Прости, я тебе изменил

— Нет, слава богу. Какой-то отморозок летел на красный не в своей полосе. Его вообще там не должно было быть. Но ты... ты же могла... — Макар сам побелел весь. Взгляд его суетливо заметался по моему лицу, а затем он снова прижал мою голову к груди, гораздо крепче. Стиснул настолько сильно, что кости захрустели. — Бля, о чем ты только думала? Я же... — выдохнул он протяжно, не желая договаривать.

Заметила, что мы уже стояли на противоположной стороне дороги. У обочины рядом с остановкой. Некоторые зеваки облепили нас со всех сторон. Шептались между собой, обсуждая нас. Осуждая. Меня. Ненормальную, едва не угодившую под колеса по собственной глупости.

Получается, Макар оттащил меня? Спас?

Нет, нет и еще раз нет!

Спас, если убрать за скобки тот факт, что только из-за него... Из-за его приставучести, из-за моей непереносимости я едва ли не угробила свою жизнь.

Не герой он. Вредитель самый настоящий.

Вскоре я каким-то образом очутилась в кафе неподалеку от места происшествия. Сиротливо сидела за небольшим круглым столиком, обнимая себя трясущимися руками. В окружении незнакомых людей, пережидающих в забегаловке непогоду.

Мокрая одежда неприятно прилипала к телу. С волос текло на юбку. Зуб на зуб не попадал. Но чего-то не хватало. Я пошарила по спинке стула рукой, заглянула под стол, под соседний — пусто.

— Сумочка, моя сумочка... Ее нет, — жутко запаниковала я. У меня же там вся жизнь!

— Она у меня, не переживай, — отозвался Макар, возникший возле столика из ниоткуда, с двумя бумажными стаканчиками в руках и моей сумочкой под мышкой.

Уже не такой бледный, но все еще немного потерянный.

Судя по запаху мяты и лимона, он купил чай.

Я зябко передернула плечами.

От горячего чая я не отказалась бы, но только не рядом с ним.

Домой. Мне надо домой. И чем скорее, тем лучше.

— Я должна идти, — подорвалась с места, выхватила у него свою сумочку и поспешила наутек.

Но не тут-то было.

Макар тут же поставил стаканчики на столик, в два скачка догнал меня, перегородил проход и навис надо мной. Ладони его тяжестью опустились на мои поникшие плечи. Он смял их.

Сосредоточено взирал на меня. Лицо не выражало ни единой эмоции, но он был начеку.

— Никуда ты сейчас не пойдешь. Не в таком состоянии. Приди в себя для начала, — распорядился он тоном, не терпящим возражений.

— Я может и не в себе, но я не собираюсь с тобой чаевничать. Громов, ты маньяк, — резко бросила я, повела плечами, скидывая с себя его ручища, и сморщилась словно от невыносимой зубной боли.

Макар хмыкнул, старательно проделывая во мне дыру пытливым взглядом.

— Был бы маньяком, если бы хотел разложить тебя на этом столе. Но я прошу тебя присесть за него, — послышались стальные нотки в голосе, в глазах также плавилась сталь.

Разозлила. Неповиновением я разозлила его. Распалила к чертям его и без того потрепанные нервы. Да и пусть! Последнее дело — слушать его.

— Еще чего! — взбрыкнула, накаляя между нами воздух. Переступила слева направо и обратно, а Макар упрямо повторял мои движения, точно тень. Проходу не давал.

— Я сказал, не отпущу. Ты не выйдешь отсюда, пока не успокоишься, — гаркнул, накрывая меня волной осуждения.

Он злился и на меня, и на ту ситуацию, в которую я угодила. Злился на людей, искоса наблюдающих за нами. На всех, но только не на себя любименького.

— Я спокойна, — ответила я по слогам, стараясь поймать дзен, но все, что мне удавалось поймать — ускользающую мысль — не даст уйти. Не отпустит. Доконает меня, но свое получит. — Правда, я уже успокоилась.

— Что-то незаметно, — не поверив, едко упрекнул Макар.

Нервы натянулись. Казалось, они лопнут от любого моего движения. От неуемного желания съездить ему по лицу и потребовать больше и близко не приближаться ко мне. От него одни беды. Неужели сам не видит?

В попытке оградить себя от губительного воздействия я наставила на него палец, подвела к солнечному сплетению и изрешетила им его непробиваемую грудь.

— Это из-за тебя. Ты — нарушитель спокойствия. Не быть мне спокойной, когда рядом со мной ты, — едва ли не заныла я от чувства несправедливости.

Внутренности горели уже синим пламенем. В легких жгло невыносимо. Он раздраконил меня настолько, что я едва ли огнем не плевалась.

— Я все сказал, — с неуступчивым видом парировал он мои маловыразительные выпады. — Либо ты садишься за стол, либо я похищаю тебя и увожу куда захочу.

Нутро вверх дном перевернулось от такой наглости.

— Да как ты смеешь ставить мне ультиматумы?

Громов ошпарил меня взглядом исподлобья, отчаянно заскрежетал зубами. Он был настолько самоуверен и полон решительности, что в какой-то миг я испугалась.

Мало ли, вдруг он и впрямь приведет свои угрозы в действие? Похитит меня и увезет куда-нибудь...

Другой человек. Он изменился. Стал невыносимым. Упертым. Эгоистичным. Думающим только о себе. А может он и раньше был таким. Может, со мной он никогда не был собой. Я не знаю этого человек. Нисколько.

Макар поймал меня за руку, туго опутал запястье бульдожьей хваткой. До боли. Развернул и против воли повел к столу. Изверг!

— Еще как смею, — Надавив на мои плечи, усадил на стул. Пододвинул ко мне стакан с чаем. — Пей! Выпей, пока горячий.

Макар присел напротив, положил руки на стол и с каменным выражением молча взирал на меня. Следил за мной как надзиратель за заключенной.

Протяжно выдохнула, мысленно досчитала до пяти, стараясь абстрагироваться и привести нервы в порядок. В относительный порядок.

Под пристальным наблюдением я приложила продрогшие пальцы к горячему стаканчику, поднесла его к губам и отхлебнула глоток. Кипяток по горлу прокатился, а на языке появился странный привкус.

— Я попросил добавить каплю коньяка, — пояснил Макар без эмоций, глядя на меня в упор. — Тебе нужно согреться, ну и успокоиться тоже не помешало бы, — не услышав в ответ ничего, Макар покачала головой и нервным жестом провел ладонью по лицу. — Алёна, ну куда ты понеслась? Ты же могла навредить себе!