначала к Макару заходила в гости. Посмотрела, как он тут устроился, поболтала с ним немного, и вот решила зайти к Алёне, а потом думала, к тебе заскочить... с тем сверхважным и супер серьезным делом, — пропела она тонюсеньким голоском, трепеща ресницами, строя из себя саму невинность.

— В гости к Макару? — Лев издал едкое хмыканье и обратил взгляд на наручные часы. — А Макар разве в офисе еще? Насколько знаю, он уехал на встречу, обещал вернуться где-то через час только.

В ушах послышались звуки всплесков. Это так Оленька присела в метафорическую лужу. Плюхнулась плашмя, поскольку ее уличили во лжи. Так быстро! Причем самый близкий человек. На глазах у троих посторонних людей.

Пришлось до боли прикусить щеку с внутренней стороны, чтобы так очевидно не злорадствовать.

— Так я знаю, что он уехал... Макарушка говорил мне, — складно изворачивалась она, поправляя волосы дерганными жестами. — Я по телефону с ним общалась, поэтому и решила побродить по офису и его подождать. И к Алене вот зашла поздороваться.

— Поздороваться, говоришь? Тогда почему твои визги слышны аж в соседнем крыле? Ты хоть понимаешь, где находишься? — сердито выговаривал Лев, а у меня сложилось мнение, что он ждал случая, когда можно будет приструнить сестрицу. И вот дождался.

Он походил за сурового декана, отчитывающего нерадивую студентку, находящуюся на грани отчисления. А та, как хамелеон, перебирала различные окрасы, чтобы подстроиться под неблагоприятную среду. Но что-то плохо пока получалось.

— Ну какие визги, Лёв? — выдавила Оля из себя смешок. — И, конечно же, я в курсе, где нахожусь, поэтому я уже ухожу. Проводишь меня? — обвила его руку своей и потянула за собой в сторону выхода.

А Лев с места не сдвинулся. Словно к полу намертво приклеился. И взгляд его был таким же твердым и цепким. Не сходил с безвинной физиономии сестрицы.

— Как давно ты знакома с Алёной? — вдруг обратился Лев к Оле.

Оля сначала прикинулась глухонемой, очевидно давая себе время на придумывание очередной лжи. Не справилась с этой ролью, поскольку давление Льва нарастало с каждой последующей секундой. Он взглядом проделывал в ней дыру.

— С банкета, а что? Ты же сам нас познакомил, забыл? — выкручивалась она ужом на сковороде, заметно разнервничавшись. То локоть почешет, то несуществующие катышки с платья стряхнет.

Лев хмыкнул, а я мысленно закатила глаза на весь этот бред. Но вмешиваться не планировала. Хватит с меня разборок.

— А почему ты так странно разговариваешь? Ты пьяна?

— Так я же у зубного была, наносили завершающие штрихи к моей новой неотразимой улыбке, — Оля провела языком по зубам слева направо, а затем глянула на свои дорогущие часы и подорвалась с места. — Блин, я уже опаздываю. Через час у меня еще педи-маникюр. Нужно успеть начистить перышки перед помолвкой. Так что всем пока!

Бросив на меня предупреждающий взгляд, эта курица вытянула клюв, взмахнула своим хвостом и выбежала из кабинета, но напряжение в воздухе с ее уходом нисколько не спало.

Лев развернулся и посмотрел на меня с очевидной претензией.

— Алён, ты-то хоть можешь объяснить мне, что это было? — взмахом руки указал на стремительно удаляющуюся сестрицу. — Я впервые видел ее такой... такой озлобленной, что ли.

Пф! Озлобленной...

Да она будто бы вколола себе дозу "озверина", перед тем как заявляться ко мне со своими амбициозными планами.

— Не хочу, Лев, — выдохлась я эмоционально. Обошла Суворова, рухнула в кресло и принялась растирать виски, в которых пульсировала боль. — Не хочу ничего объяснять! Оставьте меня в покое, прошу!

Я намеренно не смотрела на него. Стыдилась. Но я ощущала его давящее присутствие. Прожигающий взгляд, блуждающий по лицу. И желание помочь, разобраться... Ощущала, словно то желание можно было пощупать. Так сильно он желал решить возникшую проблему.

— Что ж. Ладно, — буркнул Лев после долгой паузы, а через секунду его уже не было в кабинете.

Должно быть, своим резким тоном я обидела его. Он же хотел, как лучше. А я снова закрылась в себе. Спряталась в защитной скорлупе.

— Извините, девки, конечно, но меня бомбанет, если я не скажу, что это полный пиздейшен! — выдала ошарашено Саша и заторможенно отхлебнула что-то из кружки. — Этот "пиздейшен" превзошел все другие мои "пиздейшены". Причем по всем фронтам. Мамой клянусь.

Боже, и она была свидетелем всего этого ужаса.

Кошмар! Куда я попала?

— У принцессы нашей, оказывается, фляга со всех сторон свистит и брызжет. М-да, не позавидую я нашему Дмитричу. Такая не только совесть, всю кровь может высосать. Вот только почему мне кажется, что между тобой и гендиром...

Не дала договорить. Пресекла, резко вскинув руку вверх.

— Саш, не сейчас, — вымученно простонала. — Я понимаю, тебе не терпится узнать все подробности, но давай как-нибудь потом!

Саша еще какое-то время пребывала в ахере. По-другому и не скажешь.

Я, если честно, тоже находилась там же, где и Саша — в самом эпицентре лютого "ахера".

"Оля знала о моей беременности", — пронеслась мысль. Она долбила по мозгам.

"Беременностью Макара не разжалобить", — эхом отдавались ее слова.

Ну не попала же она пальцем в небо...

И тут вдруг по голове будто прилетело что-то. Зарядило со страшной силы по темечку, отчего я вздрогнула. Подлетела, точно от удара тока.

То было озарение. Осознание пришло. Горькое. Жуткое.

А вместе с пришедшим пониманием действительности и страх обуял меня. Завладел каждой клеточкой тела и разума.

Страшно стало, ведь мой секрет перестал быть секретом, раз о беременности смогла разузнать такая девица, как Оля.

И только ли о беременности она знала?